Записки сахалинского таёжника - Валерий Маслов

— А иначе и быть не могло. Рыба пойдёт, я тоже буду к Ольге захаживать, разговаривать!

— Саша, ты доходиться! Если бы не Олег, Серёга бы тебя в реанимацию отправил. У тебя же девка есть?

— Ну, и что?

— Колёк, я достану фотоаппарат, сделаю снимки Саши с Олей. И заставим его здесь работать за бесплатно! А если, Саня, ты против, — то фотографии передадим твоей девчонке…

— Тимоха, чтобы сделать даже сносные фотки, нужны знания и много оборудования, — это тебе не просто так, как ты говоришь, на компьютере!

Тимоха с Кольком рассмеялись от души, а Саша никак не может понять причину этого задорного смеха. Что он сказал такого смешного?..

— Саня, Тимоха все сделает в трёх экземплярах: черно-белые, цветные фотографии и слайды в придачу! Он — спец высшего класса! Он даже на патенте был на тему фото-услуг!

— Так что, Сань, ты не прав: оборудование у меня всё есть, опыта и практики много. Достать фотоаппарат — это не проблема. Работаю с любыми объективами, делаю фотки ночью у костра без всяких вспышек. Так что сдавайся!

— Сдаюсь! Но я ведь не знал.

— Ты у Олега фотографии видел?

— Ну, видел и не единожды. Живём-то в одной квартире.

— Так половина фоток — Тимохиных рук дело!..

Наступила ночь. Костер бодренько трещит, иногда постреливая, швыряя искры не вверх, а в стороны. Парниша устроился на своей лёжке и быстренько заснул.

Колёк растолкал брата:

— Тимоха, двигайся, развалился как дома на диване!

— А я и так дома. Для меня летом диван по любой елкой! А вот вы на рыбалку пришли. Что, места мало, или на коврике жёстко?.. Время сколько?

— Третий час, дождь пошёл.

— Да ты что, это разве дождь? А Саня где? Рыбу ловит или медведей гоняет? Костёр у вас больно большой. Вы что, вообще не спали?

— А ты что, в лесу дрова экономишь? — Саша сидит возле костра, накрывшись вкладышем.

Парниша сразу понял, что последует за вопросом, — с этим товарищем всё ясно. Поднялся, закурил. Сыпет морось, — плохо дело, может, и завтра день сыпать.

— С большим костром спокойней.

— Ну, спокойней, только не тебе. Потому что ты сейчас, б…, пойдёшь дрова собирать с фонариком. Дрова-то все кончились! А дров я притащил на всю ночь, на нормальный огонь, с запасом на утро. У тебя вкладыш уже прогорел.

— У меня запасной есть. Я прилягу немножко на твоём месте?

— Приляг, а то сегодня, не выспавшись, будем ползать, как черепахи. Таёжник!

Пришлось идти за дровами. Попил чая, под ёлкой свернулся на коврике в клубок, накрылся Сашкиным вкладышем и баиньки.

Проснулся на рассвете. Тепло, но не совсем, — сыро. Костер прогорел, угли остались. Ещё бы не остаться! — За три часа столько дров в огонь бахнули! Короче, пионеры на туристическом слёте…

На угли наложил меленьких дровишек, — пошёл костёр. Повесил чайный котелок. Кстати, котелок солдатский, — офицерский мал на троих. Да и солдатский всего на полтора литра, как раз: заварили-выпили. Нужно было чайник брать пятилитровый: раз заварил — и травись ядом, как делают многие охотники-промысловики!

— Эй, народ! Колёк, Саня, хватит ночевать!

Напарники поднялись — сразу к костру, сели чай пить.

— А ты что Тимоха, больше не спал?

— Разумеется, вас сторожил, медведей отпугивал. Дров насобирал и баиньки.

— Медведей, вон, Мурка отпугивает.

— Тогда зачем ты, Саня, все дрова сжег? И ведь не пошёл за дровами, а спать пошёл! Я бы тебя заставил идти, но мне сегодня на тропе не нужны сонные тетери.

— Да сейчас чая попью, схожу за дровами.

— Ты не тупи: после чая — рыбу ловить. Я тебе на будущее говорю, что не хрен жечь пионерские костры.

— Ты, Тимоха, один справишься?

— Давай, давай, Колёк, тоже лови, чего там справляться? — Полсотни хвостов и того, наверное, не будет.

Парниша шкерит рыбу, икру — в двухлитровый бидончик из-под майонеза. Колёк вчера на дне бидончика гвоздём наделал дырок, что бы сукровица стекала. Икра мелкая, но чуть ли не в два раза крупней икры, которую в первый раз делал. Со всей рыбы получилось три литра икры.

— Тимоха, надо на другое место переходить, здесь уже мало рыбы.

— Ну, давайте, идите выше. Я пока ухи сварю, покушаем. Посуду-то здесь спрячу.

Напарники пошли вверх. Парниша нарезал брюшков, сварил ухи. Сходил, позвал ребят, они недалеко ушли — пару десятков выхватили. Да фактически один Колёк ловит: Сашка то якорьки меняет, — мол, затупились, то укорачивает или удлиняет поводок. Всего-навсего ему уже надоела эта рыбалка, а терпения нет, молод ещё.

Покушали ухи, спрятал посуду. Пошли по речке вверх. Выпотрошил свежепойманную рыбу. Дальше с каждой ямы выхватывали по пять рыбин и шли выше. До брода так и не добрались. Надо прекращать это мокрое дело. Да дело не такое уж и мокрое, — сыпет мелкая морось. Вот когда полезут по тропе сквозь бамбук, тогда — ой, дело будет мокрое!..

Получилось всего пять литров икры. На дно короба положил семь рыбин, поверх горбуши — пять литров икры. Вес рюкзака не больше пятнадцати килограмм. Напарников вообще нельзя грузить, — иначе и до ночи не выбраться к мотоциклу: у них нет тренировки, они на Анну слабовато шли. Парниша с весом в пятнадцать килограмм нормально пройдёт, но нелегко. Легко только деньги рубить на красной икре!..

Вылезли на тропу — давай нарезать. Мурка первая, хозяин следом, Саша за ним, Колёк замыкающий. До выхода на перевальское плато дошли нормально, можно сказать, сухие. По Аннавской тропе нет бамбука. А вот дальше началось мокрое дело: от берёзы, где постоянно курит, тропа через сам хребет метров двадцать идёт сквозь бамбук, да там всё есть — и черничник, и стланик.

После первой «бани» побежали ещё быстрее, к тому же дорога вниз пошла. Саша обогнал Тимоху. Ну, обогнал и обогнал, а он взял, да рот раскрыл метров через пятьсот, когда камни пошли и парниша скорость сбросил (он ведь не камикадзе бежать по мокрым камням, да и вес рюкзака уже хорошо чувствуется).

— Что вы плетётесь еле-еле. Давай, Тимоха, догоняй, ходок!

— Стоять, сука! — заорал парниша во всё горло.

Саша от неожиданности встал как вкопанный. Зато Колёк удвоил скорость: он знает, что сейчас может произойти, он уверен.

— Тимоха, прекращай, что с дурака взять? Мелет попусту языком…

— Ты, урод, я сейчас тебе дам свой рюкзак, и ты до Стрелки, тварь, сдохнешь! А потом я тебя, ублюдок, добью! — сильно психанул от необоснованных слов, унижающих его профессионализм. Был бы Саша чужой — ему пришлось бы ползти до полей. Родственничек! — Бежит пустой и еще пасть свою поганую открывает. Короче, если на Анне тебя увижу — ты труп! Всё, разговор окончен!..