13 способов ненавидеть - Татьяна Гармаш-Роффе

– Извините, Маша, я вас загрузил... – смущенно проговорил он, вставая. – Поздно уже, позвольте откланяться.

– Нужно иногда и вам выговориться, – улыбнулась она. – Не все же чужие исповеди слушать...

– Откуда вы знаете? – поразился Алексей.

– Я просто вижу, какой вы человек... Маша обняла его за шею и поцеловала в колкую щеку.

– Все будет хорошо, Алексей, поверьте мне. Все будет хорошо...

Впервые за все эти три безумные недели Алексей заснул легко и спокойно. Он поверил Маше.

Александра. 22 октября. Продолжение

– ...У нас с вами будет два дня, чтобы поговорить о любви!

Он ушел, а фраза осталась. Она больно царапала мозг Александры. В ней был какой-то душный намек... Удушливый... Удушающий...

Но он же не маньяк! Маньяки себя так не ведут! Александра искала в своей памяти подтверждения, перекапывая все, что она когда-то услышала и увидела о серийных убийцах. Ей очень хотелось верить в то, что маньяки себя так не ведут... И вдруг коротенькая и простенькая догадка пронзила ее: он ждет срока. Он пока не ведет себя, как маньяк... Пока срок не вышел! Она вспомнила: «Подожди, подожди, подожди»... Голос вплетался в глухой шум дождя – подожди-дожди-дожди... Нет, ей не примерещилось! Он был там, за дверью, и он хотел к ней войти! Но потом раздумал. «Подожди». Это он себе сказал. Он себя уговаривал – подождать, потерпеть!

Она зажмурилась от ужаса. Зря она старалась вспомнить все виденные в кино сцены – теперь, освеженные в памяти, они завалили ее с головой. Она задыхалась от страха. Хотелось кричать, бить стекла, бежать.

Бежать. Бежать!!!

Она еще раз осмотрела окно. За стеклом решетка, за решеткой глухие ставни. Два издевательских гвоздя, которые словно манили их выдернуть. Может быть, и решетку можно как-то расшатать и вытащить? Вдруг она не закреплена, а просто поставлена?

Света голой лампочки не хватало, чтобы разглядеть как следует крепления решетки. Ей пришла в голову мысль поискать фонарик. На дачах непременно существуют фонарики, как же иначе!

...Она нашла фонарик на втором этаже, возле рулона обоев. Нажала на кнопочку, и бледное круглое пятно света выхватило из полумрака... пассатижи! Они лежали совсем недалеко, просто она не заметила их в первый раз!

Неужели? Кажется, сама судьба подает ей знак! Нужно рискнуть! Разбить стекло, расшатать решетку, вытащить гвозди из ставен – и она на свободе!

Подхватив свои находки, она спустилась вниз. Мысль о свободе пьянила ее. Нет, она не забыла слова Бенедикта: «Если вы сбежите, то тогда найду вас я. Но тогда расклад будет иной... Я вас тогда убью, Александра. Поверьте, это не пустая угроза...» Просто сейчас они перестали быть такими страшными. Эйфория близкого освобождения кружила голову. Как только она окажется на свободе, она выберется из этого поселка, она найдет Алешу, и он не позволит убить ее! Он не позволит этому Бенедикту привести угрозу в исполнение!

Александра посветила фонариком через стекло. Решетки упирались в камень несколькими штырями, и отверстия были зацементированы... Но, наверное, их можно раскачать? Цемент ведь крошится... У нее еще есть целая ночь впереди...

А вдруг нет? Она разобьет стекло, но не сможет справиться с решеткой... Или с этими жуткими гвоздями... И тогда Бенедикт явится сюда и поймет, что она ПЫТАЛАСЬ СБЕЖАТЬ. Что тогда будет?

Ее передернуло. Эйфория начала постепенно улетучиваться. В принципе, если попробовать справиться с окном в своей комнате, то Бенедикт не увидит, потому что он в ее комнату не заходит, – пыталась Александра догнать свою эйфорию, снова ощутить прилив радости и надежды...

И вдруг она вспомнила тихое звяканье ключа с обратной стороны своей двери. У него есть второй ключ! Она посмотрела на пассатижи. Неужели придется сдаться? Неужели отказаться от попытки спастись?! Нет, это не в ее характере!

Александра решительно взялась за инструмент и замахнулась им, чтобы разбить стекло. И именно в тот момент, когда ее ладонь ощутила холод металла, всплыла перед глазами сцена первого утра, проведенного в этом доме. Вот она поднимается наверх... Вот она осматривается... Рулоны обоев, стружка, краска...

Пассатижей там не было! И фонарика не было! Она прикрыла глаза и снова вызвала в памяти ту картину... Нет, не бы-ло!!!

Значит, он туда их нарочно положил... Чтобы... чтобы спровоцировать ее... И тогда... Он бы увидел, что она пыталась... Теперь совершенно ясно, что ее затея была обречена на провал... Бенедикт знает секреты своих окон... Он ее провоцировал, нет сомнений!!!

Зачем? Ответ она ощущала, но боялась сформулировать... Он был где-то там, в слове "подожди"... Бенедикт искал возможности не ждать... Он хотел дать самому себе разрешение не ждать... Если бы Александра нарушила его условия, он бы себе это разрешение дал...

Она бросила пассатижи на пол, как ядовитую змею, и даже ногой их притопнула. Потом подобрала их и отнесла на место, наверх, вместе с фонариком. Потом вернулась к себе в комнату, села на диван и заплакала. В слезах нет ни смысла, ни пользы, но они лились сами, слезы страха и отчаяния, и невозможно было их остановить. "Алеша, – прорыдала она в голос, – Алеша, найди меня..."

25 октября

Получив очередные распечатки от Тамары в воскресенье – их оказалось пять, что уже радовало относительно небольшим количеством, – он в понедельник снова подрядил Виктора на поиск подходящих дел. Ждал весь день, усмиряя нетерпение. Он знал, что это непросто: дела были раскиданы по разным отделам, – Виктор звонил, искал опера, который вел дело, задавал вопросы... Нужные люди не всегда оказывались на месте – то на выезде, то выходной. Раньше завтрашнего дня и ждать нет смысла...

Но он вопреки доводам разума ждал. Он промаялся до вечера, но Виктор так и не позвонил. Не выдержав, Алексей сам набрал его номер.

– Мне удалось получить сведения только по трем из пяти, Алексей Андреевич. Завтра постараюсь получить информацию по оставшимся двум.

– А в этих трех нужный профиль не просматривается?

– Ну, как вам сказать... Есть одно, где у жертвы вроде любовник имелся и ребенок тоже. Но вряд ли оно вам подойдет, уж больно фантазийное...

– Это мне решать, Витя. Ты должен был мне сообщить, у меня каждый час на счету!

– Да что вы так волнуетесь? Еще неделя есть, успеем!

– Блин, маньяк мою жену похитил, – не выдержал Алексей. – А ты мне про неделю толкуешь!!!

– Извините, я не знал... Что же вы мне не сказали, я бы...

– Проехали. Я ничего и не сказал. Что там за "фантазийное дело"?

...Женщину загрыз насмерть ротвейлер. Почему и при каких обстоятельствах собака набросилась на нее, установить не удалось. Обезображенный труп жертвы нашли только утром в соседнем дворе. Время наступления смерти датировалось поздним вечером предшествующего дня. Обнаружился свидетель, показавший, что собака бегала по дворам одна, без хозяина.

Муж погибшей приходился хозяину ротвейлера постоянным собутыльником. Оба запойных алкоголика то мирно выпивали, то ссорились насмерть. Дело дважды доходило и до поножовщины. После гибели супруги ее муж-алкаш подал в милицию заявление, утверждая, что его собутыльник состоял в любовной связи с погибшей и нарочно натравил на нее собаку, чтобы досадить ему, мужу. Их сын, в свои тринадцать лет уже баловавшийся чрезмерным употреблением спиртного, дал показания о том, что видел мать в обществе соседа-собачника, но сам подозреваемый категорически отвергал все подозрения в любовной связи, равно как и в мести. По его словам, женщина действительно несколько раз встречалась с ним с целью уговорить его прекратить пьянки с ее мужем; что же до пса, то он прогуливался в одиночестве по той простой причине, что хозяин был не в состоянии вывести животное на прогулку, ограничившись открытием дверей своей квартиры. Собака была уже приучена к такому способу выгула и стояла у двери подъезда в ожидании, что кто-нибудь из жильцов откроет ее. Соседи подтвердили его слова.

Дело и впрямь выглядело, в контексте их поисков, "фантазийным", как выразился Виктор. Оно смахивало на пьяные разборки двух закадычных алкоголиков, не более того... Искать в нем медальон? Или дождаться, пока Виктор выловит оставшиеся два случая, в надежде на что-нибудь более похожее на преступление?

Понедельник был на исходе. У Алексея оставалось только шесть дней до истечения ультиматума, включая завтрашний. И он решил, что наведается к вдовцу-алкоголику прямо завтра с раннего утра, чтобы застать его перед работой...

26 октября

...Нет, он даже не удивился. На самом деле он где-то смутно предполагал именно такой исход дела. Двенадцатый медальон лежал в его ладони, и с фотографии смотрел на него смеющийся Иммануил.

Он дал Виктору отбой: больше его помощь не требовалась. Угнездившись в своем любимом кресле, он смотрел на этот медальон как на чашу с цикутой, которую ему предстояло выпить. Горькую отраву его ошибки...