Путевые записки эстет-энтомолога - Виталий Забирко

Попытки на первом рауте самому изыскать возможность поездки на озеро Чако ни к чему не привели, и я согласился на второй раут только из-за того, что на первом увидел на отвороте платья одной из раймондок оригинальную брошку — двухмерного паучка на короткой золотой цепочке. Паучок шевелил лапками, дергался, подпрыгивал, то исчезая в складках платья, то появляясь. В трехмерном мире двухмерный паучок абсолютно проницаем — удерживала его на платье лишь заколка с золотой цепочкой, звенья которой где-то посередине переходили из двухмерности в трехмерность. Это была безумно дорогая вещь, так как ее физическая сущность до сих пор не имела научного объяснения, и производились подобные брошки исключительно на Раймонде, если так можно сказать о побочном эффекте жизнедеятельности Великого Ухтары озера Чако. Почерпнул я эти сведения из каталога «Артефакты Вселенной», а более подробно об озере Чако и Великом Ухтары узнал из мемуаров землянина Алишера Кроуфера, возглавлявшего восемьдесят лет назад департамент истории и археологии Земли. Этому исследователю посчастливилось побывать в экскурсии на озеро Чако и самолично лицезреть преобразование трехмерного червя в двухмерного. Именно его мемуары легли в основу разработки моей акции, и теперь, когда у самого порога заветной цели все застопорилось, я решил разыграть несложную трехходовую интригу, чтобы направить помыслы Броуди, желающего во что бы то ни стало вытащить меня из i-Эрмитажа на несколько дней, в нужное русло.

Первым ходом было мое согласие на раут в i-Пар-Феноне, что с моей стороны, в общем-то, являлось Мужественным решением — раутом в i-Версале я был сыт по горло. До тошноты. Более получаса на рауте в i-Парфеноне я изображал этакого улыбающегося, чрезвычайно довольного оказываемым вниманием болвана, одновременно исподтишка обшаривая глазами платья раймондок в поисках брошки-артефакта. Совсем уж было отчаявшись увидеть редкостное даже на Раймонде украшение, я неожиданно обнаружил его на лацкане фрака одного из особо напыщенных раймондцев. Кажется, какого-то высокопоставленного чиновника из департамента искусств. На этот раз это была двухмерная серебристая рыбка, трепещущая на маленьком рыболовном крючочке.

И тогда я сделал второй ход. Стер с лица опостылевшую улыбку, наклонился к Броуди и шепотом спросил:

— Что это?

— Где?

— На фраке у одного из гостей… Безделушка. Броуди поискал глазами в толпе, увидел то, что привлекло мое внимание, и вскинул брови.

— О-о! — протянул он. — Тут вы, господин Бу-гой, ошибаетесь. Это отнюдь не безделушка. Чрезвычайно ценная и необычная вещь. Исключительно наша, раймондская. За одну такую «безделушку» мы приобрели подлинную колонну Парфенона. Вон ту, кстати.

Броуди указал на одну из колонн, но я лишь вскользь глянул на нее и продолжал развивать тему:

— Ваша? Раймондская? И где же у вас водятся такие рыбки?

— Водятся? — чрезвычайно удивился Броуди. — Помилуйте, господин Бугой, такие рыбки нигде не водятся. — Он понизил голос до шепота: — Это творение Великого Ухтары…

— А кто это такой? Ваш выдающийся дизайнер-модельер?

Глаза Броуди округлились, он внимательно посмотрел на меня. Я же постарался придать своему лицу максимум заинтересованности. Далось это легко, поскольку соответствовало моим устремлениям, и единственной фальшью было то, что я отлично знал, кто такой Великий Ухтары.

— Простите, господин Бугой, — зашептал Броуди, — но у нас о таинстве Великого Ухтары открыто говорить не принято. Это святое. Это истоки нашей цивилизации. Реликтовые истоки.

Затем Броуди резко сменил тему, и я не стал настаивать, надеясь, что свою заинтересованность тайной двухмерной рыбки продемонстрировал достаточно откровенно. Следующий ход должен был сделать Броуди, предложив мне экскурсию на озеро Чако.

Однако третья неделя подходила к концу, до закрытия выставки оставалось всего ничего, а нужного предложения я так и не получал. Броуди продолжал снабжать меня проспектами абсолютно неприемлемых вариантов экскурсий и путешествий, которые я теперь даже не просматривал. Необходимо было ускорить события, а это означало, что третий ход в затеянной интриге надлежало сделать мне. Если гора не идет к Магомету… Кажется, я это уже формулировал, только в ином контексте.

Разговор начался, как всегда, поздним вечером за стойкой бара.

— Тяжелый вы все-таки, человек, господин Бугой, — вздохнул Броуди. — Ни одно предложение вас не устраивает. Как только с вами жена уживается.

— Я не женат.

— Да? Тогда понятно… Поверьте, мы, раймондцы, очень гостеприимный народ, и не было еще ни одного случая, когда бы гость Раймонды не посетил ни одного экзотического уголка планеты. Для нас это сродни оскорблению.

Я пожал плечами. Ждал продолжения. Для третьего хода в интриге повода было недостаточно.

— Конечно, я понимаю, водись у нас чешуекрылые, вы бы в охоте на них провели весь месяц и, может быть, даже задержались после закрытия выставки. Но чего в нашей фауне нет, того нет.

«Какие там чешуекрылые в вашей фауне, — раздраженно подумал я, — когда здесь нет ни одного стабильного вида живых существ, а вы сами, под действием собственных эмоций, расплываетесь в нечто аморфное и пугающе безликое?»

Броуди сделал знак бармену, чтобы тот повторил, взял бокал, но пить почему-то не стал. Вздохнул, поставил бокал на стойку, отодвинул и посмотрел на меня внимательным, изучающим взглядом. Обычной слащавой улыбки на его лице не было.

— Господин Бугой, — тихим голосом произнес он, — вас по-прежнему интересуют творения Великого Ухтары?

Я ответил ему прямым взглядом. Стоило Броуди еще чуть-чуть потянуть время, и я бы сам начал этот разговор. Юлить, продолжая изображать из себя пресыщенного сноба, не следовало. Отвечать нужно было откровенно и честно. Я так и хотел сделать, но в последний момент все же придал ответу обтекаемую форму.

— Пожалуй, это самое любопытное, что я увидел на Раймонде.

— Хорошо, — кивнул Броуди. — В таком случае имею честь предложить вам экскурсию на озеро Чако, где обитает Великий Ухтары.

Я удивленно вскинул брови, выпрямился на табурете, чтобы поблагодарить, но Броуди властным движением руки остановил меня. Властный жест настолько не вязался с его обычной угодливостью и подобострастием, что невольно озадачивал. Выходит, не так уж и никчемны раймондцы, как могло показаться с первого взгляда. Четыре века назад экспедиция землян убедилась в этом на собственном опыте, теперь, кажется, пришел мой черед. Оставалось надеяться, что исход будет не столь радикальным.

— Учтите, что после моего предложения отрицательный ответ будет принят как оскорбление, — очень серьезно заявил Броуди. — Великий Ухтары — наша святыня, за все время.пребывания Раймонды в Галактическом Союзе лишь шестеро гостей планеты побывало на озере Чако. Это громадная честь, и только после длительных согласований в департаменте культуры вам разрешено быть седьмым.