Пепел войны - Станислав Сергеев

Гитлер буквально вскипел.

- Это черт знает что! Вы хотите сказать, Рундштедт, что русские узнали или вычислили направление стратегических ударов и за короткий срок сумели построить глубокую линию обороны и собрать в кулак размазанную по фронтам авиацию? По вашему, у нас в штабах одни шпионы, предавшие идеалы Рейха, продающие информацию за жалкие тридцать сребреников восточным дикарям и коммунистам?

Гитлер аж задохнулся от возмущения. Но наметанному глазу была заметна некоторая наигранность такого состояния. Как великолепный оратор, чувствующий состояние аудитории, хозяин «Волчьего логова», умело манипулировал эмоциями и чувствами слушающих его людей.

- Вы трус, Рундштедт, прикрываете свою трусость и неумение происками неведомых заговорщиков, предавших священное дело.

Он обвел взглядом всех собравшихся генералов, выделив среди них легендарных командующих танковых групп Гудериана и фон Клейста.

- Что вы скажете? Вы тоже считаете, что нас предали и генералы ни в чем не виноваты?

Гудериан сделал шаг вперед, беря основной удар на себя.

- Мой Фюрер, все, что говорил генерал полковник Рундштедт верно и под каждым словом я готов подписаться.

Гитлер пронзительно смотрел на «Быстрого Гейнца», как бы подбирая одну из масок и соответственно линию поведения, которую он должен одеть.

- Ну же расскажите. Вы как основной участник этих событий, должны пролить свет на сложившуюся ситуацию.

- Мой Фюрер, нас ждали и при этом хорошо подготовились. Плотность противотанковой артиллерии на направлениях основных ударов наших танковых и моторизованных дивизий была необычно высокой. Каждый овраг, каждая дорога были пристреляны и заминированы. После того как передовые части завязли в боях на оборонительных укреплениях, в нашем тылу активизировались сотни диверсионных групп противника, которые минировали дороги, подрывали мосты, целенаправленно уничтожали автотранспорт служб снабжения, по возможности уклоняясь от боев с частями полевой жандармерии и вспомогательной полиции, отвечающих за наведение порядка в тылу наступающих войск. Это говорит о том, что против нас действовали профессиональные диверсанты, строго ориентированные на выполнение определенных заданий, а не окруженные части красных, которых и хватает на одиночные выстрелы из леса в проезжающие одиночные машины. Отсутствие воздушной поддержки и корректировки артиллерийского огня, сказывалось на темпе наступления и потерях. Только после того, как части 4-го воздушного флота Люфтваффе смогли выдавить русскую авиацию и снова поддерживать наступающие войска, мы смогли сломить сопротивление русских и прорвать оборону. Но это нам далось дорогой ценой. Войска вверенной мне 2-й танковой группы обескровлены, потери в войсках от сорока до шестидесяти процентов личного состава. Безвозвратные потери бронетанковой техники в некоторых частях составляют до шестидесяти процентов.

Гитлер молча слушал, не перебивая одного из талантливых генералов Вермахта. Тут же вмешался Рундштедт, поддерживая своего подчиненного

- И главное, мой Фюрер. По показаниям пленных, у русских стояли особо жесткие временные рамки по удержанию обороны. Части отступающие из Киевского «котла» оторвавших от преследования частей 6-й полевой армии, оставляя за собой заслоны из остатков частей 37-й, 5-й и 21-й русских армий, занимали оборону, формирую вторую и третью линию обороны от наступающих групп Гудериана и фон Клейста. Таким образом, получалось, что на направлениях главных ударов соотношение наступающих и обороняющихся войск составляло два к одному, что при отсутствии воздушной поддержки вылилось в тяжелые затяжные бои. По данным разведки у русских были особые распоряжения уничтожать танки, при этом создавались специальные команды, которые ночью пробирались к подбитой технике и подрывали ее, исключая возможность восстановления в полевых условиях, поэтому так и велика доля безвозвратных потерь в технике.

Гитлер показательно спокойным голосом, поинтересовался.

- Значит те части, которые вы окружили под Киевом, специально оставлены, чтобы сдержать наступление 6-й полевой армии, а основные силы были брошены на отражение ударов наших моторизованных и танковых дивизий?

- Дай, мой Фюрер. Разведка не смогла распознать такую переброску войск противника.

Но Гитлер не дал ему закончит, прервав самым хамским образом, перейдя на крик, брызжа слюной.

- Вы потратили много времени взламывая Киевский укрепрайон, вместо того, чтобы окружив армии русских идти вперед, захватывая Крым, Харьков и освобождая войска для наступления на Москву. Рундштедт, вы пониамете что из-за вашей некомпетентности и трусости почти на два месяца задержалось выполнения операции «Тайфун» и немецкие солдаты должны наступать в условиях русской зимы, к которой мы не готовы? Кто меня уверял, что мы встретим зиму уже в Москве? Вы мои генералы! Все предатели и трусы!

Гитлер стучал кулаком по столу и кричал.

- Это происходит потому, что мои приказы не выполняются! Запомните, мы выиграем эту войну, даже если она стократно противоречит доктрине Генштаба.

Он еще несколько минут поносил трусливых генералов, и все в этой комнате прекрасно понимали, что произошло на юге Восточного фронта. Русские переиграли немецкое командование, измотав в боях под Конотопом и Полтавой основные ударные соединения Вермахта. 2-я танковая группа, которая по плану «Тайфун» должна была участвовать в наступлении на Москву как одна из основных ударных частей, была обескровлена и нуждалась в пополнении техникой и личным составом, а это существенно отодвигало время начала наступления на Москву. Это и взбесило Гитлера, что победа, как неуловимая Синяя птица, маячившая буквально в нескольких шагах, улетала из рук властителя Европы.

- Это предательство! Это предательство всей цивилизации, которую вперед к будущему должен вести немецкий народ. И кто-то должен за это ответить.

Он обвел бешенным взглядом собравшихся высших офицеров и остановил взгляд на невысоком, худощавом человеке в морском мундире.

- Что вы можете сказать по этому поводу, адмирал Канарис? Ваша служба должна искать предателей в военной среде и давать достоверную информацию о планах русских? Как ваш хваленый Абвер мог пропустить такую ловушку со стороны русских?

В отличие от крикливого фюрера и твердых в своем мнении генералов, Канарис вполне для своей комплекции заговорил спокойным голосом, ни сколько не боясь экспрессии Гитлера.

- Мой Фюрер, по этому делу есть весьма интересная и важная информация, но это бы хотелось обсудить в ограниченном кругу. Не смотря на некоторые трения с имперской безопасностью, мы давно ведем совместное расследование по факту утечки к противнику стратегической информации самого высокого уровня секретности. То, что произошло на Восточном фронте, требует особого рассмотрения и вашего волевого решения. От себя могу добавить, что подготовка глубоко эшелонированной обороны под Полтавой и Конотопом, проводилась в условиях строжайшей секретности. Любые попытки забросить разведывательные группы в те районы заканчивались провалом и количество войск НКВД, которые обеспечивали секретность, говорит о том, что русские поли ва-банк, стараясь таким образом переломить ситуация на Восточном фронте. Это говорит об очень высоком уровне информированности, поэтому и контрразведке и имперской безопасности нужны особые полномочия для проведения следственных действий.

В зале повисла тишина. Все генералы поняли, что просит Канарис, и даже Йодль, который находился постоянно возле фюрера, ощутил как по коже пробежал озноб.

Гитлер пронзительно смотрел на адмирала, принимая решение, но, не придя к определенным выводам, повернул голову к любимцу Гимлера Гейдриху, спросил.

- Гейдрих, вы тоже так считаете?

- Да мой Фюрер.

Резкий переход от истерического крика и стуку кулаками по столу, к задумчивости, ярко выделял необычный темперамент Гитлера.

Но тут голос подал Мартин Борман, до этого молчаливо стоящий в стороне.

- Мой Фюрер, может стоит сначала заслушать Канариса и Гейдриха, перед тем как принимать решение.

Борман тоже почувствовал, что в этот момент должно бить принято судьбоносное решение, которое может существенно изменить расстановку сил в руководстве Рейха и ему очень не хотелось бы усиления адмирала Канариса, считавшегося явным англофилом, и Гейдриха, через которого Гимлер получал дополнительные властные полномочия. Гитлер удивленно взглянул на своего бессменного секретаря, без которого не принималось ни одного серьезного решения. До этого Борман никогда не спорил, и все его предложения носили исключительно деловой характер.

- Хорошо. Господа генералы пусть подождут.

И мазнул взглядом по Герингу, который после неудачного сражения в воздухе за Британию подрастерял свой авторитет.