Мой сводный американец - Мэри Ройс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сменив одежду на домашнюю, я спускаюсь в гостиную. По пути захватываю с кухни пачку морковных палочек и бутылку воды в надежде хоть как-то отвлечься, например, за просмотром фильма. На Netflix включаю «Ходячих мертвецов» и погружаюсь в события сериала, уплетая за обе щеки хрустящее лакомство. За окном уже опустились сумерки, и в темноте происходящее на экране нагоняет жуть. Но сейчас это как раз то, что мне нужно. Как говорится, клин клином вышибают. Открываю бутылку, но тут же резко вскакиваю, когда возле меня загорается светильник. От испуга дергаю рукой и выплескиваю воду братцу прямо в физиономию.
— Томас?! — ошеломленно выдыхаю, прослеживая взглядом стекающие по его лицу капли. На место испуга незамедлительно приходит колючее раздражение. — Ты совсем идиот?
Выдохнув сквозь стиснутые зубы, он отставляет контейнер с мороженым, снимает с себя намокшую футболку и вытирается ей. Ни слова не говоря, откидывает ее в сторону и перепрыгивает через спинку дивана. Удобно устроившись, братец возвращает коробку в свои руки.
Я так и застыла, стоя на диване с полупустой бутылкой в руках. С абсолютно невозмутимым видом Том берет пульт и делает погромче, отправляя в рот ложку мороженого. А мне остается лишь рассматривать его вызывающе красивый торс. И только когда опускаюсь до выглядывающей из-под джинсов резинки боксеров, я резко отвожу глаза, мысленно отчитывая себя за то, что забылась…
— Так и будешь стоять? — вырывает меня из ступора его низкий голос.
— Я… ты…
Боже, что со мной? И двух слов связать не могу. Бесит! Усаживаюсь обратно на диван и по-турецки скрещиваю ноги, продолжая балансировать на грани возбуждения и злости. Знаю, что он сейчас на меня смотрит, улавливаю это на физическом уровне и демонстративно игнорирую напыщенного американца. А он словно нарочно каждый раз с причмокиванием выпускает ложку изо рта. Шумно выдохнув, я на секунду прикрываю глаза. Нет. Теперь вечер испорчен окончательно и бесповоротно.
— Что тебе вообще здесь понадобилось? В доме мало места? — не выдержав, выпаливаю я и поворачиваю голову в его сторону. — Я смотрю свой сериал, вроде, никому не мешаю. И была бы очень тебе признательна, если бы этот вечер провела без тебя.
Его губы дергаются в кривой ухмылке, и Том картинно дергает головой, откидывая с глаз намокшие кудри.
— Думаю, можно начать наше примирение с совместного просмотра фильма. У тебя, кстати, отличный вкус. Я смотрел все сезоны.
От его заявления у меня глаза едва из орбит не вылезают. Час назад он был готов одним только взглядом придушить меня, а сейчас решил помириться? Точно ненормальный.
— Знаешь, — я дотягиваюсь до морковных палочек и, насупившись, поглубже зарываюсь в подушки, — на твои перепады настроение у меня скоро начнется аллергия.
— Ну, меня тоже можно понять. Под мою ответственность оставили младшую сестренку, которая удрала черт знает куда и вернулась только через сутки с засосом на плече.
— Боже, бедняжечка, как же тебе не повезло, — театрально вздыхаю, закатывая глаза, и поворачиваюсь в его сторону. Очень надеюсь, что он прочтет на моем лице просьбу заткнуться.
— Что есть, то есть. — Том одаривает меня сногсшибательной улыбкой, бегло окинув масляным взглядом. — Симпатичная пижамка.
— Да. Тебе бы тоже не помешало приодеться. — Натягиваю вынужденную улыбку и переключаю внимание на экран телевизора.
— А по-моему, я вполне хорошо выгляжу. Твои румяные щечки подтверждение тому, — подтрунивает он.
И даже не глядя на него, я уверена, что этот паршивец сейчас скалится. Я и сама кусаю щеку изнутри, скрывая предательскую улыбку. Ну вот как ему это удается? Собрав в кулак всю волю, я делаю незаметный вдох и снова смотрю на американца.
— Тебе стоит понизить свою самооценку, Томас, а то корона жать начнет, — подмигнув ему, провокационно закидываю морковку себе в рот.
Придется играть по его правилам.
— Боже, что за гадость ты ешь? — изображает он мучительную гримасу.
— Морковные палочки. Это полезней, чем на ночь объедаться высококалорийной едой.
— Обманывай себя, — самодовольно объявляет братец и с наслаждением смакует очередную порцию лакомства. — Ммм, шоколад, коньяк и сыр. Хочешь? — Зачерпнув ложкой соблазнительный шарик, Томми протягивает его мне. — Ну же, Мия. Чикаго. Твое любимое.
Оно и правда мое любимое. Только не из рук этого засранца. Но если я возьму ложку в рот… господи…
Зажмуриваюсь и трясу головой. Ложку в рот. Почему рядом с ним это выражение кажется до жути пошлым?
— Я же вижу, что ты хочешь. Зачем отказывать себе в желаниях?
Вот только чувствую, под этими словами он подразумевает совершенно другое. Достал! Поерзав на месте, подтягиваю под себя ноги сильнее и как бы невзначай заправляю волосы за уши.
— Я последний раз предлагаю, не хочешь мириться, — пожимает плечами, — как хочешь.
— Давай сюда свое мороженое, — цежу сквозь зубы и тянусь за ложкой.
Однако Томми отдергивает руку и сам подносит ее к моему рту. А потом нарочно делает так, что кусочек падает с моих губ на подбородок, и размазывает по нему прохладную субстанцию.
— Я такой растяпа. — Тут же проводит пальцем, собирая каплю мороженого, а после, как ни в чем не бывало, облизывает его и отстраняется. — Давай смотреть фильм. Мой любимый момент.
После длительной паузы дыхание болезненно покидает мои легкие. Серьезно?! Измазал мне лицо, облапил, облизал свои пальцы, а теперь, чистенький и довольный, спокойно улегся на диван! Ну уж нет. Дотягиваюсь до коробки и, подцепив рукой приличное количество сладкой массы, заряжаю прямо в самодовольную физиономию.
— Твою мать! Какого хрена, Мия?!
Не в силах сдерживать смех, я заваливаюсь на спину. Господи, как хорошо-то! Я уже и забыла, когда так беззаботно смеялась. Но мое веселье резко прерывает прохлада на животе. Томми задрал футболку и в ответ размазал пломбир по моей коже.
— Нет! Отвали! — пытаюсь оттолкнуть его сквозь звонкий хохот.
— Поздно, мелкая, — хрипит он и одним рывком делает так, что я оказываюсь под
