Главная роль 7 (СИ) - Смолин Павел

Тоже понять можно — американцы могли бы попросту послать испанцев куда подальше, а большим европейским дядькам (в частности мне) немного позолотить ручку, чтобы дальше возмущений по дипломатическим каналам дело не пошло. Однако Испании позволяют сохранить лицо и продать своему беспокойному населению старую байку про «Куба была убыточная, вредная, а мы ловко продали ее тупым американцам», сдобрив ее высокопарными рассуждениями о важности дарования простым кубинцам свободы. Кливленд, как ни крути, тут прямо-таки великолепную сделку предлагает, а Франко воротит нос. Но понимаю и даже помогу выторговать побольше.

— Куба действительно обладает изрядным экономическим потенциалом, и как один из гарантов будущих договоренностей (вторым будет кайзер, которому присутствовать здесь оказалось неинтересно — потом подмахнет и всё, что заодно служит сигналом о большом ко мне доверии), я обязан учитывать интересы всех сторон. Так же позволю себе напомнить о стратегической важности так неудобно для Америки расположенного острова.

— Двадцать миллионов, — буркнул Гровер.

— Тридцать.

— Двадцать один, — уменьшил «шаг» президент.

— Двадцать девять.

— Двадцать два.

— Двадцать восемь.

— Двадцать четыре, и Господь свидетель — это мое последнее предложение, — Кливленд затушил сигару, придав веса своим словам.

Я с трудом подавил желание уподобиться аукционисту и заорать «Продано!».

— Добавьте сюда постройку актуального нашим временам крейсера вашими силами, и я подпишу договор, — пожадничал Франко.

— И как это будет выглядеть, мистер Фалько? — иронично спросил Гровер. — Мы самолично помогаем вашему поредевшему флоту набрать силу для реванша? Боюсь, Конгресс не согласится с подобным условием.

— Будучи заинтересованным в дружеских отношениях с многоуважаемыми партнерами, я мог бы предложить славной Испании тридцатипроцентную скидку на прохождение вашими торговыми судами Панамского канала на пять лет, — проявил я щедрость.

Скромный он у Испании, а от возможности сэкономить они направят через наш с Вилли канал все, что смогут — за пятилетку мы наварим гораздо больше, чем потеряли бы на скидке.

— Тридцать пять, — нагло заявил Фалько.

— Тридцать три, — чуть-чуть подвинулся я.

— Годится, — кивнул принц. — Теперь нам следует обсудить судьбу Филиппин, Ваше Высочество, — решил подоить Арисугаву.

— Безусловно, Ваше Высочество, — безмятежно улыбнулся японец. — За отказ Испании от претензий на Филиппины Японская Империя согласна выплатить два миллиона йен. При всем моем личном уважении, Ваше Высочество, я никак не могу повлиять на размер компенсации — Его Императорское Величество принял окончательное решение, и я не в праве оспаривать его.

Вот это и есть сильная позиция — с благодарностью бери мелочь и ставь подпись, потому что помешать нам ты все равно никак не можешь. Фалько начал багроветь, и я решил попытаться помочь ему сохранить лицо:

— Дорогой друг, может ли Его Императорское Величество даровать торговому флоту Испании возможность пользоваться филиппинскими портами в случае необходимости и немного снизить пошлины для испанских товаров?

— Это возможно, дорогой друг, — из чистого уважения ко мне согласился Арисугава.

— Боюсь, большего мы не добьемся, Ваше Высочество, — грустно улыбнулся я Хуану Фалько.

— Принято, — скривившись, принял тот условия. — Благодарю вас, уважаемые господа, за стремление к мирному урегулированию конфликта. Ваше Императорское Величество, благодарю вас за посредничество в сложных переговорах, — кивнул мне и поднялся на ноги. — На этом мне придется оставить вас — с самого утра меня мучает мигрень. С нетерпением буду ждать завтрашнего подписания документов. До свидания.

И с высоко поднятой головой испанец покинул столовую, уведя за собой свиту.

— Господа, не желаете ли в баньку? — с улыбкой предложил я оставшимся придать второму раунду переговоров приятности.

Не обязательно же в столовой весь день торчать.

Глава 24

Сдув пенную шапку с запотевшей от холодного пива кружки, я с удовольствием пригубил. Махровый халат приятно почесывал распаренное тело, и, судя по благостным лицам гостей, они проводили время не хуже меня.

— Отличное пиво, — похвалил американский президент и закусил ломтиком вяленого хариуза. — Немецкое?

— Наше, — покачал я головой. — Через пару улиц от Зимнего варят.

— Весьма прилично, — оценил и Арисугава.

Этот предпочитает закусывать кольцами кальмара — у них в Японии морепродукты основа выживания. Были таковой — после «отжатия» Австралии в руки японцам достались и огромные стада скота, и пастбища для них. Говядина теперь там очень любима богачами и аристократами, а вот бараниной лакомятся почти все. По большим праздникам уж точно!

Хорошо, что Хуан Фалько нас покинул — атмосфера резко улучшилась после того, как остались только люди, исповедующие принцип «ничего личного — просто бизнес».

— Все течет, все меняется, — пустился я в рассуждения. — Когда-то Испания была великой, процветающей империей, а ныне представляет собой весьма удручающее зрелище. Ну а бывшая английская колония или небольшое островное государство — напротив, набирают мощь и стараются обеспечить своим народам мир и процветание.

— Точно тем же озабочены все страны без исключения, — поддакнул Арисугава. — Мы не хотим портить отношения с Америкой больше, чем уже есть. Напротив — Японская Империя заинтересована во взаимовыгодном торговом взаимодействии со всеми, кто ответит нам тем же. Случившееся близ Филиппин тяжелым грузом легло на сердце Его Императорского Величества. Особенно тяжело он воспринял смерти тамошних аборигенов и некоторые пострадавшие от корабельных орудий объекты культурного наследия. Мы до последнего старались избежать столкновения и сберечь жизни людей, дабы донести до потомков богатую культуру жителей Филиппин, их великолепные копья и гончарные изделия. Очень надеюсь, что теперь у вас не осталось сомнений в могуществе нашего флота, господин президент, и я могу телеграфировать в Токио о том, что мы достигли договоренностей, и Его Императорское Величество может со спокойной душой прервать неспешное путешествие флотилии адмирала Того к берегам Кубы, начатое два дня назад.

Выдержка Гровера дала трещину, и он поперхнулся пивом. Очень сильная переговорная позиция у японцев, а мне нравится, что меня сочли нужным предварительно поставить в известность о том, что флотилия отправилась в «путешествие». Позволив «банному лакею» Афанасию вытереть себе лицо, президент вернул спокойствие духа и выразил понимание:

— Безусловно, каждое государство имеет право на некоторый «пояс безопасности» около своих границ. Прекрасный козырь, Ваше Высочество.

— Благодарю, — тронула губы Арисугавы улыбка.

— Однако совершенно излишний, — добавил Кливленд. — У меня нет ни единой причины пересматривать предшествовавшие нашей встрече договоренности. Как и Его Императорское Величество, мы стремимся к миру для наших граждан и взаимовыгодному торговому сотрудничеству со всеми желающими государствами.

— Будучи в немалой степени погруженным в торговые вопросы, я горячо приветствую подобный подход, — одобрил я. — Свободное движение товаров, капиталов и людей — основа процветания всего нашего мира. Идемте в парную, господа!

Гровер согласился с радостью — в обжигающей полутьме разговаривать почти невозможно, а значит у него будет время подумать о дальнейшем торге. Предварительные договоренности — это что-то вроде рамок полноценного договора, а они оставляют известное пространство для маневров.

Банщики этих времен — страшные люди! Среднестатистический банщик обязан уметь — и умеет! — всё: парить (само собой), делать массаж, мыть (тоже понятное дело), брить, стричь, причесывать, знать многие виды жидкостей, кои следует выливать на раскаленные камни для удовольствия искушённых гостей, а главное — знать тысячи шуток-прибауток да поговорок «банного» толка, нужных для придания процедурам большей приятности. Всё это умножается на умение часами выдерживать чудовищную жару, не снимая кожаного фартука и демонстрируя бесконечную бодрость духа. Ну а мои банщики в дополнение к этому знают по шесть языков — минимум! — богато подкованы в политике, экономике, культуре и истории, да являются внештатными сотрудниками «Избы». Неудивительно, что каждый следующий заход в парилку возносил нас с гостями на новый уровень расслабона.