Давай никому не скажем - Кристина Лин

под столом. Неужели, он не понимает, как мой бизнес важен для меня?

— Я не поеду с тобой, — говорю, собравшись с силами, — ты можешь ехать один. Будем друг к другу в гости ездить. А, когда проект завершится, вернешься домой. Я буду ждать тебя здесь, в нашей квартире.

— А как же ребенок? Во время беременности перелеты нежелательны.

Надо же, какой умный. И логичный такой. Все он знает. Даже то, о чем я забыла.

— Ничего, справимся как-нибудь.

Должен же он понять, что у меня тоже есть свои интересы?

— Ты очень самонадеян, — вырвалось у меня.

Есть резко перехотелось, и теперь я лениво ковыряю вилкой в тарелке.

— Кира, я не понимаю тебя, — говорит Глеб. — В мире полно женщин, которые были бы счастливы поехать в Германию. А ты дуешься.

— Но я не планировала этого! — восклицаю нервно. — Ты сам все решил, и теперь ставишь меня перед фактом! Почему ты не спросил меня, хочу ли я этого?

На глаза навернулись слезы. Да уж, в последнее время я превратилась в ноющую истеричку — по каждому случаю из глаз льются потоки. Надеюсь, что хоть после родов это пройдет.

— Не нужно устраивать драму, — говорит Глеб, будто, не замечая моих слез. — Ничего страшного не случилось. Сама подумай, в Германии и медицина лучше. Ты будешь наблюдаться в лучшей клинике. А, когда придет время родов, лучшие врачи будут в твоем распоряжении.

— Я не поеду! — говорю твердо. Неужели, он думает, что меня так просто можно прогнуть?

И куда делся мой Глеб? Где мой муж, который самый лучший? Всегда такой внимательный к моим слабостям, теперь он похож на тирана, которому все равно.

— Ты поедешь, — спокойно говорит муж, делая из бокала еще глоток.

Да чтоб тебе подавиться этим соком! Совсем ты меня не слышишь, что ли?

— У тебя есть четыре дня, чтобы уладить все срочные вопросы и собрать вещи, — заявляет безаппеляционно.

Я подскакиваю со стула, гневно сжимая руки в кулаки. Но Глеб и бровью не повел от моего выпада. Как скала. Будто и не происходит ничего.

— И, Кира, — поднимает взгляд к моему лицу. — Отдай мне свой мобильный.

— Это еще зачем?

Моему гневу нет предела. Да что он возомнил о себе? Думает, что может вот так мною командовать? Я ему не вещь, не девочка на побегушках.

— Затем, что я так решил.

Вот и все.

— И не подумаю это сделать, — я сверкаю в него глазами. И по моей задумке он уже должен был провалиться в ад от одного моего взгляда.

Но нет. Сидит, как не в чем не бывало. Медленно жует ужин и размеренными глотками запивает все соком.

Вот же гад какой!

— Тогда я отберу его силой, — спокойно заключает муж.

Положив приборы на стол вдоль тарелки, он медленно поднимается из-за стола. Подходит ко мне и смотрит на меня сверху вниз.

-Ты отдашь мне телефон, — говорит, чеканя каждое слово. — А, когда придет время, сядешь в самолет и полетишь со мной.

— Ты не имеешь права заставлять меня, — шиплю на него снизу-вверх.

Я хоть и маленького роста, но сдавать не намерена. В моей жизни было много нахалов, и уж со своим мужем я как-нибудь справлюсь.

— У меня есть все права на тебя, — говорит Глеб, подавляя мою волю.

А ведь я всегда считала его другим. Чутким к моим слабостям, нежным и внимательным. И совсем не ожидала, что он умеет идти напролом. Быть может, от того, что со мной он никогда так не поступал? Вот сейчас, в этот момент, я почувствовала явную схожесть между братьями. Артур тоже идет напролом к своей цели. И он точно так же не интересуется моим мнением при этом. Да, они, определенно, родственники.

— Я жду, — говорит, протягивая руку, явно намекая на то, что я должна отдать ему свой мобильный прямо сейчас.

— Это мой телефон. Он мне нужен, — из глаз снова потекли предательские слезы.

Глеб криво усмехнулся.

— Нужен? Для чего? Чтобы попрощаться со своим любовником?

По телу пробежала холодная волна, будто меня ведром воды окатили, чтобы привести в чувство.

Как…? Когда…? Он знает…?

— Не понимаю, о чем ты, — выдавливаю из себя.

Я, собрав все мужество смотрю ему прямо в глаза. В них невозмутимость на грани с жестокостью. Холодная расчетливая глыба, за которой теперь совсем не хочется прятаться. Скорее, мне хочется теперь спрятать от него.

— Все ты прекрасно понимаешь, — чеканит он холодно.

Нет, это не мой Глеб. Это кто-то другой. Не может мой муж быть настолько двуличным.

— Думала я не узнаю? — спрашивает он с издевкой.

Ты не можешь знать. Откуда? Нет, ты точно не мог нас видеть. А что, если… Боже, если он знает, что это Артур, то и ему достанется! Нет, уж лучше пусть все закончится на мне. Не нужно впутывать парня. Я понятия не имею, что с ним может сделать Глеб. И даже не хочу представлять себе это.

Представляю, как Артур лежит со сломанным позвоночником на асфальте, и у меня больно и гулко стучит сердце где-то в желудке.

Нет, я не могу потерять его, просто не могу. Потому что… Он дорог мне. Как же я не понимала этого раньше? Дорог настолько, что я готова на любой переезд, только бы знать, что с ним все будет хорошо. Пусть не со мной. Он найдет себе другую женщину, я знаю. Такой мужчина надолго один не останется.

Больно это признавать. Еще больнее об этом думать. Но пусть лучше так. Пусть не со мной. Но я хочу, чтобы он был счастлив.

Потому, что люблю его.

Это понимание — как гром среди ясного неба. Оно почти оглушило своей простой и ясной наивной логичностью.

Люблю.

Но он никогда не узнает об этом.

Теперь точно не узнает.

— Откуда? — спрашиваю. — Как ты узнал?

Глеб горько хмыкнул себе под нос. Его черты лица как-то резко заострились, и в отблеске свечей, сейчас показались мне зловещими. Даже жутко стало.

— Я знаю, что это не мой ребенок. Потому, что у меня не может быть детей.

Не может? Значит, это ребенок Артура. И теперь Глеб решил забрать себе и меня, и ребенка