Рамакришна И Его Ученики - Кристофер Ишервуд

– Ну вот – то же самое говорила и Бхайрави.

В такие минуты Рам Чандра исполнялся глубокой веры. Однако потом его снова начинали одолевать сомнения. Действительно ли Рамакришна познал Бога, или он просто человек, наделенный необычными мистическими свойствами? Рам Чандра никак не мог ответить себе на этот вопрос.

Однажды он увидел во сне, будто Рамакришна дал ему мантру и велел повторять ее несколько раз в день. Наутро Рам Чандра поспешил в Дакшинешвар рассказать о своем сне, и Рамакришна убедил его, что он на самом деле испытал благословенное переживание. Рам Чандра поверил, но стоило ему расстаться с Рамакришной, как он снова начал говорить себе, что сон есть не более чем сон и ничего не доказывает.

Через несколько дней Рам Чандра беседовал с коллегой в Колледж-сквер, в самом центре Калькутты. Речь шла о его сомнениях. Неожиданно оба увидели рядом очень смуглого человека.

– Что вы так беспокоитесь? – спросил он. – Надо иметь терпение!

И тут же исчез – но оба ясно видели его! Услышав об этом, Рамакришна ничуть не удивился:

– Конечно, и ты еще много что увидишь.

Но Рам Чандра продолжал упорствовать в своих сомнениях, и чем сильней были сомнения, тем отвратительней казалась ему его жизнь и мир вокруг. Но когда он обратился за помощью к Рамакришне, тот поразил и огорчил его нетерпеливым восклицанием:

– Я-то что могу сделать? Это все в божьей воле.

– Но я так полагался на вас, – возразил Рам Чандра. – Что же мне делать, если и вы отказываетесь помочь?

– Я тебе ничего не должен, – с видимым безразличием ответил Рамакришна, – можешь приезжать ко мне, если хочешь. – И подчеркнул: – Если хочешь.

Шоковая терапия оказалась именно тем, в чем нуждался Рам Чандра. Он пулей вылетел из комнаты, собираясь утопиться в Ганге, но, по размышлении, решил сделать самостоятельное усилие, а не рассчитывать на спасительную помощь Рамакришны. Приняв решение, Рам Чандра растянулся на веранде перед комнатой Рамакришны и принялся повторять мантру, которую тот дал ему во сне. Час шел за часом. Среди ночи Рамакришна открыл дверь и произнес:

– Преданно служи Богу, и ты обретешь покой. И захлопнул дверь.

По натуре Рам Чандра был скуповат, поэтому совет Рамакришны был ему совсем не по душе – служить Богу значило пойти на немалые расходы. Поначалу Рам Чандра ничего не делал. Но Рамакришна через некоторое время снова вернулся к теме и назначил день, когда он со своими последователями посетит дом Рам Чандры. Рам Чандре пришлось заняться приготовлениями к приему гостей – и среди хлопот он начал понимать, что Рамакришна оказал ему большую честь, позволяя служить себе.

На другой день после посещения Рамакришны Рам Чандра отправился в Дакшинешвар. Рамакришна сердечно принял его, и они проговорили до десяти часов вечера. Ночь стояла очень темная. Рам Чандра уже простился, но замешкался на веранде. Вдруг он увидел, что к нему идет Рамакришна.

– Скажи мне, чего ты хочешь, – велел он.

Рам Чандра опять почувствовал, что перед ним нечто большее, чем просто человек, некая сила, действительно способная исполнить любое желание, какое только может прийти ему в голову.

Дрожащим от чувства голосом он пролепетал:

– Боже, я не знаю, что попросить! Да будет воля твоя. Рамакришна протянул руку:

– Верни мантру, которую ты получил от меня во сне, – произнес он и погрузился в самадхи.

Рам Чандра пал ему в ноги и прочитал мантру. Рамакришна коснулся его головы большим пальцем правой ноги.

– Если есть нечто, что ты хотел бы увидеть, смотри на меня, – приказал Рамакришна.

Рам Чандра поднял глаза и увидел, что Рамакришна – воплощение его Избранного идеала, Бог в облике, который близок его сердцу.

– Тебе больше не нужны никакие упражнения, – сказал Рамакришна. – Просто время от времени приезжай ко мне. И не забудь всякий раз привозить подношения, любую мелочь, но не появляйся с пустыми руками.

С того времени Рам Чандра сделался не только преданным последователем Рамакришны, но и стал щедро тратиться на нужды самого Рамакришны и его окружения.

Брат же Рам Чандры, Маномохан, был по натуре щедрым человеком, и преданность Богу легче давалась ему. Он страдал другим недостатком – завистью, порождавшейся духовной гордыней. Как-то раз Рамакришна в его присутствии похвалил другого человека из своего окружения, Сурендру Натха Митру, и сказал, что его преданность Богу «несравненна». Маномохан гордился собственной религиозностью и решил, что похвала Рамакришны означает более высокую оценку Сурендры по сравнению с ним. Глубоко задетый, он покинул комнату и дал себе слово в Дакшинешвар больше не приезжать. Поскольку он аккуратно являлся каждое воскресенье, то Рамакришна скоро заметил его отсутствие и попросил Рам Чандру выяснить, в чем дело. Маномохан, конечно, настоящую причину никому не раскрывал, так что Рам Чандра смог только заявить, что брат здоров, а поведение его совершенно непонятно. Маномохан же все время обращался мысленно к Рамакришне, говоря: «Ну и проводи время со своими друзьями, я там никому не нужен, я ничтожество в твоих глазах». Он так носился со своей обидой, что дошел чуть ли не до сумасшествия. Он внушил себе, что Рамакришна прогнал его из Дакшинешвара. А поскольку Рамакришна все время посылал к нему, приглашая приехать, то Маномохан даже переселился в Коннагар, в нескольких милях от Калькутты, хотя ему приходилось каждый день ездить поездом в город на работу. Он чувствовал себя все несчастней день ото дня, не мог перестать думать о Рамакришне и заняться делами. В конце концов ему пришлось таки признать, что нет в его душе ненависти к Рамакришне, что он его, напротив, очень любит.

Однажды Маномохан отправился совершить омовение в Ганге, по дороге вспомнил, как тот говорил с ним о великой святости этой реки, и воспоминание с такой живостью вызвало перед ним образ Рамакришны, что он не мог выбросить его из ума. Стоя на берегу, он вдруг заметил лодку с двумя людьми. Одним был сам Рамакришна, вторым – Ниранджан, его юный ученик (см. главу 17). Маномохан так и ахнул – это было похоже на материализацию его видения.

– Почему вы перестали бывать в Дакшинешваре? – спросил Ниранджан. – Шри Рамакришна так беспокоился о вас!

День стоял жаркий, и Рамакришна обмахивал лицо. Когда лодка подплывала к берегу, он погрузился в самадхи.

«Он из-за меня приплыл в жару, – пришло Маномохану в голову, – как же я был несправедлив!»

Он залился слезами и чуть не упал на землю, но его подхватил выскочивший из лодки Ниранджан. Рамакришна вернулся к обычному сознанию и попросил Ниранджана помочь Маномохану забраться в лодку.

– Я так о тебе тревожился, – с нежностью сказал Рамакришна, – что просто не мог не приехать!

Маномохан повалился ему в ноги:

– Всему виной мое тщеславие!

Ниранджан развернул лодку в сторону Дакшинешвара.

Сурендра Натх Митра, ни в чем не повинный предмет зависти Маномохана, был человеком изрядного достатка, поскольку работал в солидной английской фирме. До ветречи с Рамакришной он мало интересовался вопросами религии. Любил выпить, любил непринужденно провести время в женском обществе. Но в то же время много жертвовал на бедных.

Сурендра дружил с Рам Чандрой Даттом, и тот его не раз уговаривал поехать вместе к Рамакришне. Поначалу Сурендра отговаривался, но в конце концов согласился с условием:

– Хорошо, но если твой святой окажется обыкновенным жуликом, я ему уши надеру!

Когда они вдвоем вошли в комнату Рамакришны, там было полно народу. Сурендра решил не поддаваться, сохранить скептическую независимость, поэтому просто уселся, не оказав Рамакришне никаких особых знаков почтения. А Рамакришна говорил:

– Почему человек ведет себя как обезьяний детеныш, а не как котенок? Потому что обезьяний детеныш должен сам уцепиться за шерсть матери, когда та передвигается с места на место. А котенок просто сидит и мяукает в ожидании матери, которая возьмет его зубами за загривок и понесет. Если обезьяний детеныш не удержится за материнскую шерсть, он упадет и может больно удариться. Котенку это не грозит – кошка сама переносит его куда нужно. Вот в чем разница между самостоятельными действиями и поручением себя воле Бога.

Притча произвела огромное впечатление на Сурендру – она ему показала, что в его жизни не так.

– Я уж точно веду себя на манер обезьяньего детеныша, – говорил он себе, – и в этом причина всех моих бед. Но отныне я буду согласен на любые условия, в которые меня поместит Божественная Мать.

Приняв это решение, Сурендра испытал прилив радости и силы. Когда он собрался уходить, Рамакришна сказал:

– Обязательно приходи еще!

Сурендра с готовностью простерся у его ног. По пути домой он с жаром говорил себе:

– Значит, все вышло как раз наоборот – он надрал мне уши! Но я и представить себе не мог, что существуют такие, как он! Он прочитал самые потаенные мои мысли… Теперь я наконец чувствую, что жизнь моя обретает смысл.