Месть Темного Бога - Линн Флевелинг

Ощущение преследования становилось все сильнее. Теперь уже Серегилу удавалось более отчетливо разглядеть то, что гналось за ним: то движение на горизонте, то темную фигуру, мгновенно исчезающую из поля зрения Когда полдень миновал, Серегил вздрогнул так сильно, что Алек положил руку ему на плечо.

— Что с тобой? — спросил он. — Такое случается все чаще со вчерашнего дня.

— Нет, ничего, — пробормотал Серегил; на этот раз он был уверен: он на самом деле видел кого-то на дороге далеко позади.

Вскоре после этого, перевалив через гребень холма, они встретили похоронную процессию адептов Далны. Несколько хорошо одетых мужчин и женщин и двое детей стояли у дороги, распевая гимн и глядя, как молодой пахарь гонит вола по голому полю. Замерзшая земля с трудом поддавалась лемеху плуга. За пахарем шла пожилая женщина, кидая пригоршни пепла из деревянной чаши в свежую борозду. Когда последний пепел был рассеян, она тщательно протерла чашу горстью земли и высыпала ее тоже. Пахарь развернул вола и медленно повел его обратно, засыпая борозду. Легкий снежок начал падать на поле и людей, когда Алек и Серегил проезжали мимо них в своей тележке.

— Здесь делают все так же, как и у нас на севере, -сказал Алек. Серегил равнодушно оглянулся. — Я имею в виду, запахивают пепел умерших в землю. И гимн, который они пели, был тот же самый.

— Я не заметил. Что за гимн? Обрадованный тем, что его спутник проявляет интерес хоть к чему-то, Алек запел:

Все блага, что щедрой рукою, о Дална, Создатель могучий, при жизни даруешь ты людям, В день смерти тебе возвращаем и сами становимся частью творенья великого бога. Прими же умершего в лоно твоей земли плодородной, пусть новая жизнь весною взойдет на полях из пепла. Так пусть же и в сев, и на жатве умершего мы не забудем! Ничто не теряется в мире, который ты создал, о Дална.

Серегил кивнул:

— Я слышал этот… — Он резко оборвал фразу, схватил вожжи и натянул их, останавливая пони. — Клянусь Четьеркой, посмотри туда! — вскрикнул он, отчаянным жестом указывая в поле слева от дороги. Высокая, одетая в черное фигура стояла меньше чем в сотне ярдов от них.

— Куда? Что там?

— Прямо перед тобой! — свистящим шепотом ответил Серегил.

Даже на расстоянии полета стрелы Серегил мог различить какую— то ужасную неправильность в облике этого существа, какое-то жуткое нарушение пропорций, и это испугало его больше, чем очевидный факт: Алек никого не видел.

— Кто ты? — крикнул Серегил, испытывая скорее ужас, чем гнев.

Темная фигура молча повернулась к нему, низко поклонилась и начала какой-то гротескный танец, подпрыгивая и кружась; это выглядело бы смешным, если бы не было таким отвратительным. Серегил почувствовал, как все его тело онемело от этого зрелища.

Дрожа, он сунул вожжи в руки Алека.

— Скорее уедем отсюда!

Алек, не задавая вопросов, хлестнул пони.

Когда Серегил оглянулся, зловещее видение исчезло.

— Что все-таки случилось? — громко спросил Алек, перекрикивая тарахтенье тележки.

Все еще дрожа, Серегил вцепился руками в сиденье и ничего не ответил. Когда через несколько мгновений он поднял глаза, существо шествовало по дороге перед тележкой. Теперь Серегил разглядел, что оно было выше человеческого роста: расстояние между плечами и головой оказалось слишком велико, а между бедрами и плечами — слишком мало; руки были ужасно длинными, их движения неуклюжими, но мощными. Существо оглянулось через покатое плечо и поманило Серегила, как будто торопя его к какой-то цели.

— Посмотри туда! — воскликнул Серегил помимо воли, хватая Алека за плечо и показывая вперед. — Тот, в черном! Клянусь глазами Билайри, теперь-то ты должен его видеть!

— Но я не вижу ничего! — ответил Алек, и в голосе его прозвучал страх.

Серегил отпустил его и прорычал:

— Ты что, ослеп? Оно высокое, как…

Но в этот момент существо исчезло, помахав на прощание рукой. Серегила окатила ледяная волна ужаса.

Весь остаток сумрачного дня его мучитель играл с Серегилом в зловещие прятки. То Серегил видел его вдали, кружащегося и прыгающего посреди чистого поля, то секундой позже он оказывался на дороге и шагал рядом с тележкой, так близко, что его можно было коснуться рукой. Им встретился отряд майсенской милиции, и Серегил смотрел, как существо лавирует между всадниками, не замечаемое ими, а через несколько минут оно проехало мимо тележки, усевшись на крыше встречного крестьянского фургона.

Алек явно не мог его видеть, и Серегил скоро оставил попытки привлечь внимание юноши. Что бы ни означало видение, оно было предназначено ему одному.

Самое худшее началось, когда солнце скрылось за горизонтом. Серегил не видел призрака уже около получаса, когда вдруг его коснулось дуновение леденящего холода. Шатаясь, он вскочил на ноги в тележке и увидел тварь, сидящую на заднем сиденье; руки ее были простерты вперед, как будто хотели прижать Алека и его самого к груди. Один из черных рукавов даже коснулся головы Алека.

И тут оно рассмеялось. Издевательское хихиканье донеслось из глубины черного капюшона, и вместе с ним Серегила обдало такое зловоние склепа, что пустой желудок ощутил позыв к рвоте. Серегил попытался вырвать у Алека его рапиру.

Сделав очевидный вывод, что Серегил окончательно лишился рассудка, Алек начал с ним бороться, и оба они вывалились из тележки и тяжело упали на землю. Пони продолжал идти, потом остановился. Подняв глаза, Серегил обнаружил, что тележка пуста.

Он с трудом встал на ноги, задыхаясь и прижав руки к груди.

— Посмотри на меня! — сердито потребовал Алек, тоже поднимаясь и встряхивая Серегила за плечи. — Не обращай внимания на пони. он никуда не уйдет. Ты должен объяснить мне, что происходит. Я ведь хочу помочь тебе, Серегил, но, черт возьми, ты же мне ничего не говоришь!

Серегил медленно потряс головой, все еще глядя через плечо на тележку.

— Нужно свернуть с дороги, прежде чем стемнеет! — прошептал он. — Аура Элустри малрей…

— Скажи мне, что ты видел! — воскликнул Алек, в отчаянии снова встряхивая его.

Глаза Серегила наконец остановились на Алеке, и он вцепился в тунику юноши.

— Мы должны свернуть с дороги! Алек долго смотрел на него, потом безнадежно покачал головой.

— Свернем, — пообещал он.

В сумерках они добрались до обветшалой придорожной гостиницы. Ноги Серегила подкосились, когда он слезал с тележки, и Алеку пришлось помочь ему дойти до дома.

— Мне нужна комната. Нет, две комнаты, — отрывисто бросил Алек трактирщику.

— Вверх по лестнице, — ответил тот и с беспокойством взглянул на Серегила: — Твой приятель не болен ли?