Фею не драконить! (СИ) - Милена Валерьевна Завойчинская

Алкесте Леандр предложил остаться погостить в замке, но тут вмешался папа и с непроницаемым лицом заявил, что амазонка отправится в степь с Клариссой. Сам же братишка получил строгий запрет покидать замок.

Леандр был недоволен решением отца, но не роптал. Симпатия к девушке не является веской причиной покинуть родовой замок, когда там гостит посторонний маг и отсутствуют другие члены семьи. А Эдгар именно маг, причем сильный, пусть и лишившийся возможности менять ипостась. Да к тому же еще и хранится древний горгул в стазисе. Жан-Луи все же еще недостаточно набрался знаний и умений, так что, пока не вернутся мама и дедушка, Леандр страхует папу.

Алкеста же с прямотой, свойственной амазонкам, с ним флиртовала, но не изъявляла желания остаться в замке. Судьба ее народа важнее личных симпатий. И сейчас девушка была решительно настроена изучить перспективы общения с орками, живущими в степях.

Наконец мы все собрались, приготовились, и я с помощью Заразы разорвала пространство, открывая фейский переход в степь…

С той стороны пахнуло жаром, и выметнувшийся горячий ветер бросил нам в лицо запах трав и дым костров.

Ну здравствуй, степь…

Нас встречали. И почему я не удивлена?

Кажется, все племя собралось в ожидании, а перед ними стоял шаман. Все тот же старик, которого я видела в снах, в своих ритуальных одеждах, с бубном и с разрисованным узорами лицом.

— Кто сообщил о времени нашего прихода? — негромко спросила я Волилека.

— Никто, вождь, — ответил он и вскинул руку в приветствии.

— Духи предков сообщили нам, когда ты придешь, вождь, — густым сочным басом заговорил шаман, ошеломив несоответствием пожилой внешности и силы… голосовых связок. — Мы приготовили костер и баранов, которых зажарим в твою честь.

Я кивнула, оробев и не найдя слов, а шаман вдруг как гаркнул во всю глотку:

— Славьте вождя!

Я аж подпрыгнула от неожиданности и ничуть не удивилась, что волшебная палочка и орочий топор сами прыгнули мне в руки.

Это не осталось незамеченный, а племя, которое и так-то собралось славить вождя взвыло, взревело и заорало ликующе.

Ужас какой…

— Улыбайся, Клалотька, — радостно оскалилась Зараза. — Смотли, как они нам лады.

Я бы поспорила насчет «рады», особенно улыбающейся жутенькой горгулье в милом салатовом платьишке, но впечатлены точно. Я мужественно натянула на лицо улыбку, которая, как мне кажется, была больше похожа на оскал. Наверное, все правильно сделала. Иначе с чего бы огромные зеленокожие дядьки и тетушки еще сильнее обрадовались?

Выглядели они, к слову, весьма небогато. Я почему-то думала, что племя не бедствует, ведь мои пятеро следопытов были одеты вполне неплохо. Одежда их была грубая, но добротная. А сейчас смотрю на их соплеменников и понимаю, что нет, достатком тут и не пахнет.

И дети, жмущие к матерям, одеты кое-как, и орчанки не слишком-то блещут нарядами. И если уж честно, то Зараза выглядит словно принцесса рядом с ними.

С неба палило солнце, припекало все сильнее, а мы все изучали друг друга. Я орков, невесть каким образом ставших моими подопечными, они нас.

Становилось совсем уж жарко, и я машинально, не задумываясь даже о том, что делаю, повела волшебной палочкой переодевая себя, Заразу и остальных своих спутников. Алкесте вернула ее истинный легкий форменный костюм, оркам — ту одежду, что уже творила в краю амазонок. Себе и Заразе — нечто вроде эльфийских летящих одежд, струящихся и тонких, но полностью скрывающих кожу. И не забыла головные уборы.

Почему я сразу об этом не подумала? Совсем меня заморочили эти драконы и орки. Да и Зараза с мыслей сбивает то статуей, которая не статуя, то своими признаниями и печалью. Ум за разум уже заходит.

Племя ахнуло восторженно и ошарашенно, узрев произошедшее. Непосредственная детвора зашумела, дергая матерей за юбки. Шаман стоял с видом довольным и загадочным. Мутный дед, ох и непростой персонаж…

Я думала, все пройдет чинно и благопристойно. Ведь мы наконец познакомились, сейчас вот пойдем есть баранов у костра… Но тут из-за спин орков внезапно начала пробиваться, расталкивая всех, огромная бабища.

— Ах вот ты где! Это ты присвоила моего жениха! Он должен был на мне жениться! — с акцентом, скалясь и потрясая руками, орала она.

К нам выскочила «невеста», у которой я случайно перехватила Эдгара. Та самая орчанка, которая гоняла в храме меня и его в день нашей с ним случайной встречи и стремительной свадьбы.

Я вскинула руку, ставя щит, как нас учили в академии. Правда, я специалист по бытовой магии, а не по боевой, поэтому щит у меня вышел небольшой и хлипкий. Одновременно с этим Ирден, остававшийся в облике огромного красного дракона, пыхнул струю огня, перегораживая ей путь. Пламя пролетело, преграждая путь. Сестра прежнего вождя притормозила, но не остановилась. Она была решительно настроена разобраться с феей, укравшей у нее жениха

В эти же мгновения я оказалась взята в «коробочку» телохранителями. Джерзог, Волилек и Базетог перетекли ко мне, чтобы защитить.

Но сильнее нас всех, даже Заразу, поразила Алкеста. Амазонка издала улюлюкающий вопль, метнулась вперед и… заломала агрессоршу мордой в землю. Несостоявшаяся невеста Эдгара орала и рычала, пытаясь вырваться. Все остальные стояли, остолбенев от неожиданности произошедшего. Алкеста с невозмутимым лицом крепко держала поверженную орчанку, не давая той вырваться. Шаман с хитрой улыбкой наблюдал. Причем все произошло так быстро, что никто ничего даже не успел понять, как мне кажется.

Разрядила обстановку Зараза. Горгулья спорхнула с плеча Джерзога, опустилась на землю, прошагала на задних лапках оставшиеся несколько шагов и встала прямо перед лицом лежащей тетки.

— Ты тиво такая злютька? — спросила она, заглянув той в глаза. — Мою фейку нельзя обизять. Ты тиво клитис? Дазе миня испугала. Тебя как зовуть? Я Заляза, а ты?

— Граха́ра, — изумленно пророкотала та. — Ты кто⁈

— Я калликовая леликтовая голгулья. А если ты мою любимую Клалиссу будесь обизять, я тебе нос откусю. — Зараза щелкнула зубами. Подумала и добавила: — Ухи тозе откусю. Потому сьто насего музя тозе нельзя обизять. Все поняля?

— Да! Нет! Какого музя⁈

— Да чего тут непонятного? — наклонилась к ее лицу Алкеста и произнесла, четко выговаривая каждое слово: — Светлая фея неприкосновенна! И если кто-то попытается нанести ей вред, я сниму с этого существа скальп, потом отрежу голову, водружу ее на копье и пронесу, показывая всем, чтобы не вздумали повторять. Так понятно?

— П-понятно…

— Но снатяла я откусю нос и ухи. Ясненько?

— Да.

— А оставшееся тело я сожгу так, что и пепла не останется, — пророкотал вдруг