Любовная горячка - Карен Монинг

Это во многом походило на правду. Интересно только, откуда В'лейн знал Бэрронса. Я спросила. Но, наверное, они с Бэрронсом прошли одинаковую школу по уклонению от ответов, поскольку принц ответил лишь:

– В Дублине непрерывно идет дождь. Посмотри.

Передо мной распахнулось маленькое квадратное окошко, так, словно кто-то раздвинул ладонями небо, за которым оказался наш мир. Сквозь окошко я увидела книжный магазин. Улицы были темными и мокрыми. Там я снова буду одинока.

– И дождь все еще идет. Стоит ли мне возвращать тебя, МакКайла?

Я посмотрела на крошечный магазин, на тенистые аллеи с обеих сторон здания, на инспектора Джайна, сидящего на противоположной стороне улицы под фонарем и наблюдающего за входом. Я вздрогнула. Мне показалось или в дальнем конце квартала я действительно заметила очертания созданного мною же призрака смерти? Я так устала от дождя, темноты и врагов, поджидающих на каждом шагу. Солнце мягко давило на кожу. Я почти забыла это ощущение. Казалось, что мой мир на протяжении долгих месяцев состоял из мрака и дождя.

Я отвернулась от хмурой картинки, взглянула на небо. Солнце всегда добавляло мне сил и уверенности, словно подпитывая какими-то витаминами, а в его лучах находились необходимые моей душе элементы.

– Оно настоящее? – спросила я, кивая на солнце.

– Так же, как и ваше.

Окошко закрылось.

– А оно мое?

В'лейн покачал головой.

– Мы в стране Фейри?

Он кивнул.

Впервые после того, как меня так бесцеремонно вырвали из привычного мира, я огляделась по сторонам. Песок под моими босыми ногами был ослепительно белым и мягким, словно шелк, океан отливал лазурью, а вода в нем была настолько чистой, что я могла рассмотреть целые города из разноцветных кораллов, над которыми шныряли среди рифов золотые и розовые рыбки. На гребне взметнувшейся волны затанцевала русалка, исчезнув лишь за миг до того, как волна плеснула о берег. Прибой оглаживал песок пляжа, покрывая его мерцающей серебристой пеной. Пальмовые деревья трепетали на ветру, засыпая песок маленькими алыми цветами.

Воздух был пропитан ароматами редких специй, экзотических цветов и соленым привкусом моря. Я прикусила губу, чтобы с языка не сорвалась предательская фраза «Здесь так красиво». Я не собиралась отпускать комплименты в адрес этого мира. Мир В'лейна враждебен нашему. Этот мир находится не на моей планете. А моя планета далеко.

И все же… Солнце всегда было моим любимым наркотиком. И если на этот раз Фейри будет играть честно – то есть не попробует снова меня изнасиловать, – то кто знает, чему я смогу здесь научиться?

– Если ты дотронешься до меня или каким-то другим образом попытаешься повлиять на мое сознание, наше общение тут же закончится. Понял?

– Как пожелаешь. – В'лейн изогнул губы, празднуя победу.

Я сняла солнцезащитные очки и посмотрела прямо на солнце, надеясь, что оно выжжет красоту его улыбки из глубины моих глаз, сотрет ее из моей памяти.

Я понятия не имела, кем или чем на самом деле являлся В'лейн, но я твердо знала одно; он Фейри, и при этом невероятно могущественный Фейри. В этой войне, где знание являлось абсолютной силой, где только информация могла помочь мне остаться в живых, где Бэрронс справлялся с большинством задач лишь потому, что очень много знал, я не могла упустить свой шанс и не попытаться расспросить Фейри. И похоже, В'лейн не имел ничего против подобного допроса.

Возможно, он мне солжет. Возможно, по поводу некоторых вещей он лгать не станет. Я все лучше справлялась с сортировкой получаемых сведений. Я училась слышать ложь в правде и правду – во лжи.

– Ты действительно живешь уже восемьдесят две тысячи лет?

– Дольше. Я упомянул лишь то время, на протяжении которого не использовал свои чары на женщинах. Садись и давай поговорим.

Помедлив немного, я осторожно опустилась на край шезлонга.

– Расслабься, МакКайла. Наслаждайся солнцем. Вполне вероятно, что это твоя последняя возможность увидеть его, тебя ждет долгий период без солнца.

Я задумалась над тем, что он имел в виду. В'лейн что, решил податься в метеорологи? Или он способен контролировать погоду, вызывать дождь? Решив остановиться на более приятной догадке, я легла в шезлонг и вытянула ноги. Я смотрела на сапфировое море, на белых птиц, парящих над волнами и ныряющих за рыбой.

– Так сколько тебе лет?

– Этого, – ответил В'лейн, – никто не знает. В данной реинкарнации я прожил сто сорок две тысячи лет. Ты же знаешь о наших реинкарнациях?

– Ты пил из котла.

Он кивнул.

Сколько, интересно, требуется времени, чтобы сойти сума? Для меня прожитые двадцать два года были достаточным испытанием. Кажется, способность забывать – это большое благо. Я обдумала последствия утраты памяти и поняла, почему Фейри не спешат с этим. Если уж кто-то провел пятьдесят или сто лет, наблюдая, учась, заключая союзы и наживая врагов, то с момента, когда он потеряет память, он не будет знать даже имен этих врагов.

А они будут прекрасно помнить, кем он был раньше.

Интересно, доводилось ли Фейри насильно поить забвением представителей своей расы, чтобы спасти их от неминуемо приближающегося безумия? Или, может быть, по другим, не настолько честным причинам?

Поскольку В'лейн прекрасно знал, где я и что делаю, меня интересовал и другой вопрос – был ли он причастен к тому кошмару, который я застала в уэльском поместье?

– Это ты украл амулет?

Он рассмеялся.

– А, так вот за чем вы там охотились. Меня это интересовало. Амулет усиливает волю, МакКайла.

– И что?

– Он мне не нужен. Моей воле не требуется усилитель. Моя воля правит миром. Амулет был создан для представителя твоей расы, поскольку в вашем случае о воле говорить не приходится.

– То, что мы не можем манипулировать реальностью при помощи мысли, еще не говорит о том, что у нас нет воли. Возможно, мы изменяем реальность, просто немного другим способом, и поэтому вы не замечаете изменений.

– Может быть. Королева подозревает, что дела обстоят именно таким образом.

– Она так считает?

– Именно поэтому она послала меня тебе на помощь, чтобы впоследствии ты помогла нам, поскольку вместе мы сможем обеспечить выживание обеих наших рас. Ты что-нибудь узнала о «Синсар Дабх»?

Несколько секунд я размышляла. Стоило ли отвечать ему? Что я могла ему сообщить? Возможно, следовало приберечь эту информацию, чтобы выудить из него побольше фактов.

– Да.

Цветы перестали осыпаться с пальм, волны замерли, птицы застыли на половине движения. Несмотря на солнце, я вздрогнула.