Палач в белом - Михаил Серегин

Следующим человеком, которому я нанес неожиданный визит, был Юрий Николаевич Чехов. Памятуя о его склонности к домоседству, я рассчитывал застать его на месте.

Чехов жил на пересечении улиц Гончарова и Добролюбова. Конечно, было бы эффектнее, если бы он жил на улице Чехова, но, кажется, в Москве, к сожалению, такой улицы уже нет.

Высоко карабкаться не пришлось – квартира располагалась на втором этаже. Массивная стальная дверь фабричной выделки произвела на меня большое впечатление. Если бы я был квартирным вором, я заинтересовался бы этой дверью в первую очередь – она сама стоила бешеных денег.

Когда я позвонил – за дверью лязгнуло железо и загремели цепи. Нажатием на кнопку я словно привел в действие какой-то мощный механизм. Впрочем, далее ничего особенного не произошло – просто дверь немного приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянуло немного помятое мясистое лицо полковника в отставке. Припухшие мрачные глазки его не обещали звонившему ничего доброго, потому что, похоже, звонок прервал дневной сон Юрия Николаевича. Я уже приготовился к разносу, но тут лицо Чехова волшебным образом просияло и украсилось радостной ухмылкой.

– Ба! Кого я вижу! – завопил он и распахнул дверь настежь. – Милости просим! А я думал, что теперь до следующей госпитализации не увидимся... – Похлопывая меня по плечу, Юрий Николаевич втащил меня в прихожую и сказал таинственным голосом: – Я ведь, не поверите, строго следую вашим указаниям. Честное слово! С тех пор как выписался – ни грамма! И знаете, к сожалению, замечаю, что пока ваша теория оправдывается. Но сейчас-то – за встречу, а? Непременно, да?

– Юрий Николаевич, – сказал я серьезно, – сейчас ничего не получится.

Чехов посмотрел на меня пристальным и проницательным взглядом, подтянул домашние шаровары и совсем другим тоном поинтересовался:

– Нарыли чего-нибудь, Владимир Сергеевич? Угадал?

Я молча кивнул. Чехов жестом пригласил меня в комнату. Я пошел за ним, с любопытством оглядываясь по сторонам. Обстановка в квартире была довольно экстравагантной, но, по-моему, нисколько не соответствующей характеру хозяина. В прихожей меня поразил светильник из асимметричных металлических трубок, свесившийся с потолка на стальной штанге, и зеркало, занимавшее все пространство стены.

Комната, в которую мы прошли, представляла собой и вовсе удивительное зрелище – она была вся залита белым пластиком – от пола до потолка. В этом режущем глаз пространстве как бы плавали несколько черных кожаных кресел на изящных металлических станинах. Такой контраст впечатлял, но от понятий домашнего уюта это было, пожалуй, далековато.

Чехов, кажется, ощущал то же самое, потому что он тут же, словно извиняясь, сказал со вздохом:

– Это все жена... Вот эта операционная является, по ее замыслу, гостиной. Есть еще кабинет, в котором она занимается клиентурой – но это святое. Ну, разумеется, спальня... Так что предлагаю перейти на кухню. По русскому обычаю. Там как-то уютнее.

Действительно, там было достаточно уютно, но кухонный гарнитур был из настоящего дерева и стоил бешеных денег. Я на такой кухне чувствовал себя как в музее – здесь хотелось вести себя сдержанно и чинно пить чай из прозрачного фарфора.

Я осторожно присел на стул и, положив перед собой папку с заявлением, принялся докладывать Чехову обо всем, что случилось со мной и Четыкиным за то время, что Юрий Николаевич сидел на диете.

Чехов выслушал мою повесть невозмутимо, а потом осуждающе заметил:

– Вы сделали большую глупость, что не пришли ко мне в тот же вечер. А они сделали большую глупость, что в вас стреляли. Если бы вас убили, я рано или поздно об этом бы узнал и вашему Четыкину не поздоровилось бы – я здорово умею выбивать показания. Но, конечно, им не было известно, что я кое о чем осведомлен. Это их извиняет. И что вы собираетесь теперь делать?

– Прежде всего изъять у фирмы дарственную Ксении Георгиевны. Пока бумага у них, старушке угрожает опасность.

Юрий Николаевич покачал головой:

– Ну что ж, может быть, вы и правы. Пожалуй, я поеду с вами. Любопытно взглянуть на это осиное гнездо. Кстати, знаете, что я думаю? Дарственную они вам отдадут. Но следом постараются вас поскорее убрать... А потом уберут и вашу соседку. Вы оба проникли в механизм и мешаете его работе. Так что тянуть с вами не будут...

Я с тревогой посмотрел на него.

– Вы, может быть, хотите прижать Четыкина?

– Четыкина? – задумчиво проговорил Чехов. – Любопытная мысль. Жалко только, что мы не сумеем добыть санкцию прокурора... А где, кстати, живет этот Четыкин?

Этот вопрос меня ошеломил – я хлопнул себя по лбу.

– А ведь верно! Я же не знаю его адреса!

– И я не знаю, – рассудительно заметил Чехов. – Пока мы его выясним, может пройти много времени. Потом, еще не факт, что этот тип связан с «Воздаянием» напрямую. Скорее всего он получает указания через связного... В общем, здесь много всяких нестыковок. Я предполагаю действовать несколько иначе. Попробую связаться с ребятами из РУОПа – может быть, получится устроить засаду на квартире вашей соседки... Если убийцу возьмут с поличным – это уже будет что-то!

Я почесал в затылке – выстраиваемая схема показалась мне слишком громоздкой и сложной.

– А может быть, все-таки прижать Четыкина? – робко спросил я. – Вы же сказали, что умеете выбивать показания.

Юрий Николаевич скептически улыбнулся.

– Уметь-то умею, – хмыкнул он. – Да ведь такие показания не имеют никакой юридической силы! Конечно, если бы они вас прикончили, я вытряс бы из них не только признание, но и душу! Но все это было бы моим частным делом, не более...

– Спасибо на добром слове! – откликнулся я. – Редко встречаешь таких признательных пациентов. В таком случае поехали в «Воздаяние»? Я выяснил – их офис находится сейчас на Кутузовском проспекте.

– Мне надо переодеться, – сказал Чехов. – Я мигом.

На Кутузовский проспект мы отправились в «Москвиче» Юрия Николаевича. «Москвич» был старый, с продавленными креслами и дребезжащими «дворниками». Несколько смущаясь своего повидавшего виды средства передвижения, Чехов сказал:

– У жены вообще-то «Вольво». Но она у нас человек светский, ей необходимо быть на высоте. А я, знаете ли, привык к этой колымаге. Хотя, конечно, дрянь страшная! И фильтр давно надо сменить, но лень одолела.

Несмотря на забившийся фильтр, мы благополучно доехали до Кутузовского проспекта. Юрий Николаевич, однако, не стал останавливаться возле нужного дома, а проехал чуть дальше и свернул в первый попавшийся двор.

– Я буду стоять здесь, – заявил он. – Не стоит мне показываться им на глаза. Если нас угробят обоих, дело застопорится надолго.

На мой взгляд, это было сказано чересчур цинично, но верно. Я уже собирался выйти из машины, как вдруг Чехов полез в карман и вытащил оттуда весьма компактную коробочку из пластмассы.

– Это портативная рация, – строго сказал он. – Когда покинете здание, сообщите мне. Потом не спеша пойдете в сторону метро. А я прослежу, не приставят ли они к вам «хвост»...

Я спрятал рацию в карман и вылез из «Москвича». Юрий Николаевич опустил боковое стекло и задымил папиросой. Я, не оглядываясь, вышел из двора.

Офис «Воздаяние» находился на третьем этаже большого здания из стекла и бетона. Я вошел в первый попавшийся кабинет и бесцеремонно спросил, где могу увидеть начальника. Девушка, сидевшая за компьютером, вежливо поинтересовалась, какого начальника я имею в виду.

– А у вас их много? – нахально спросил я. – Мне нужен самый главный.

Мой тон подействовал. Девушка смешалась и робко сказала:

– Вам нужна Ирина Владимировна? Но она сейчас очень занята и никого не принимает. Может быть, вы поговорите с Терновских?

– А кто это – Терновских? – надменно поинтересовался я.

– Это ее заместитель, – любезно пояснила девушка. – Константин Дмитрич. Будете говорить? Его кабинет напротив. А, кстати, вот и он сам...

Она испуганно посмотрела куда-то мне за спину.

Я обернулся. В дверях стоял мужчина в коричневом костюме в «елочку» – длинный и худой, как фитиль. Он вопросительно посматривал то на меня, то на секретаршу, почесывая длинный острый нос.

– В чем дело? – осведомился он небрежно. – Я кому-то нужен?

– Вот... – неуверенно проговорила девушка, кивая в мою сторону. – Мужчина вас спрашивает... Вообще-то ему Ирина Владимировна нужна...

Терновских сунул руки в карманы брюк и посмотрел на меня снисходительно.

– Зачем вам Ирина Владимировна? – лениво поинтересовался он.

– Я хочу забрать у нее дарственную на квартиру, – сказал я, сверля его взглядом.

Великолепного Константина Дмитрича как будто стукнуло током. Он выхватил руки из карманов и даже будто сделался ниже ростом. Взгляд его стал настороженным и злым.

– Простите, – с ледяной вежливостью спросил он. – Я не понял – дарственную? Какую такую дарственную?