Портрет супруги слесаря - Маргарита Южина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Монечка, – устроилась рядом с ним Валентина и теперь гладила его по рукаву и всхлипывала. – Ты приехал? Домой? А я уже и тефтелей вчера наготовила. Думаю, ты приедешь, а у меня уже и все готово. Сядем мы с тобой на кухне да и будем…
– Я прошу прощения, – кланялся перед ними растрепанный, с грязным от крови лицом Коноплев. Его за рукав крепко держала Михална. – Валентина, а когда мне приходить в следующий раз? Мы ж договаривались.
У Мефодия и Михалны глаза стали как у раков.
– Завтра, Алексей, приходи прямо домой, – спокойно ответила Валентина. – На работу я завтра не выйду.
Коноплев только кивнул и повернулся к своей даме:
– А теперь можно и в реанимацию… Как вы думаете, в больницах все еще лечат спиртом или уже перешли на коньяк?
– Валя, а он завтра к нам придет? – даже уже не удивлялся Мефодий. – Домой?
– Моня, рассматривай это как издержки профессии, – махнула рукой Валентина Адамовна. – Я тебе потом все расскажу. Ничего личного…
Люк, который все это время нетерпеливо поскуливал в машине, завидев хозяйку, тут же полез целоваться. Валентина же только тихо улыбалась, прижималась к плечу мужа и никак не могла понять: отчего же ее замечательный Моня не кидается к ней с поцелуями так же, как Люк?! А! Наверное, оттого, что не может руль бросить! Но она же ничего! Она и до дома подождет.
А уж что творилось дома! Люк, завидев Бонику, вертелся юлой, визжал и подпрыгивал сразу на всех четырех лапах. А та, вот уж капризка, важно бегала из прихожей в гостиную, задрав голову, вроде и не скулила никогда, и не бежала за машиной вслед. Одно слово – женщина.
Сын к родителям не поднялся, все же надо было появиться на работе, зато в эту же субботу было решено устроить небольшую презентацию работ художника Занозина Мефодия Сидоровича.
– Вот послезавтра мы и придем, – пообещал Володя, – а вы тут пока готовьтесь. Да не вздумайте опять разбежаться.
– Валюша, я прямо так скучал, – счастливо щурился Мефодий и не спускал с любимой глаз. – Еще вчера приехать собирался, да… Да чего-то мотор застучал. А тут Володька приехал, мы с ним поковырялись и…
– А я ведь тебя и вчера, и позавчера ждала, – смущенно хихикнула Валентина. – Вот не поверишь – ложусь спать, и кажется мне, будто ты рядом храпишь!
– А кто храпел-то? – напружинился Мефодий.
– Так никто! Говорю же – казалось мне.
– Да нет же, Валюша, видно кто-то все же того… похрапывал.
– Похрапывала Боника, она на твоей подушке спала, а…
– А чего ж ты ее на мою-то положила? – выпрямился Мефодий. – Теперь получается, вроде как я с псиной в одной постели сплю.
В Мефодии изредка еще поднимал голову «великий художник», но Валентина быстро возвращала его на место.
– Моня! – строго взглянула она на мужа. – Это я сплю с псиной! А ты… Я не знаю, с кем ты там спал. Тебя, между прочим, несколько суток не было! А Боника скучала! По тебе! И если ты приехал, чтобы опять ссориться…
Мефодий быстренько осознал, что был не прав, схватил Бонику и чмокнул ее прямо в морду.
– Валя, я приехал мириться. Я больше не буду ссориться никогда. И на дачу никогда не поеду! Только вместе с тобой и твоими помидорами!
И мир был восстановлен.
А уже поздно вечером супруги сидели над тетрадкой и составляли список гостей для презентации.
– Валюша, чего-то ты тут много наприглашала, – испугался Мефодий. – А денег-то у нас хватит или занять придется?
– Денег хватит. И потом, ничего не много! Чем больше людей узнает о твоем таланте, тем реже нам придется потом занимать.
– А вот этот… Коноплев? – тыкал пальцем в строчку супруг. – Его на кой черт записала?
– Моня! Надо, – вздохнула Валентина. – Твой Николай не оправдал моих надежд, он снова сбежал к своей жене, а Михална осталась без личного мужчины. Придется ей презентовать Коноплева.
– Валюша, – крякнул Мефодий Сидорович. – Мне теперь все ясно. Но все же я бы хотел, чтобы моя презентация не превратилась в презентацию твоего бывшего… сердечного друга. Что-то меня настораживает, что ты ему столько внимания уделяешь.
Валентина цвела. Муж ее, оказывается, все так же ревнует! Даже нет, совсем не так. Если раньше Мефодий страдал молча, только ноздри раздувал – она же видела, – то сейчас он сразу кидается на предполагаемого соперника. Каков, а?
– Монечка, Коноплев мне совсем не нужен… Хотя нет, нужен, но только…
И пришлось рассказать про Павлину. И про их ссору, и про погибший портрет, и про то, как Валентина собственными силами решила исправить свою ошибку.
– Вот! – что-то достал из своих пакетов Мефодий. – Гляди.
И он развернул перед Валей портрет Павлины. Немножко другой, но ничуть не хуже.
– Моня-а-а-а! Ты все переделал! – кинулась мужу на шею Валентна. – Ты все сделал! Да какой же ты у меня золотой! Монечка-а-а! Главное, взял и переделал! Ему не хотелось, а он все равно!
– А как же! – важно пыхтел Мефодий. – Исключительно ради тебя.
Вообще-то он переделал портрет только потому, что боялся – а вдруг Павлина станет распускать о нем слухи? И это в то время, когда он только-только стал нарабатывать клиентуру! Такого он допустить не мог. Но Валюше куда приятнее было слышать совсем другое.
Следующий день ушел на подготовку презентации.
Вообще-то Валентина отродясь не ведала, как их проводят, поэтому решила устроить просто пирушку. Как следует покормить гостей, напоить и выставить перед их нетрезвыми очами все работы Мефодия – все три! Первую – вазу кособокую, вторую – ее, Валентину, а третью – Павлину. У Мефодия вообще-то есть уже законченная работа для того молодого человека, но ее сегодня вечером уже заберут. Ну и ничего страшного. Некоторые вообще по одной работе презентуют, и ничего. А тут целых три!
И гостей она не много собрала. Опять всех своих девчонок с рынка, правда, те уже не одни придут, со вторыми половинками. Да еще Володю с Машей – чего ж много? Эх, как бы еще уговорить-то их всех. Они же ведь так и не помирились до конца. С Павлиной вон по сей день не разговаривают.
– Мефодий, а давай знаешь что… – подошла она к мужу. – Давай ты сам Павлину пригласишь, а? Скажешь, дескать, Павлина Марковна, с удовольствием спешу пригласить вас на презентацию вашего портрета. Она, конечно, сразу руками замахает! Начнет причитать: «Да чтоб вы провалились с этим портретом!» – а ты стой на своем. Прямо как кремень. Так и говори: «Павлина, не кривляйся! Приходи! Платить за портрет не нужно. Иначе мы его в комиссионку сдадим!» И она прибежит, ей же в комиссионку-то жуть как не хочется.
Мефодий все понимал и все же наклонил голову, взглянул жене в глаза и спросил:
– А почему бы тебе самой ее не пригласить? Вот и помиритесь заодно.
