Жилой комплекс «Курицын» - Дмитрий Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И сколько вы успели сделать? – поинтересовался Попов.
– Пока что осматриваемся только, завтра начнём.
Саша почувствовал острое нежелание возиться с Виталием, по которому плакал нарколог, и ушёл, не прощаясь. Требовалось срочно внести Ямову официальную ноту.
– Александр Сергеевич, ты почему в людях только плохое видишь? – Ямов принялся горячо защищать Виталика. Он с жаром рассказывал, какие у этого подрядчика хорошие опыт и рекомендации. Уверял, что завтра все как один будут трезвее стёклышка. В конце концов он поклялся выгнать Симачкова с объекта, если тот не покажет немецкого качества и китайских темпов.
Саша отправил Филиппу фотографию Виталия с пометками «Внимание! Важно! Осторожно! Это Виталик Семь очков. Завтра начинает канализацию. За ним глаз да глаз!».
Болгарка
Вечером следующего дня Филипп попросил себе отгул по причине нервного срыва и кровотечения из глаз.
– Они вообще конченные утырки. Весь день их гонял и ни одного нормального не встретил. Один взял болгарку и отправился нарезать арматуру. Я его запомнил, потому что у него рожа придурковатая и фонари под обоими глазами. За полтора часа он отпилил только один пруток. Говорит, наверное, машинка сломалась – совсем не пилит. И правда, диск вращается чуть быстрее минутной стрелки. Я ему колёсико на ручке повернул, выставил максимальные обороты. Кнопку нажал, и мой парень аж на задницу сел. «Ты что, – говорит, – сделал? Чего это она зажужжала?» Отдал я ему её обратно, он пилит, искры летят. «Ай, – говорит, – что-то в глаз попало». Я ему говорю, что он дурак, чтоб пошёл взял у прораба защитные очки, и снова теряю его из виду до обеда. Потом прихожу, а он всю арматуру покрошил. То есть вообще всю, до какой дотянулся. Придётся теперь докупать! И ходит гордый, вспотевший. Я на него ору, а он обижается, мол, сказали резать, я резал. Так мало того что весь металл извёл, он ещё и нарезал его вольным размером. Первый раз длину рулеткой отмерял, а потом ему стало лень, и он резал на глаз.
У Саши от смеха свело скулы и живот. Он вытирал слезы рукавами, а Филипп резюмировал.
– За весь день никакого толку, один убыток. У меня неделя уйдёт посчитать, во что нам это всё обойдётся.
Симачков рисковал пойти по пути Ямова – остаться на объекте навечно, чтобы отрабатывать ущерб, нанесённый в первый же день. Наутро во избежание развития худшего сценария Виталия вывели со стройки под белы рученьки. На прощание его показали Ральфу со словами: «Этого не пускать!».
Ямов воспринял потерю подрядчика как личное оскорбление. С этого дня в ответ на любые упрёки он припоминал несправедливо изгнанного Симачкова. Попов и Алешин отныне были «сами во всём виноваты».
Вывоз грунта
Вечный бой. С утра до вечера смотреть, как бы Ямов не накуролесил. Говорят, где-то в другой реальности на стройках бывают прорабы, которые строят без косяков. И у них не надо над душой стоять. Наверное, байки. Адское напряжение выматывает. Исчезают радости – простые и профессиональные. Известие о том, что Пушная с треском проиграла апелляцию, даже не отметили – не было сил.
Саша с Филиппом вызвали Ямова в офис обсудить очередную потерю. Фирма понесла убытков на двести тысяч рублей, и у этого ущерба, как обычно, имелся единоличный автор.
– Автоном Викторинович… – начал Саша
– Да, Александр Сергеевич? – вторил ему Ямов нахальным тоном.
Саша сдержался.
– Помнится, ты вывозил грунт из котлована. Якобы своим хорошим друзьям, которым он был сильно нужен…
– Ты договорился, – вставил Филипп.
Ямов распластался на стуле и запрокинул голову назад. Попов и Алешин со строгими рожами ждали ответной реакции. Казалось, будто завуч с директором отчитывают хулигана, а тот прикидывает, повезёт ли ему доплюнуть до потолка. Педагоги пока держались.
– Почему ты не отвечаешь? – спросил Саша.
– Потому что ты не задал никакого вопроса, – парировал Ямов с ленцой.
Саша знал, что сейчас заведётся. И Ямов знал, что Попов сейчас заведётся. Заведётся и Алешин, и сам Ямов. И все будут орать матом.
– Теперь твои хорошие друзья шлют нам письмо о недопустимости свалки на пустыре за гаражным кооперативом «Прогресс». – Саша закончил обвинение. Атмосфера закипала.
Словно с кастрюли сорвало крышку, распахнулась дверь. В кабинет ворвалась Таня с половинкой человека в придачу. У половинки человека были взъерошенные волосы, румяные щеки и мамины глаза.
– Товарищи, горю! Машину из ремонта забираю. Это Паша. Паша is five. Можно Паша тут посидит? Да, я, как обычно, мать года! – Таня поглядела на мужчин, заведённых, как мартовские коты, и добавила: – Всё нормально у вас?
Коты не ответили. К Паше бросилась расторопная Варвара и сделалась нянькой, как умеет только добрый, чистый человек. Паша моментально доверился новой тётеньке, Таня выпорхнула вон, а гроза, готовая вот-вот разразиться, поперхнулась и зависла.
Саша и Филипп подползли ближе к Ямову. Тот тоже как-то культурно оформился на стуле, и все вместе они попытались вернуться к повестке.
– Я так понимаю, ты сэкономить хотел? – подсказал Саша шёпотом.
– Сэкономил так, что сейчас на нас штраф висит, да ещё всё увозить придётся, – Филипп ответил за Ямова.
Ямов продолжал отмалчиваться.
– Я тебе их письмо на почту скинул, будь любезен, посмотри, – сказал Саша.
– Где? – ухмыльнулся Ямов.
– Ты это специально, что ли? Хочешь, чтоб тебе в рифму ответили? – прошипел Алешин.
Ямов еле заметно повёл бровью в сторону Паши. Саша с Филиппом поняли, что гадёныш готов прикрываться ребёнком, как заложником.
Павлик с любопытством наблюдал за забавными дядями. И Ямов с любопытством наблюдал за забавными дядями, а дяди готовы были кусать с досады локти, оттого что Ямову всё нипочём.
– Ай-яй-яй! – вдруг протянул Саша, не стесняясь голоса, и выхватил из органайзера длинную линейку. – Вот ты и попался, Бармалей!
Павлик и Ямов выпучили глаза. Первому Саша подмигнул, а над вторым замахнулся линейкой. Филипп подхватил идею и деятельно включился:
– Сейчас мы этому негоднику… уши надерём!
Дальше они пошли по очереди:
– А-та-та! Нельзя мусорить в гаражном кооперативе «Прогресс»!
– И вообще нельзя мусорить, все хорошие мальчики это знают!
– Отправляйся в угол, негодник!
Павлик хохотал, как на утреннике. Злющий Ямов, отмахиваясь, как звезда от папарацци, протиснулся к выходу.
– Ну что, Пашенька, простим Бармалея? – кричал Саша, когда Ямов был уже в дверях.
– Да! – отвечал Пашенька.
– Ни в коем случае! – возражал Филипп. – Пусть сначала приберёт за собой, а потом посмотрим!
Дяди так развеселились, что Варвара пообещала доложить матери, чему тут ребёнка учат, и велела
