Король без трона - Морис Монтегю
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Покажите нам этого Бруслара!
Но его никому не показывали…
Во всяком случае, последняя казнь была принята неблагоприятно. Среди народа раздался ропот, а когда полиция рассеяла толпу, послышались свистки и даже было брошено несколько снарядов. Целый день продолжалось это глухое недовольство — правда, неопасное, но кем-то поддерживаемое…
В высших сферах ничего не подозревали или пожимали плечами. Между бывшими эмигрантами замечалось недовольство, но они выражались осторожно, исподтишка: кулак показывали в кармане, гнев не превышал благоразумия.
Все-таки было видно, что умы волновались.
В такое время весть о тайном собрании роялистов, конечно неопасном, но все-таки нежелательном, встретила полное недоверие. Генерал Савари, получив письмо Луизы, приказал расследовать дело. Начальником этой экспедиции был назначен Фроамантель, что очень обрадовало и его, как и Луизу с Жиролем. Все было предусмотрено заранее, и успех, казалось, был обеспечен.
В этот же самый день некоторым лицам были посланы письма, которые произвели на них разнообразное впечатление.
Полина Боргезе первая странным образом получила неподписанное письмо без адреса. Двор уже дня три как переехал из Рамбулье в Париж по случаю очень важного дипломатического столкновения с Пруссией, предвещавшего мало хорошего. Полина, которую брат-император отсылал обратно в Рим, проводила последние дни своего пребывания в Париже, занимаясь бесчисленными покупками. На самом же деле она каждое утро проводила в Фоли-Бегоньере, куда украдкой являлся и Гранлис. Оба предчувствовали близкую разлуку, и последние свидания носили несколько печальный характер.
Наступила война со всеми ее случайностями. Давая случай выказать храбрость, она вместе с тем пугала неизвестностью. Хотя влюбленные тешили себя всякими мечтами о будущем, но оба смутно чувствовали, что перелистывают последние страницы своего увлекательного романа. Может быть, Полина думала уже иное…
В четверг утром итальянка Мария, проходя по саду, увидела на аллее сложенную бумагу, обернутую вокруг камня, как видно, брошенного через решетку. Она подняла его. На бумаге стояли два слова: «Для дамы». Служанка отнесла письмо к принцессе.
Полина с любопытством развернула письмо. Там стояло:
«Ваш друг скомпрометирован (Форас, Ормансе, Бруслар), ему грозит большая опасность. В три с половиной часа, улица Монблан, 16. Придите, если любите.
Верный».Принцесса нахмурилась: она заподозрила ловушку и обеспокоилась. Значит, принц не придет, когда она его ждала? Сидя на кушетке, она озабоченно считала минуты и часы, держа в руках открытое письмо. По мере того как шло время, ее лицо все более омрачалось.
Когда пробило полдень, она позвала Марию, и, по обыкновению тщательно закрывшись вуалем, обе они вышли из дома и сели в стоявшую неподалеку карету.
За завтраком в это утро у своей сестры Каролины Мюрат Полина не открывала рта, не скрывая своей озабоченности.
В то же утро и Гранлис получил свое письмо, гласившее:
«Берегитесь, за вами следят. Оставайтесь дома сегодня утром, иначе вас накроют. В три с четвертью часа приходите без опасений на улицу Монблан, 16; Форас требует мщения. Бруслар скоро будет.
Друг».Принц был сильно заинтересован. Он так же, как Полина, вертел в руках письмо, не понимая, откуда оно. Почерк несомненно был женский. Может быть, его писала Мария? Но нет, так она не сумела бы написать. Кто же тогда?
Он вспомнил Кантекора. Этот сыщик, очевидно, покровительствовал ему неизвестно с какой, быть может, и с дурной целью. Может быть, это написал он при посредстве какой-нибудь своей сообщницы. Почему бы не поверить этому предупреждению? Он, конечно, получил от Фуше особые предписания: поберечь пока данное лицо, чтобы потом повыгоднее продать его. Пока для этого еще не настало время.
Размышления принца были близки к истине.
Он так и не вышел из дома в это утро, тем более охотно, что был очень расстроен смертью Фораса, его сына и д’Ормансе.
В таком же настроении были де Тэ, Иммармон и Прюнже, когда получили доставленные около полудня такие письма:
«Улица Монблан, 16, в три часа. Гранлис в большой опасности: западня. Все узнали. Бруслар уведомлен».
Подписи не было.
Все трое сочли это последствием недавней казни: роялисты подверглись, конечно, еще большему преследованию в Париже, последуют новые аресты, военный суд в Венсене…
Они подумали, что принц, за которым все время следила полиция, умышленно завлечен в западню, и подвергнется опасности, если вздумает защищаться… Они решили немедленно явиться туда, куда их звали, что бы их там ни ожидало, хотя бы верная гибель. Одно только было важно: принц, подвергавшийся опасности. Оба кузена в особенности чувствовали себя ответственными за жизнь своего короля после скандального происшествия в замке Дапали. С того злополучного дня они вместе с доверием и дружбой принца потеряли право быть около него, защищать его, если понадобится, хотя бы собственным телом, умереть за него, а потому теперь они с жадностью ухватились за представившийся случай.
В это же время маркиза Диана д’Этиоль получила в своем тайном убежище, на улице Прувер, записку, назначавшую ей свидание в тот же час, по тому же адресу, подписанную «Гранлис», что заставило ее покраснеть от радости. Забывая о собственной безопасности, она своими встречами и постоянными письмами преследовала в Париже принца, в которого успела пламенно влюбиться.
Изабелла д’Иммармон поступила точно так же. Она жила в доме Юржель, улица Лашез, у одной старой родственницы, которая приютила ее, ничего, в сущности, не понимая. Все помыслы молодой девушки тоже были сосредоточены около Вавилонской улицы, бывшей для нее таким же магнитом, как и для Дианы. Обе они рассчитывали не без основания, что такое постоянство должно, наконец, тронуть принца. Однако до сих пор молодой человек старательно отклонял все поползновения обеих красавиц. Он совсем мало бывал дома, возвращаясь поздно, выходя рано: уловить его там было почти невозможно, а этого-то именно он и желал.
Изабелла получила такое же приглашение, как и Диана, с той же подписью и сейчас же, как и та, приступила к обдумыванию роскошного, волшебного туалета, чтобы явиться на поле битвы во всеоружии.
Итак, из всех таинственно приглашенных на улицу Монблан ни один не колебался принять приглашение.
XXIV
Три часа. Улица Монблан, 16.
Близ австрийского посольства стоял маленький двухэтажный домик с узким двором впереди и садом, окруженным стеной позади. В глубине находилась маленькая потайная калитка, выходившая в соседний проулок. Через эту калитку час спустя после полудня вошли в дом десять агентов Савари под предводительством Фроамантеля; в числе их был и его приятель Жироль. Луиза Кастеле провела их в одну из комнат второго этажа. Там стоял зеленый карточный стол, за которым покойный капитан часто играл в карты со своими друзьями. Полицейские агенты в ожидании начала комедии или драмы последовали примеру хозяина дома и предались увлекательному развлечению, причем выигрывал все время Жироль. Время для них шло незаметно; между тем вдова Кастеле приготовлялась к приему приглашенных.
Она скрыла под широким чепцом покроя Шарлотты Корде свои золотистые волосы, которые легко могли выдать ее, а сверх него надела еще кружева, падавшие ей на глаза. В своем черном вдовьем платье она походила не то на госпожу, не то на служанку — трудно было решить. Ожидая назначенного часа, она дрожала от нетерпения. Наконец он пробил на соседней колокольне, и ожидаемые посетители стали собираться. Первыми явились Прюнже и Иммармон, за ними де Тэ; третьей, под густой вуалью, вошла в дом Изабелла, четвертой — также тщательно скрытая вуалью Диана д’Этиоль.
Молодые люди были приняты служанкой, в сущности Луизой Кастеле, и слугой в красном жилете и белом переднике; его изображал очень удачно Фроамантель. Пришедших провели в большой, плохо освещенный зал; обеих дам, но порознь, проводили: одну — в будуар, другую — в столовую, причем извинились, что придется немного подождать. Те и другие были удивлены таким приемом и несколько встревожены.
Молодые люди разговорились.
— Понимаете ли вы что-нибудь? — спросил Иммармон де Тэ.
— Я получил письмо, — ответил молодой граф. — Там сообщается, что Гранлису грозит большая опасность и указаны этот адрес и час. Вот и все. Я пришел.
— Как и мы, — сказал Прюнже. — Мы получили такие же письма и ждем… Что все это может значить?
— Боюсь, не сделал ли принц какой-нибудь неосторожности после вчерашней казни, показавшейся ему ужасной, не сбросил ли своей маски, погубив таким образом и свое дело, и себя самого! Это так похоже на него…
