Маленков. Третий вождь Страны Советов - Рудольф Баландин

Глава 4

На вершине власти

Можно возразить, что я проповедую «поклонение героям». Если хотите, да, друзья. Но поклонение прежде всего должно выразиться в том, что мы будем героически настроены. Полный мир героев вместо целого мира глупцов, в котором ни один доблестный король не может царствовать, — вот чего мы добиваемся!.. Отбросим все низкое и лживое. Тогда мы можем надеяться, что нами будет управлять благородство и правда…

Два года, выпавшие из истории

В популярной, многотиражной, буквально навязываемой читателю «Истории Советского государства» Н. Верта глава X называется: «Хрущевские годы (1953–1964)». Начинается она с подглавки: «Борьба за сталинское наследие и начало хрущевских реформ (1953–1957)».

Остается только удивляться странной забывчивости не только данного автора, но и редактора книги. Как же они могли запамятовать, что во главе СССР с марта 1953 по февраль 1955 года стоял вовсе не Хрущев?

Правда, подобной аберрацией памяти страдает и Д. Боффа. В его «Истории Советского Союза» книга седьмая называется «Десятилетие Хрущева». Видно, очень понравился подобным авторам этот партийный деятель! Захотелось им представить его третьим — после Ленина и Сталина — вождем нашей страны. А третьим был не он, а Маленков.

Интересно, что тот же Н. Верт констатирует: «Первое место в новой иерархии занял Маленков, который получил пост Председателя Совета Министров и Первого секретаря ЦК КПСС. В Совмине у него было четыре заместителя, двое из которых могли питать значительные надежды: Берия, близкий соратник Маленкова, вновь возглавивший воссоединенное МВД, поглотившее МГБ; Молотов, вернувшийся на пост министра внутренних дел. Два других поста зампредов Совета Министров занимали Булганин и Каганович. Ворошилов был поставлен на пост формального главы государства Председателем Президиума Верховного Совета. Хрущев не имел никаких государственных должностей, но занимал второе место в ЦК КПСС».

По какой-то причине здесь допущена неточность: Маленков был просто секретарем ЦК. По этой причине Хрущев, как мы уже говорили, занимал первое место в партийной иерархии. Хотя благодаря авторитету Сталина в последние годы его правления наибольший вес приобрела должность руководителя государства, а не партии.

«Это распределение руководящих постов, — продолжает Н. Верт, — осуществленное в страшной спешке на следующий день после смерти Сталина и, несомненно, дававшее тройке Маленков — Берия — Молотов наибольшие преимущества, было сочтено другими членами президиума несправедливыми. Уже 14 марта Маленков… был поставлен перед необходимостью выбора между руководством правительством и руководством Секретариатом ЦК. Он выбрал первое, что означало передачу Секретариата ЦК Хрущеву…»

Как мы знаем, было не совсем так. Никакой страшной спешки не наблюдалось. Все «тройка» оговорила заранее. Никто, по крайней мере открыто, не выступал против новых назначений. Никто не ставил Маленкова перед выбором: возглавить правительство или КПСС.

Произошло то, что напрашивалось в данной ситуации. Не имея неоспоримого лидера, было осуществлено коллегиальное руководство. Общее управление государством перешло в руки Маленкова и его заместителей (прежде всего Берии и Молотова), Советы возглавил Ворошилов, а в партийной иерархии первым стал Хрущев.

Последний, как отметил Верт, «отныне занял ключевой пост, благодаря которому контролировал деятельность и карьеру секретарей обкомов партии, настоящих «баронов» системы, составлявших опору и основной контингент Центрального Комитета».

И тут вновь приходится уточнять, причем существенно. Ни при Сталине, ни при Маленкове партийная номенклатура ЦК не имела полновластия в стране. Более того, ее упорно сдерживали «сверху». Поэтому и произошло переименование партии, а Сталин наиболее высоко поднял престиж государственной, а не партийной власти. В то время ни о каких «баронах» (намек на мафиозные коррумпированные структуры) не могло быть и речи.

Складывается впечатление, что историки типа Верта желают представить систему власти в СССР предельно упрощенно. Они не желают обращать внимание на ее принципиальное преобразование при единоначалии Хрущева. Вот когда был совершен государственный переворот: к власти пришла партийная номенклатура.

Два года правления Маленкова стали, в сущности, переломными в истории Советского Союза!

Именно поэтому они представляют огромный интерес для тех, кто желал бы понять, каким образом и почему произошел крах нашей великой державы. А те, кто заинтересован в сокрытии правды или не способен честно и всерьез анализировать события прошлого, вычеркивают эти два года, присоединяя их к периоду хрущевского правления. Получается, будто ничего особенного не произошло: как правили «партийные бароны», так и продолжали править. Над ними стоял «крестный отец» (по-русски — пахан), и никакого народовластия в помине не было. Сплошной террор, беззаконие, нарушение прав человека… Короче, тоталитарная империя зла.

Увы, со времен Горбачева в нашей стране гласность была предоставлена почти исключительно так называемым диссидентам и представителям партийной номенклатуры — тем, кто выступал против народовластия. Поэтому оно и было представлено как социальное зло, тогда как всемогущество капитала, буржуазии — как торжество добра.

Я не могу утверждать, что моя версия происходивших событий и преобразования структуры власти в СССР единственно верная. Однако она имеет серьезное фактическое обоснование (их каждый исследователь обычно подбирает под свою концепцию), в том числе и с позиций глобальных, в связи с объективными законами развития цивилизации, формирования и эволюции техносферы. А этот процесс продолжается более десяти тысячелетий.

В XX веке во всех индустриально развитых странах преобладающим социальным классом по численности и значению в управлении государством стали служащие. Из них выделились «элиты»: политическая (партократы), финансовая (плутократы), промышленно-хозяйственная и военная (технократы), а также органы госбезопасности. Они образуют слой государственных владык (ГВ). Такова схема, в общих чертах, по моему мнению, верно отражающая действительность.

Пока в этой схеме существуют противоречия, происходит борьба за влияние, сохраняется динамическое равновесие, о коррупционном государстве говорить не приходится. При капитализме главенство (не абсолютное) получают плутократы. Сталин, как я уже говорил, старался сохранять динамическое равновесие всех властных структур, жестко пресекая коррупционные связи. То же самое попытался сделать Маленков. Однако эта задача оказалась ему не по плечу. Впрочем, вряд ли она кем-то могла быть решена. Сталин в этом отношении был исключением.