Ундервельт. Западня (СИ) - Бард Олег

Тарвит помассировал пальцем лоб, будто пытался просверлить там дырку, задумался, замер, вперившись в одну точку. А потом по его лицу будто бы пробежала волна, он зыркнул на Нагана злобно и бросил грубым, властным голосом:

— Говоришь, нанял Краско?

Наган напрягся, Шимон разинул рот. Тарвит выхватил у Шимона кинжал, видимо, чтоб перерезать себе горло и возродиться в другом месте. Но Наган рванул к нему, схватил за руку, ударил по затылку — Тарвит закатил глаза и упал носом в пол.

Шимон наблюдал за происходящим, не зная, как быть: друга спасать или помогать избранному.

— Я так и знал, — проговорил он, обретя дар речи и обращаясь к Нагану. — Ты с самого начала странно себя вел. И арбалет не заряжал после выстрела, и болты странные, никогда таких не видел.

Наган связал руки Тарвита, занялся его ногами, говоря:

— Он собирался уничтожить Ундервельт. — Брови Шимона взлетели на лоб, а Наган продолжил: — Если не хочешь исчезнуть, забудь, что видел. А мне нужно допросить Тарвита. Кстати, на самом деле его зовут Виктор.

Глава 22. Время пришло

О том, что время пришло, Виктор Тарасов узнал вчера, когда киллер, нанятый для ликвидации Антона Краско, бесследно исчез.

Виктор окончательно убедился, что у него мягко и нежно отжали бразды правления корпорацией, и скоро начнется прямое воздействие, причем все будет обставлено так, что его смерть покажется окружающим естественной. Потому надо действовать на опережение.

Обычно в таких ситуациях положено не спать, ворочаться с боку на бок, мять подушку, терзаться сомнениями, но Виктор спал беззаботным сном младенца и проснулся на десять минут раньше будильника, как показывали настенные часы, потому что его разбудил тонкий солнечный луч. Золотая точка, похожая на лазерный прицел, медленно переползала по подушке к спящей Карине.

Три года назад, когда ушел от Светланы, Виктор думал, что Карина — все, что у него есть. Сейчас же хотел удавить ее подушкой как свидетельство своей слабости и позора. Перед тем, как совершить опасную задумку, он написал завещание, Карине достанется старая «лада-калина» и все. Пусть она честно и оттарабанила пять лет: три в роли жены, два — в роли любовницы. Ничего, такие не пропадают, ей особо без разницы, перед кем выгодно раздвигать ноги. И в любовь она играет отменно, рога почти не чешутся. Что ж поделаешь, когда нравится обожание восторженных щенков, а приходится играть примерную супругу, чтоб иметь доступ к благам и связам постылого старика, которые щенки обеспечить не в состоянии.

Будто почуяв его взгляд, Карина заворочалась, перевернулась на спину, и ее пышная грудь разъехалась в стороны.

Как он любил ее! Так, что готов был стерпеть что угодно, лишь бы снова испытать это чувство, вернуться в молодость. А по сути любил лицемерную пустышку и пытался заставить быть другой, наполнить смыслом нечто бездонно-пустое. Как ни старайся, на крыльях любви не воспарить над здравым смыслом.

«Тебя снимают все подряд, и тебе это лестно». Прощай, Карина!

Виктор босиком протопал в ванную, где с упоением намылился и включил горячую воду, впитывал ощущения, запахи, звуки. В Ундервельте все будет по-другому, да и не факт, что он оттуда вернется. Конечно же, Краско бросится его искать, но Виктор станет наивным парнишкой Тарвитом, который ничего не помнит. На четвертый день личность разрушится, и память вернется. А в первые три, если его поймают прихлебатели Краско и начнут пытать, ничего не добьются. Подумают, что в их руки попала очередная мертвая душа.

На миг взгрустнулось о временах, когда они с Антоном мечтали о бессмертии. Но кто же знал, что беспомощный восторженный парень окажется властолюбцем-социопатом?

Однозначно кто-то ему помогает. Наверное, Гурский. А может, он хакнул Гурского или даже кого повыше. Вот же как все завернул, стервец! Обложил со всех сторон, и если начать действовать, как обычно, силой и правдой, Краско подключит своих марионеток, и Виктора прирежет кто-то из сотрудников. Или он разобьется на машине, как армянин, виновный в увечье Краско. Никто ведь не обратил внимания на то, что его сынок за неделю до того, как броситься на папашу в машине, выиграл линзы дополненной реальности!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В общем, смерть Виктора Тарасова выглядеть естественной. Чтобы не привлекать внимание потерей интереса к делам, до трех дня Виктор решал насущные вопросы: собрал директоров филиалов, с азартом отчитал их, на совещании пообещал клиентам золотые горы — Гурский совсем обленился, пусть отдувается.

Немного посидел в одиночестве, разложил в голове по полочкам план действий, понимая, что три дня Виктора Тарасова не будет существовать. Потом сообщил секретарям, что через полчаса собирается в Думу, вызвал надежного паренька, который точно не пользуется линзами дополненной реальности, клиента клиники, и уехал с ним, переодевшись и выйдя через черный вход. Камеры наблюдения он там отключил еще два дня назад.

В «Панацее» бюджетный «ланос» не привлек внимания. Виктора встретила Светлана и сопроводила в цоколь, где некогда был склад, а ныне его тайно переоборудовали в лабораторию — специально для него.

Естественно, линзами Виктор не пользовался. В виртуал он выходил через очки дополненной реальности, какие применялись на заре появления «Панацеи». Благодаря Дубровскому, погибшему не без участия Краско, хакнуть его стало практически нереально.

Света ворковала и успокаивала, перетягивая жгутом его плечо, а он думал о том, что девушка рискует ради него жизнью. Все, кто соприкасается с ним, отныне в смертельной опасности.

Карина бы никогда не стала ради него рисковать.

* * *

Укол. Виктор скосил взгляд на шприц, где с раствором снотворного смешивается кровь, и картинка перед глазами смазалась, поплыла, и он погрузился в черноту.

Открыв глаза, Виктор подумал, что прошло мгновение. Зрение постепенно восстановилось, он понял, что лежит лицом в пол, а руки и ноги связаны, и запаниковал. Где он? Что с ним? Неужели его только сейчас схватили прихвостни Краско?

Издалека доносились крики, что-то лязгало.

Что с ним было, вспоминалось урывками: парень, похожий на Ди Каприо, почему-то — беременная женщина, плен…

Значит, его скоро подключат к стирателю, он вытеснит Краско и возьмет под контроль Цитадель, как он и планировал. Сумеречные должны его попытаться ликвидировать в числе прочих новичков, подключив к стирателю, и все, миссия выполнена, Ундервельт больше не во власти социопата, связь оборвана, можно возвращаться.

— Очнулся? — проговорили ровным безэмоциональным голосом.

Виктор перевернулся на бок: над ним склонился мужчина лет сорока пяти, с лицом, будто высеченным из камня. Правильные пропорциональные черты, темно-русые волосы с проседью, серые немигающие глаза.

Наган, человек, 49 уровень.

Кто это? Точно один из первых поселенцев, раз прокачался почти до 50-го, но Виктор его не помнил.

— Итак, Виктор Тарасов… — продолжил Наган. — Только не надо говорить, что это не ты, хорошо?

— Договорились, но…

Настроенный на диалог Тарасов открыл рот, чтобы велеть Нагану его отпустить, но будто невидимые пальцы сжали горло. Словно его телом управляли с помощью джойстика, и заела кнопка на панели.

— Это не Виктор Тарасов, — проговорили устами его персонажа. — Хотя его концепт интересен.

Ощущение было, словно Виктора оттеснили, зажали в углу и душат. Кто-то еще обитал в этом теле и пытался взять в руки бразды правления. Кто-кто… Тарвит! Искусственная личность прижилась и отказалась разрушаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кадрами промелькнули его воспоминания: местные, беременная Сара, дети, рожденные здесь. Этот мир, черт побери, реален! Он живет собственной жизнью, и пуповина с материнским миром давно обрезана. Возможно, что и вернуться не получится.

Ну уж нет, Виктор так просто не отдаст тело, которое он создал под себя, синтетической сущности! Он с минуту посылал мысленные команды рукам, ногам, языку. Начала болеть голова так, что слезы навернулись, но ему таки удалось вернуть контроль над телом, однако Тарвит не исчез, а просто затаился и мог вернуться в любой момент.