Ангел-хранитель - Николас Спаркс

Глава 18

Оказавшись в своем особняке, Ричард поднялся по лесенке в угловую комнату. Он выкрасил ее стены в черный цвет и заклеил окна липкой лентой и светонепроницаемой бумагой, а над импровизированным столом у дальней стены повесил красный фонарь. Фотографическое оборудование размещалось в углу: четыре аппарата различных марок, десяток объективов, кассеты с пленкой. Он щелкнул выключателем и поправил абажур, чтобы свет падал так, как требуется.

Рядом с пустыми емкостями из-под проявителя лежала стопка фотографий, сделанных во время свидания с Джулией. Ричард принялся перебирать их, время от времени останавливаясь, чтобы получше рассмотреть тот или иной отпечаток. Она казалась тогда совершенно счастливой, как будто знала, что отныне жизнь изменится к лучшему. Рассматривая на фотографиях выражение ее лица, Ричард никак не мог найти объяснение тому, что случилось минувшей ночью.

Ричард покачал головой. Нет, он не станет винить ее за допущенную ошибку. Любой, кто способен так легко сменить гнев на милость, на сочувствие, являет собой бесценное сокровище, и нужно благодарить судьбу за встречу с ней.

Теперь Ричард уже кое-что знал о Джулии Беренсон. Ее мать была алкоголичкой и обитала в убогом трейлере на окраине Дайтоны. Отец Джулии в настоящее время проживал в Миннесоте с какой-то женщиной, существуя на пенсию по инвалидности, которую стал получать после серьезной производственной травмы. С матерью Джулии он прожил в браке два года, потом неожиданно бросил ее, оставив одну с дочерью. В жизни матери были другие мужчины; с одним из них она прожила месяц, с другим — два года, самый долгий срок. Раз пять-шесть она переезжала. Ее дочери приходилось менять школы почти каждый год. Первый парень появился у Джулии в четырнадцатилетнем возрасте. Он отлично играл в футбол и баскетбол. В тех школьных любительских спектаклях, в которых Джулии довелось участвовать, роли ей доставались второстепенные. Незадолго до выпуска ее исключили из школы, и Джулия куда-то исчезла, а через несколько месяцев объявилась в Суонсборо.

Ричард совершенно не представлял, что такого сделал Джим, чтобы переманить ее в столь захолустный городок.

Счастливый брак, покладистый муж. Хороший, добрый… но слабый.

Встретившись в баре с Майком, Ричард кое-что выведал и о нем — от одного из местных жителей. Поразительно, сколь многого можно добиться благодаря угощению на дармовщинку.

Ричард уже знал, что Майк влюблен в Джулию. Однако он не знал, что предыдущий роман Майка приказал долго жить. Неверность Сары заинтриговала его.

Ричард также узнал, что Майк был шафером на свадьбе Джулии, и их отношения стали ему более ясными. Майк — то самое звено, что связывает ее с прошлым, с Джимом. Ричарду было понятно желание Джулии продолжать прежние отношения с Майком, держаться за него как за надежную опору. Это желание порождено страхом, боязнью повторить судьбу матери, боязнью лишиться всего того, чего она с таким трудом добилась в жизни, боязнью неизвестности. Ричарда не удивило то, что Сингер спал в одной комнате с Джулией. Он даже подозревал, что она закрыла дверь спальни изнутри.

Как она осторожна… Наверняка привычка осмотрительно вести себя осталась у Джулии с детства, об этом следует не забывать, памятуя о том, каких мужчин ее мать приводила в дом. Но поводов вести такую жизнь нет. Больше нет. Она может идти вперед, развиваться — так, как делает он, Ричард.

Его и ее детство не слишком отличались. Пьянство. Побои. Кишащие тараканами кухни. Запах плесени и отсыревшей штукатурки. Ржавая вода из крана. Единственной возможностью укрыться от убогой действительности для Ричарда стали фотографии в книгах Анселя Адамса, фотографии, которые, как ему казалось, нашептывали о других, далеких землях и странах. Книги эти Ричард обнаружил в школьной библиотеке. Долгими часами он изучал их, погружаясь в красоту удивительных, неземной красоты сюрреалистических ландшафтов.

Мать заметила интерес сына, и, хотя на хороший подарок к Рождеству не стоило и надеяться, ей каким-то образом удалось уговорить отца купить маленький дешевенький фотоаппарат и две кассеты с пленкой. В ту пору Ричарду исполнилось десять лет. Это был единственный раз в жизни, когда он заплакал от счастья. Мальчик подолгу фотографировал предметы домашней обстановки и птиц во дворе. Делал фотографии закатов и рассветов, потому что ему нравилось освещение в утренние и вечерние часы. Ричард привык двигаться бесшумно, и ему часто удавалось сделать снимки крупным планом в таких ситуациях, когда это казалось невозможным. Получив отпечатки фотоснимков, мальчик уединялся в спальне и внимательно рассматривал их, пытаясь понять, что удалось, а что нет.

Сначала отца, похоже, удивило увлечение сына, и он даже просмотрел пару пленок с первыми снимками. Затем принялся комментировать их. «Смотри, вот птичка! — саркастически говорил он. — А вот и еще одна!» В конечном итоге он перестал давать деньги на увлечение сына. «Зряшные траты!» — ворчал он. Но вместо того, чтобы предложить Ричарду заработать деньги на проявку пленок, предлагая свои услуги соседям-фермерам, решил преподать ему урок.

Тем вечером отец снова сильно напился, и Ричард с матерью старались по возможности не попадаться ему на глаза. Ричард сидел на кухне и слышал, как отец оживленно комментирует футбольный матч, транслируемый по телевизору. Он сделал ставку на свою любимую команду — «Патриотс», — но проиграл и от злости ударил кулаком в стену. В следующую минуту отец вошел в кухню с фотоаппаратом в руке. В другой был молоток. Он положил фотоаппарат на стол и, убедившись в том, что сын смотрит на него, одним ударом разбил вдребезги любимую вещь.

— Я всю неделю вкалываю, чтобы заработать на кусок хлеба, а тебе хочется лишь просаживать денежки на всякую дрянь! Теперь этой проблемы у нас не будет!

Вскоре отец умер. Воспоминания об этом событии крепко врезались в память Ричарда. Картина стояла перед его мысленным взором как живая: на кухонный стол падает луч утреннего солнца, бессмысленное выражение на лице матери, постоянно капающий водопроводный кран. Полицейские говорят что-то приглушенными голосами. Коронер осмотрел тело и приказал отвезти его в морг.

Затем начались рыдания матери — уже после того, как полицейские ушли.

— Что же мы будем делать без него? — рыдала мать, тряся сына за плечи. — Как же это могло случиться?!

А случилось вот что. Отец жутко напился у О'Брайена, в грязном бостонском баре неподалеку от дома. По словам завсегдатаев бара, он сыграл одну партию в бильярд и проиграл, после чего пил до позднего вечера. Два месяца назад его уволили с завода, и он почти каждый вечер проводил в этом заведении — всем недовольный человек, ищущий жалости и сочувствия в обществе таких же никчемных пропойц. К тому времени Вернон уже регулярно избивал жену и сына; ночь перед его смертью была особенно ужасной.