Бремя защитника (СИ) - Охотин Дмитрий

Ветер на высоте 700 — 1000 метров был действительно сильный. Мы летели со скоростью километров 100 — 120 в час. Если же подняться выше — то там вообще творились безумные перемещения воздушных масс. Резонно полагая, что большего напора наша конструкция не выдержит, я периодически стравливал горячий воздух с помощью крышки-клапана. Таким образом удавалась держать высоту более или менее стабильной.

Я никогда в жизни не летал на воздушных шарах и мне было по-настоящему очень страшно. Но приходилось держать себя в руках перед еще более паникующим спутниками. Первым освоился Парк. Старый пройдоха где только не побывал, что только не видел, так что утихомирив необычные ощущения, он даже похохатывал от вида уменьшавшегося мира.

— А земля то круглая! — с удивлением прокричал сквозь ветер он.

Тор обнимал испугавшуюся Сэт. Вспыхнувшие между ними отношения диктовали правила поведения, когда мужчина опекает женщину, а она чувствует в нем поддержку. Когда взлетали вверх закладывало уши, щекотали рецепторы по всему телу, а вестибулярный аппарат просто сошел с ума.

Но через пару часов полета и девушка справилась со своими ощущениями, привыкла к высоте и уже мы вчетвером наслаждались видами с высоты птичьего полета. Желтая гладь пустыни, на грани видимости воды реки Такс, словно ножницами порезанные ровные лоскуты сельхозугодий деревень и городков, неровные клочки растительности по краям пустыни, тонкая ниточка имперской дороги, где ехали едва видимые телеги, кареты и всадники. Интересно, а видят ли они нас? Если и видят, то мы для них кажемся далекой птицей, которая превратилась почти в невидимую точку, поэтому рассматривать её глупо и неинтересно. Разговаривать при таком ветре было неудобно и сложно, поэтому каждый был погружен в свои мысли.

Ближе к вечеру вдали показался кусочек моря. Такс полноводными корням и образовывала могучую дельту устья реки, вливавшейся в необъятные воды Южного океана. Залив Четырех дев был продолжением этого устья, унося речные потоки дальше на юго-восток.

Удакия дымила трубами производств, невероятной копотью терриконов, грязным цветом свалок и пылью промышленных предприятий. Здесь сотни мануфактур ковали промышленную мощь империи, пронырливые торгаши суетились как купить побольше да подешевле, а продать подороже. Громадный торговый порт, вмещавший тысячи кораблей, имел неисчислимое количество погрузочно-разгрузочных пирсов. Биржи, торги и торжища, рынки и конторы, где за каждый скифат спорили продавцы и покупатели. Десятки тысяч носильщиков каждую секунду транспортировали тонны грузов. И над всей этой суетой парили мы, разглядывая город с высоты птичьего полета.

Надо было снижаться. Не хотелось бы улететь в океан и, поддавшись пассатам, носится по их неведомой воле по необъятным морским просторам — управления на воздушном шаре ведь не имеется. Да и перспектива высадки нашего коллектива на главной площади Удакии была не совсем правильной — после религиозного восхищения, наверняка бы начались вопросы.

Я понемногу стравливал воздух из клапана и воздушный шар стал снижаться. В идеале рассчитывал на границу между пустыней и прибрежным тропическим раем, но в итоге пришлось приземлится в песках в паре километров от одного крохотного ответвления реки Такс.

Приземлиться плавно не удалось, как я не старался медленно стравливать горячий воздух. Тряхнуло знатно, хорошо, что без повреждений.

Гандолу разобрали, а парусину разрезали и распределили по заплечным мешкам — она еще пригодится на продажу, да и создать вид торговцев тоже поможет. Праздношатающаяся публика обычно вызывает излишние подозрения. Хотя город Удакия был настолько большой, что затеряться в нем было проще простого.

На берегу одного из притоков реки Такс активно рыбачили местные мужики. Пустыня здесь почти вплотную прилегала к реке, ограничиваясь лишь небольшой прослойкой растительности.

Немного удивившись вышедшим из пустыни путникам, судя по всему, торговцам, мужики все же показали где находится мост, ведущий в город.

Удакия просто шокировала суетой и напряженным трафиком людей, повозок, карет, лошадей. Уже подходя к городским посадам, заселяемым в бешенном темпе, было непротолкнуться от неимоверного количества гужевого транспорта идущего в обе стороны. И хоть уже темнело, казалось, что местная торговля не знает времен суток. Это ведь все деньги, непрерывной рекой текущие в казну. Вот бы Аликет стал хотя бы подобием Удакии.

Приятно удивило наличие бочек с соленой селёдкой, украшенных логотипом торговой компании Пардалиса в нескольких повозках. Это какой же окружной путь проделала рыбка, прежде, чем попасть в Удакию.

В городских воротах крепостной стены особо не заморачивались с прибывающими. Полуспящая стража бросала небрежные взгляды на проходящих и проезжающих, отбраковывая для проверки особо подозрительных и откровенную рванину: попрошайки портили имидж города в глазах иностранцев.

— Нам надо найти мастерскую Грача, — сказал Парк. — Это мой старый товарищ. Мы вместе ходили на остров Цихань в Южном океане, грабить золотые прииски, да еще в пару исследовательских экспедиций. Лихой рубака. Мы с ним были напарники в одной ватаге. Сейчас, постарев, оказывается осел здесь. Открыл свою собственную мастерсткую по ремонту малотоннажных судов. Моряки Сильвантии так сказали. Искать надо в прибрежных районах на северном побережье города.

Мы настолько устали за прошедшие бессонные ночи, что по моим спутникам было видно, как они валятся с ног. Мне же придавало силы мое стремление быстрее отыскать любимую. Хотя периодически хотелось сеть на мостовую… Прилечь отдохнуть… Тогда я снова мотал головой и морок усталости улетал.

Про пять безантов и несколько десятков милиарисиев, отданных за жизнь Глассии никто не заикался, хотя, наверняка, давали самые разные оценки моему поступку. Посчитав по карманам и мешочкам на четверых мы обнаружили сорок два милиарисия и семьдесят скифатов. В принципе неплохо. Но для покупки судна маловато. Разве что на вёсельную лодку. Но на ней далеко не уедешь. А на эти пять безантов можно было зафрахтовать военный корабль с командой опытных бойцов, чтоб разнести в клочья этот остров Храма Дельфы, где из порядочных женщин делают проституток.

Мы прошли бесконечные улицы, улочки и площади, в направлении к морю, но искомого побережья все не было. Город был невероятно большой.

— Может заселимся в гостиницу, а поутру уже поищем этого Грача? — спросил я, видя что Тор уже несет Сэт, валящуюся от усталости. Я оценил выдержку девушки, ни разу не выказавшей своего состояния словом. Она благодарно посмотрела на меня.

— Отличная идея, — сказал Парк, рыская глазами по улице. — Но я все равно не усну, не побывав вблизи моря и не насладившись его теплыми объятиями, не выпив глоток его горьких волн. Я все равно сегодня дойду до побережья.

С гостиницей не было проблем. Торговый, промышленный, транспортный узел изобиловал тавернами, постоялыми дворами, гостиницами, разнообразными домами терпимости и грязных развлечений, игорными заведениями и порчей инфраструктурой, рассчитанной на приезжих. Соблюдая легенду, а больше по собственному желанию Сэт и Тор, поселились в отдельный номер, загадочно улыбаясь друг другу. Мы с Парком понимающе переглядываясь, сняли номер рядом.

Я не заметил как уснул, но только начало светать, как еще во сне понял, что Парка не было всю ночь. Не мог же он заблудиться? Или вляпался в какую-нибудь неприятность? Конечно мог!

Побережье находилось метрах в трехстах. Вчера мы не дошли совсем чуть-чуть, а не услышали его из-за разноголосого гомона на улицах.

Парк оказался в прибрежной забегаловке, где в компании таких же моряков состязался в армрестлинге с каким-то молодым крепышом. Несмотря на изрядное подпитие старый пройдоха уделывал противника подчистую.

— О, Миша! Присоединяйся к нам! — крикнул Парк, заплетающимся языком, увидев меня.

Разномастная толпа матросов были с четырех стоявших у пирса № 34 судов. Это две шебеки Лиги свободных Торговцев, фрегат Палаты Негоциантов Альмиурской диспотии и шхуна купца из восточного королевства Вэнь. Они ночь напролет пьянствовали в "мордобойке" напротив их пирса, травили шутки и морские байки, дрались на кулаках, покупали продажную любовь портовых проституток, чтобы потом снова вернуться к застолью. Страсть к морю втянула в эту воронку и Парка, который вспомнив былые годы, решил тряхнуть стариной.