Ян Жижка - Григорий Ревзин

Когда какой-нибудь выходец из дворянства приходил к таборитам, Жижка долго был настороже, присматривался испытующим оком, прежде чем поверить народолюбивым чувствам новоприбывшего, особенно если то был кто-либо из панов. Яну Рогачу Жижка поверил. «Этот, — говорил он себе, — пойдет за наше дело хоть на плаху».

Гетман обернулся к ехавшему с ним рядом Рогачу.

— Что пан Розенберг открыто отрекся от чаши— чистая наша удача! Измена у Розенбергов в крови, и, видно, давно таил он ее в сердце. А так лучше — пан Ульрих развязал нам руки. Я смогу отплатить ему ответным посещением за осаду Табора, навестить и его города, замки, поместья… Пан Ульрих висит у Табора вот здесь, — Жижка подергал ворот своего кафтана.

— Ты посуди сам: на западной стороне, прямо под нашими стенами, башни Пржибениц да Пржибенички. А Хустник? Собеслав? Миличин? Посчитай: десять городов да десять замков, и от каждого до Табора — рукой подать. Сед-лаки Розенберга душой с нами, но им и шевельнуться страшно — наемники пана стерегут двери каждой хаты, сосчитали каждый сноп в поле, каждую овцу. Весной приходили от них на Табор тайные гонцы: «Мы все ваши, — говорят, — только войди к нам силой». Вот, брат Ян, как раз и подоспело к тому время! Я сравняю с землей укрепления Розенберга, стены его городов! Его седлаки останутся по-прежнему жить у себя по селам, да только будут они уже с Табором, с нашими домашними общинами! Нам надо кормить большое войско — они помогут. И воинов наберем там немало.

— Да, сокрушить Розенберга сейчас всего нужней, — ответил Рогач задумчиво. — У короля венгерского теперь вся надежда на таких панов, как Розенберг. Слыхал я, австрийцы, мейссенцы, все пришлые покинули Кутногорский стан. Значит, его надежда и опора сейчас — наши паны-католики. В Праге говорили, будто из Кутной Горы он шлет приказы Вацлаву из Дуба, Богуславу Швамбергу— итти немедля на Прагу и на Табор.

— Ну, на Табор им ходу не будет! — живо перебил Жижка. — А с Розенбергом покончу еще до зимы. У меня он на уме, он торчит под самым носом! После Розенберга поищем врагов подальше.

28 августа таборитская колонна стала близ союзного таборитам города Писка. Пополнив здесь свое войско крестьянами из окрестных сел, Жижка направился дальше к югу, к королевскому городу Воднянам, только недавно пожалованному Сигизмундом Розенбергу «за усердие в истреблении еретиков».

Пан Ульрих, заслышав о приближении Жижки к его владениям, укрылся в самом отдаленном своем замке, в Крумлове. Немногие уцелевшие в городе тайные «чашники» помогли Жижке изнутри города, и табориты легко завладели Воднянами. Отсюда они двинулись по розенберговским владениям в сторону Крумлова. Повсюду на пути «божьих воинов» разбросаны были панские амбары, склады, скотные дворы; на полях в снопах и скирдах лежал только что скошенный хлеб. Жижка раздавал крестьянам панское добро, а что оставалось, предавал огню.

В это время Розенберг лихорадочно стягивал к Крумлову тысячи своих наемников.

Предпринимая марш в направлении Крумлова, Жижка отчетливо видел наиболее выгодную тактику борьбы с могущественным феодалом. При общем горячем сочувствии крестьянского населения табориты могли не ввязываться в борьбу с главными силами Розенберга, которые пан держал собранными в мощный кулак. «Божьи воины» разоряли поместья некоронованного короля южной Чехии, совершая быстрые рейды и разрушая внезапными ударами укрепления.

Узнав, что пан Ульрих выставил перед Крумловом большое войско, Жижка повернул в сторону. Таборитская колонна выдержала несколько сильных атак конных отрядов, всякий раз нанося им жестокое поражение из-за возового заграждения.

Возовое укрепление таборитов (рисунок XV века).

Нещадно громя на пути своем поместья Розенберга и других панов-католиков, обходя сильно укрепленные города и замки, предавая огню те из них, которые удавалось взять неожиданным нападением или с помощью единомышленников изнутри, Жижка постепенно отходил к своей крепости.

В начале сентября Жижка далеким кружным путем достиг Табора? За три с лишним месяца, со времени выступления на помощь Праге, Табор успел сильно разрастись. Стены его не могли вместить непрестанно прибывавших сюда людей. Сотни палаток раскинулись внизу, на равнине, в непосредственной близости от городских ворот.

Уходя весною в Прагу, Жижка велел мастерам Табора неустанно ковать оружие. Теперь он нашел в народной крепости много изготовленных боевых возов, запасы холодного и огнестрельного оружия.

В середине сентября табориты осадили королевский город и замок Ломницу, к югу от Табора. После трехдневной осады город сдался.

Вопреки обычной своей тактике Жижка не разрушил Ломницы. Видимо, высоко оценив преимущества обладания вторым сильно укрепленным городом на Лужнице, он оставил здесь большой таборитский гарнизон во главе с гетманом Яном Рогачом. Это был первый вне Табора центр обороны и распространения идей крестьянско-плебейского таборитского движения.

От Ломницы табориты выступили на юго-восток, к замку и городу Быстржице, лежавшим недалеко от австрийской границы.

Разрушив Быстржицу, Жижка снова принялся громить Розенберга. Теперь под удар таборитов попали западные имения феодала, раскинутые между Требонью и Свинами. Свины сдались без боя и были пощажены, а город Собеслав, упорно оборонявшийся, табориты разрушили.

Розенберг изнемогал в борьбе.

В конце сентября Жижка вернулся в Табор. Здесь появились первые признаки внутренних несогласий.

Народная крепость стянула в свои стены очень много крестьян. Были среди таборитов крестьяне-бедняки, никогда не имевшие клочка своей земли, весь свой век гнувшие спину над панским или монастырским наделом. Но были здесь и зажиточные крестьяне, издавна владевшие своими наделами. Они слабо зависели от своего пана и бежали на Табор из-за чрезмерных поборов или разорения в результате военных действий.

Крестьянская масса, составлявшая костяк таборитских общин, была представлена различными в социальном отношении слоями чешского крестьянства.

Табориты из бедных крепостных крестьян вместе с плебейской ремесленной частью населения Табора стремились придать таборитскому движению черты коренного, ниспровергающего весь старый гнет социального переворота. Но чтобы сделать такие крайние выводы в отношении общественного устройства, средневековому человеку надо было прежде всего найти подтверждение своим взглядам в вероучении.

Именно в этом лежали корни возникновения на Таборе различных религиозных сект, исповедовавших крайние религиозные взгляды.