Сын убийцы миров - Валентин Шатилов

– Мои планы… – Олег задумчиво подпер подбородок кулачком. – Они не для того чтобы их обсуждать со всяким и каждым. Они для тех, кто идет со мной. Для малого числа приверженцев и единомышленников. Малой горсткой бредущих по необъятной пустыне. Но разве редко бывает, что правда оказывается в меньшинстве? – он поднялся и величественно протянул руку в сторону все еще коленопреклоненных мужиков.

Ни дать, ни взять новый пророк выискался!

– Истинно, истинно! – закивали коленопреклоненые. Они, видимо, не были избалованы театральными представлениями, поэтому охотно включились в действие.

Даже Гаврила, слушавший Олега с приоткрытым от напряженного внимания ртом, кивнул истово, пробормотал:

– Вот она, правда-то!…

Одни только господа лыцары устояли перед олеговым обаянием. Младший так просто волчонком зыркал – так и готовым укусить. А старший…

Евграф кашлянул и сказал угрюмо:

– Вы, князь, весьма схожи со своей матерью, великой княгиней. Знавал я ее в прежние времена. Даже в гостях она была в моем доме. Недолго. Проездом в Вышеград – тогда еще не спаленный. Ею же… Да-а… Могучая была женщина… И духом сильна и способностями неведомыми… Вот и вы, князь, такой же. Дано вам многое. Но страшно даже подумать, что это многое сосредоточено в таких слабеньких, детских руках…

– К делу! – обронил Олег, вновь присаживаясь и буравя Евграфа насупленным взглядом. – Если вы – два лыцара с людьми вашими – не способны мне помочь, то и мешать мне нечего. Мы отправимся в путь. И будем двигаться к своей цели так же как и раньше. Если же кто-то из вас – или из людей, которые с вами, но не связаны присягой, – Олег вновь обернулся в сторону коленопреклоненных мужиков, – пожелают присоединиться к войску Олегову, – он так значительно произнес последние слова, что в них послышалось – «к войску Господню», – то я буду рад. И никого не отвергну.

Вот тут он погорячился! – с ужасом поняла я. Если бы удалось завербовать парочку лыцаров – это куда ни шло. Помогли бы, по крайней мере тележку тащить по просторам пустохляби, волочь наши карачунные тела – мое и Серегино. Но дополнительные безгривенные нам зачем? Гаврила силен конечно, но он же не лошадь тянуть целый воз с поклажей! От самого же Олега в роли вьючного животного мало толку…

К счастью, на горячий призыв никто не откликнулся. Мужики понурились, не спеша записываться в ряды нового общественного движения, а лыцары переглянулись с некоторым раздражением.

Однако когда Евграф заговорил, то его грубый голос будто медом смазали:

– Любезный князь, ваши слова таинственны. Ими вот так, в один миг, не проникнешься. Нам, простым лыцарам следует поразмышлять над их смыслом. И не один час. И даже не один день. Дайте нам время для раздумий. И побудьте пока у нас – не пленником разумеется, а дорогим гостем. Мы заставим вас и ваших товарищей забыть тот досадный конфуз, что произошел при первом знакомстве…

– Да ведь он просто хочет дождаться цара! – вдруг поняла я. – Сюда же царово величие направляется всем своим станом!

Евграф ожег меня яростным взглядом и даже потянул вновь меч из ножен, но я указала пальчиком на его шейную гриву и громким шепотом напомнила:

– Ведь придушит!…

Лыцар с остервенением кинул меч обратно, довольно громко стукнув эфесом.

Надо бы все-таки выяснить у Олега – а вдруг он и действительно обладает такой способностью: управлять чужими гривнами? Вот забавно будет если я угадала!

– Что ж… – задумчиво сказал наш князь. – С царом мне бы очень хотелось повидаться. Нам есть о чем переговорить…

При этих словах не только коленопреклоненные мужики, но и господа лыцары чуть отшатнулись в некотором смущении. Уж слишком кощунственно по отношению к высшей власти прозвучало это «нам есть о чем переговорить»…

– Но ждать его я не смогу… – столь же проникновенно сообщил Олег. – Мы должны двигаться вперед. Продвижение наше медленное, трудное. Думаю, царово величие легко сможет догнать нас в пути. Если испытает желание со мною встретиться.

Он легко, с мальчишеской резвостью поднялся на ноги, в последний раз окинул взглядом присутствующих, и шагнул вон из шатра. Мы – следом.

Мужики поспешно отползали с его пути – прямо на коленях. А я не удержалась, обернулась к оставшимся лыцарам и еще раз указав пальчиком на их гривны, схватила ладонью своею шею, как бы пытаясь задушиться. И даже язык высунула от усердия, как можно нагляднее демонстрируя картину смерти от удушья.

Они проводили меня насупленными взглядами.

Но потом Евграф спохватился и проявил-таки гостеприимство:

– Отобедать-то с нами не откажите!…

– Обедать – вряд ли, – отрезал Олег. Но потом взглянул на мою кислую физиономию и сменил гнев на милость. – Но слегка перекусить – не откажемся.

Когда наша троица в почтительном окружении мужиков приблизилась к тачке, на которой Олег с Гаврилой нас транспортировали, я поняла кого мне не хватало все это время. Сереги. И уяснила причину его отсутствия.

Тележка наша так и осталась брошена за границей живого зеленого пятнышка. В каком-то метре от травки – но все-таки еще на песке. И несчастный Серега так, оказывается, и пролежал тут все время!… А может и хорошо, что он не присутствовал при безобразных сценах нашего пленения. Ведь после выхода из бандитского состояния он стал таким нежным и ранимым…

– А как вы умудрились в плен попасть? – поинтересовалась я у своих спутников, все еще балансируя на границе между песком и травой. Все никак не решаясь ее пересечь.

– Моя вина, – тяжело признался Гаврила. – Уговорил князя заглянуть сюда – хоть и не совсем по пути было… Думал – передохнем чуток, встретят по-дружески. А может и примкнут к нам… Да только они как услыхали кто перед ними – сразу вязать нас кинулись… Надо было все ж таки через мертвую потайку вас вести…

– Только мертвых потаек нам и недостает… – скривилась я. – Как придумаешь что Гаврила – хоть стой, хоть падай!

– Да нет, княгиня, та потайка-то хорошая! А мертвая только потому что вымерли там все. Держал ее лыцар Маклаков. Мансур Маклаков. Хорошо держал – и голутвенных у него трое было, и даже пару антов своих сберег. Антка там была одна – ох и хорошая девушка! Сам-то Мансур из-за престарелости своей уже ею не пользовался, но другим не возбранял. Не при вас, княгиня, будь сказано… Так вот, престарелость-то его и сгубила. И его, и всех. Набрал он где-то добра, в усадьбе какой-то – целый мешок огромный. Ну и тащил своим, в потайку. Да и не дотащил, помер. И всего-то не дошел – ну вон как до того дерева. Упал и лежит. А эти, безгривенные его, которые в потайке – они и видят что с ним, а помочь не могут… Выйти-то – никак нельзя… Вот и получилось, что помер он прямо на виду. Ну и они, конечно, померли. Как еда кончилась, так и померли… И мешок его видели, а подступиться не могли. Я пришел туда как-то – дай, думаю, в гости загляну – а они все богу душу отдали. Мертвая потайка. Был бы хоть этот мешок у них – продержались бы до меня. А я б уж их вывез потом по другим потайкам… Но не успел. Хотя в мешке еды было и много. Двое его голутвенных, видать, пытались – пошли все-таки к Максуру. Нашел я их. И трех шагов не прошли – одолела их кручень… Все там остались, рядом с лыцаром Маклаковым… С него, с мертвого, гривна-то снялась. И защита гривенная кончилась – скафандр, как вы, княгиня, называете. Да и зачем бездыханному телу защита, если душа-то его уже покинула… – Гаврила вздохнул и подытожил. – Вот я и не хотел вас в ту потайку вести… А, получается, как раз надо было! От мертвых-то что? Никакого вреда нет. Весь вред от живых!…