Машенька и опер Медведев (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

Глава 40 - Мужики

Мне кажется, если бы я сейчас шла голая, это бы было не столь провокационно, чем вот такая -  отшлепанная, отруганная, затраханная... О, боги! Затраханная! Это слово теперь приобрело в моей реальности место и значение! И я не могу утверждать, что негативное.

Неуверенно иду вслед за Мишей, стараясь выплыть оттуда, куда он меня безжалостно утопил. Между ног болезненно ноет и до сих пор сладко судорожно подрагивает, словно по мне пропускают слабый ток. Колени подкашиваются, тело - ватное...

Наверное, я вся растрепанная, мятая и красная как варёный рак. Но мне все равно, пока Медведев ведет меня за руку. И даже совсем не стыдно. Потому что я со своим мужчиной. И это всё, что между нами - никого не касается!

Но... Не все увы так считают. И время собирать камни. В нашем случае - каменный обвал, что обрушится сейчас на наши бедные головы. Но мне пока даже не страшно. Адреналиновая буря сменилась эндорфиновой.

Пальцы наших рук переплетены. Миша ведет меня бережно, словно не рычал пять минут назад.

А мне совсем не хочется на него обижаться или сердиться за это все. Хочется опять сесть к его ногам и положить голову на бедро... и вот, чтобы гладил. А ругает... пусть ругает! Главное, чтобы потом вот так бережно вел и обнимал.

Мы идем против течения всех спешащих на выход гостей. Не спешат только Зайцевы и папа с Эльвирой. Сидят там же, где мы их и оставили. Нам туда...

Миша останавливается напротив. Дядя Лёша читает бумаги, что положил перед ним Миша, папа, просматривает какие-то видео на телефоне. Лидия Ильинична тихо плачет, неверяще качая головой.

- Это всё сфабрикованно... Никита не мог!... Никита скажи что-нибудь! Ну что ты молчишь?.. Объясни, как ты попал на это видео! Чьи это таблетки?? Друзей своих покрываешь?! Дурак!..

Мужчины сурово молчат.

Мне хочется и спрятаться от них и защитить Медведева. Беспомощно обнимаю за талию, прячась лицом на его могучей груди. Чувствую, как успокаивающе гладит по спине.

- У меня только один вопрос, Медведев, - слышу я скрипящий, чуть пренебрежительный голос дяди Леши после долгой паузы. - Это что - попытка шантажа?

Слышу, как мощно бьётся сердце в груди моего Медведя.

- Шантажа? - басит Миша. - Нет. Я не идиот. И прекрасно понимаю, что сына Вы отмоете. И я не как прокурору принёс Вам вот это всё. А как отцу. Как двум отцам! Вы с какой целью девочку за нарка отдаёте? Общих внуков-инвалидов хотите? Романтично... - с вызовом рычит Медведев. - Или может, Марья слишком скучная и ей эфедрин с кислотой доктор прописал? Или с какой другой целью?

- Медведев! - встает Тихонов. - Да я тебя за эту подставу... посажу! Ты что думаешь, мы поверим в эту чушь с наркотой?!

- Это не чушь, - разворачиваюсь я, возмущённо. - Дядя Леша! Мне Никита наркотики подсыпал в шампанское. Папа не верит!... - губы мои обиженно вздрагивают, на глаза наворачиваются слезы от обиды. - Но это правда! Мне было плохо!

Никита падает лицом в ладони.

- Дура...

- Какой кошмар! - срывается голос Эльвиры. - Это же очень опасно!

Подхватывая со стола бокал, она делает глоток. Миша, не отпуская, прижимает меня за талию к себе.

- Эльвира! Ты хотя бы нам веришь?! - отыскиваю её взгляд. - Ну скажи ему!

- Замолчи, Марья! - рявкает Тихонов. - С тобой без посторонних поговорим!

- Сядь, Иван, - тяжелеет голос дяди Лёши. - Я, как крестный отец Марьи тоже имею право слова. Да - не решения. Но мнение свое высказать имею право.

Зайцев наливает себе водки и выпивает залпом.

- Моё мнение такое - Медведева не прессуй. Он ради Марьи двум полканам по морде дал. Кому тогда еще дочь отдавать, если не ему? Яйца у мужика стальные, Маша тебе от него крепких внуков нарожает. Ты же, Медведев, готов жениться, да? Или просто так решил в русскую рулетку с главным прокурором и начальством МВД поиграть?

- Готов, - уверенно, спокойно.

Ощущаю его тёплую руку, и как что-то твёрдое, вдруг касается моего пальца. Поднимаю глаза.

- Можно? - одними губами спрашивает меня Миша.

Смотрю на свою кисть. Возле безымянного пальца Миша держит блестящее колечко с камешком. Завороженно всовываю в кольцо безымянный. Лицо обдает жаром, смотрю в его спокойные довольные глаза...

И даже не соображая еще, что это на самом деле значит для меня, словно взлетаю над полом от эйфории, не чувствуя тела. Крепче вцепляюсь в его руки - иначе меня точно сейчас выкинет куда-нибудь в космос! И как никогда чувствую сейчас, что любит... И что нет никого ближе.

Мишины руки закрывают меня снова крест-накрест. Я парадоксально успокаиваюсь.

- Видишь, Иван, готов!... - продолжает дядя Леша. - А Никите жениться рано. Никита завтра пойдет у меня в армию. Во флот. Мужика в себе искать...

- Пап!... - поднимает шокированный взгляд Никита.

- Заткнись... - цедит Зайцев старший.

- Готов он! - шипит разъяренно отец. - Конечно, готов! Ты что думаешь, Медведев, я тебя продвигать буду за то, что дочке моей голову вскружил?!.. - теряет голос от возмущения. - Про заявление своё забудь! И кореш твой пусть надежд по карьере не питает! - бросает гневный взгляд Мише за спину.

Там Лев, я знаю... Мне так стыдно за то, что папа говорит это всё.  Но хотя бы уже посадить не грозится!

- Я на своем месте, товарищ полковник. Ваши протекции мне не нужны, - с нотой пренебрежения отвечает Миша.

- А кого ты будешь продвигать Иван? - вздыхает Зайцев. - У тебя на весь город шесть толковых оперов, включая этого и того... Ты перед генералом чем отчитываться будешь? Не горячись... переоцени. А мы с тобой и так тридцать лет как братья. С детьми не получилось, может внуками породнимся. Лучше я кумом твоим останусь, чем крестницу свою обижу.

Наливает себе и папе в рюмки еще водки. Доставляет еще две рюмки. Наливает и туда. Двигает к Мише. Кивает Льву.

- Ну давайте, мужики, за помолвку. Марья - благословляю.

Поднимает рюмку. Миша и Лев тоже поднимают. Они чокаются. Папа что-то недовольно бубнит и рюмки не касается. Стукнувшись об его стоящую рюмку своей, дядя Леша залпом выпивает. Следом - Миша и Лев.

Шмыгая носом, дотягиваюсь через стол к дяде Леше, в эмоциях обнимая его и целуя в щеку.

- Все, молодёжь, смойтесь, - взмахивает нам рукой. - Нам поговорить надо...

И мы смываемся!

Лев, открывает нам дверь заднего сиденья. Вжавшись лицом в плечо Миши, я чувствую, что подкатывает истерика. Слишком много сегодня событий для моей чувствительной психики.

- Маш... ну что ты? Все хорошо.

Киваю, смущенно пряча глаза от смотрящего на меня с улыбкой Льва.

- Крёсный у тебя, нормальный мужик оказался. А батя... ну он всегда же только с третьей итерации в адекват приходит.

Они, переглядываясь, смеются.

- Мы ж с ним не первый год знакомы, - философски ухмыляется Миша. - Разберемся!

Эпилог

- Китайский новый год... - с предвкушением щёлкает суставами Крольков. - А не отчалить бы нам к обеду по домам, опера?

- Не помешало бы... Мы и обычного-то толком не отметили, - достает из стола Лёва коньяк и пачку кем-то презентованных конфет.

- Никто же не косячил? - обвожу взглядом коллег. - В нагибательное дежурство не залетим?

- Ой, не тебе, Медведь, жаловаться, ты ж не дежурил, - разливает Лев по чайным кружкам.

- Я еще жёстче всех вас дежурил! Даже на утренний отчет к Тихонову попал.

- Попал, так попал! - ржут опера.

- Но я не жалуюсь. С новым годом, мужики!

Чокаемся. И только делаю глоток...

- Медведев! - открыв дверь, рявкает Брагин.

Давясь, проглатываю, ощущая, что коньяк встает поперёк горла и спирт сжигает слизистую в носу.

- Да, мля... - психую я. - Что ж под руку то?!

- Тихонов тебя вызывает...

Переглядываемся с операми. Тихонов меня показательно игнорировал все это время. И даже в публичном отчете по поимке похитителя не упомянул моё имя, ограничившись отделом.