Изумрудная буря - Майкл Салливан

— Я не понимаю…

— А тебе и не нужно ничего понимать! Так даже лучше. Будешь говорить искренне, когда капитан станет тебя расспрашивать. Просто обвинишь его в чем-нибудь, ну, скажем, в небрежности, неуважительном отношении к старшим по званию, да в чем угодно, мне все равно. Ты же наказал его дружка кока за то, что тот не отдал честь. Ну так сделай что-нибудь в этом духе. Только на сей раз наказанием должна стать порка, а не просто выговор.

— Но почему я? Почему бы вам самому не придумать обвинение?

— Потому что если его обвинишь ты, капитан и господин Бишоп не станут задавать лишних вопросов. — Он усмехнулся. — А если и станут, то пострадает твоя шкура, а не моя.

— И поэтому я должен согласиться?

— Нет, но тогда я от тебя отстану. А если откажешься, не видать тебе ни еды, ни сна, да и мало ли что с тобой может приключиться. В море на каждом шагу подстерегают опасности. В прошлый рейс, к примеру, мичман Дженкинс лишился обоих больших пальцев, когда поскользнулся с канатом, что само по себе странно, поскольку в тот день он и вовсе не подходил к канатам. Придумай обвинение, только правдоподобное, и пускай его выпорют.

— Но зачем вам надо, чтобы его непременно пороли?

— Я же сказал: мои друзья хотят крови. Ну что, по рукам?

Уэсли посмотрел на Берила и сделал глубокий вдох.

— Я не могу безосновательно обвинить человека, тем более члена своей команды, только ради того, чтобы избежать личных неприятностей.

— Да тебя ожидают не просто неприятности, мерзавец!

— Все, что я могу сделать, это забыть о нашем разговоре. Разумеется, если вдруг против матроса Мельборна будут выдвинуты какие-либо необычные или недоказанные обвинения, возможно, я сочту необходимым доложить об этом случае капитану. Не думаю, что он одобрит ваши попытки интриговать на его корабле. Это ведь может быть расценено как подстрекательство к мятежу, а мы оба знаем, как такое наказывается.

— Ты играешь с огнем, мальчишка! Что бы ты себе ни воображал, ты не Бректон! И если от тебя никакого проку, я найду способ от тебя избавиться!

— Это все, господин Берил? Мне пора выводить корабль на галс.

Берил сплюнул под ноги молодому офицеру и пошел прочь. Уэсли стоял неподвижно, глядя ему в спину. Когда Берил скрылся внизу, Уэсли судорожно схватился за поручни, потом снял шляпу и вытер пот со лба. Глубоко вдохнув, он снова надел шляпу, оправил сюртук и крикнул четким голосом:

— Матросы, к брасам!

За свою жизнь Ройс имел дело с самыми разными людьми, от крестьян до королей, и мало кому удавалось его удивить. Он знал, что может использовать в своих интересах их жадность, трусость или слабость, и его ожидания почти всегда оправдывались. За много лет Уэсли оказался первым, кто действительно поразил его. Пока молодой мичман этого не видел, Ройс искренне, от души отдал ему честь — впервые с тех пор, как ступил на корабль.

Ройс поднялся на топсель, чтобы ослабить брас реи в ожидании следующего приказа Уэсли, как вдруг на горизонте заметил нечто странное. Ночью при тусклом свете луны сложно было определить, где кончается небо и начинается море. Однако зоркие глаза никогда не подводили Ройса. Он заметил разлом в линии. На море, перед «Бурей», гармонию звездного неба нарушал некий черный силуэт.

— Впереди по курсу парус! — крикнул Ройс.

— В чем дело? — спросил Уэсли.

— По правому борту парус! — крикнул Ройс, указывая на юго-восток.

— Огни горят?

— Нет, сэр, это треугольный парус.

Уэсли подошел к поручням правого борта.

— Я ничего не вижу. Далеко он?

— На горизонте, сэр.

— На горизонте? — удивился Уэсли и, взяв подзорную трубу, посмотрел на море.

На корабле царила тишина, нарушаемая чуть слышным поскрипыванием корпуса. Пробормотав что-то себе под нос, Уэсли ударил по трубе и бросился на квартердек. Он постучал в дверь капитанской каюты. Подождав немного, начал колотить сильнее.

Открылась дверь, и на пороге показался капитан. Он был босой и в ночной сорочке.

— Что случилось, господин Уэсли? Мы сели на мель? Или матросы подняли мятеж?

Слуга-матрос бросился к капитану, подавая ему халат.

— Нет, сэр! На горизонте парус!

— Что?

— Треугольный парус, сэр. Вон там. — Уэсли указал в сторону и подал ему подзорную трубу.

— Говорите, на горизонте? Но как… — Сьюард подошел к поручням и выглянул. — Великий Мар! Какие же зоркие у вас глаза, мальчик мой!

— Вообще-то первым его заметил матрос на грот-мачте, сэр. Судя по голосу, матрос Мельборн, сэр.

— Черт меня подери! Похоже, это три корабля, господин Уэсли! Свистать всю команду!

— Есть, сэр!

Уэсли разбудил Бристоля, а тот — остальную команду. В течение нескольких минут все заняли свои позиции. Лейтенант Бишоп вышел на квартердек, на ходу застегивая сюртук. За ним следовал господин Темпл.

— В чем дело, сэр?

— Дакка вернулись!

Уайатт посмотрел на него и встал за штурвал.

— Ваши указания, сэр? — ледяным голосом спросил он.

— Последите за своим тоном, рулевой! — огрызнулся Темпл.

— Я всего лишь спрашиваю!

— Вы нарываетесь на побои! — прорычал господин Темпл. — И вы их получите, если не измените свой тон!

— Да замолчите вы оба! Мне надо подумать.

Опустив голову, капитан Сьюард начал ходить взад-вперед по квартердеку. Одной рукой он дергал пояс халата, другой поглаживал подбородок.

— Сэр, у нас всего один шанс, и то весьма небольшой, — сказал Уайатт.

Господин Темпл взялся за трость и направился к нему.

— Отставить, господин Темпл! — приказал капитан и снова повернулся к Уайатту. — Объясните, штурвальный.

— На таком расстоянии, когда за нами земля, дакка не видят «Бурю». Они видят только фонари.

— О великий Марибор! Вы правы, загасите…

— Нет, сэр, подождите! — остановил его Уайатт. — Нам как раз нужно, чтобы они видели фонари. Прикажите спустить шлюпку на воду, установить два шеста на корме и на носу и подвесить на них фонари, а на корабле погасить и идти в обратном направлении. Дакка всю ночь будут следовать за этим светом. Мы сможем развернуться, поймать ветер и укрыться в заливе Весбадена.

— Но это не наш курс.

— Да какой там курс, сэр! Если мы не поймаем ветер, к завтрашнему вечеру дакка нас догонят.

— Я капитан этого корабля! — прорычал Сьюард. — Еще одно подобное предложение, и я не стану препятствовать господину Темплу!

Капитан посмотрел на членов команды, которые, не сводя с него взгляда, в напряжении ожидали решения. Он снова начал шагать, опустив голову.