Огромный. Злой. Зеленый - Екатерина Вострова

– Пойдем, хакер. – Я протянула руку Виталику, и он вцепился в нее, как в спасательный круг.

Уже в дверях меня окликнул Злат:

– Если там будут звонить, спрашивать меня и плакаться, то скажи, что ты моя новая любовница, и всех шли.

– Куда звонить?

– Ну, не знаю, в двери там ломиться, в окна биться.

Я на это только пожала плечами и, уведя Виталика, закрыла дверь в гостиную.

– Может, хоть ты мне позвонить дашь? Там папа, наверное, волнуется… – жалобно вздохнул парень, поправляя треснутые очки. После того как Златон попугал его, остатки самодовольства окончательно облетели с моего несостоявшегося жениха.

Мы зашли в соседнюю комнату – ею оказалась спальня с большой двуспальной кроватью. Здесь же обнаружились вещи Дитриха и мои новенькие чемоданы.

«Опять придется спать вместе?» – Но мысль эта уже не вызывала такой дрожи и ступора.

Виталик уселся на кровать, запустил руки в волосы, окончательно превращая прическу во «взрыв на макаронной фабрике», и потерянно начал покачиваться из стороны в сторону.

– А кто у тебя папа? – Не то чтобы мне в самом деле было интересно, все мысли были сейчас в соседней комнате, там, где обсуждалась экспертиза.

– Он черт, – грустно вздохнул Виталик, сразу ухватив суть вопроса. – А я вот человеком родился, в мать пошел.

– Я слышала, черти с людьми тяжело сходятся, – хмыкнула я, вспоминая то, чему меня мать учила в детстве.

Интересно, если бы я переняла часть сил от подобного существа, что бы это было? Говорят, они мастера интриг, сумела бы тогда я сразу разобраться в том, что за интригу ведет отправитель видео, шантажировавший братьев?

– Да они с мамой и не сходились. Она нагуляла меня. А потом так вышло, что папу кикимора какая-то прокляла, у него теперь других детей быть не может. Ну вот он меня и нашел. Мне лет десять было…

– Но ты его как наследник не устраиваешь, правильно понимаю?

Судя по печальному виду Виталика, ответ не требовался, но он все же кивнул:

– Да, он внуков хочет. Волшебных. Чтобы там среди своих не стыдно было, чтобы было кому бизнес передать. Он, как и твоя мать, сельхозпроизводством занимается. У него даже крупнее предприятие. Замороженные овощи в супермаркетах видела с золотым рогом на этикетке? Это все наше производство. То есть папино. Полный цикл от поля до полки!

Я фыркнула, вспомнив их слоган, который частенько крутили по телевизору и интернету: «Замороженные овощи „Рог изобилия“ – ЧУВСТВА, КОТОРЫЕ НЕ ОСТЫВАЮТ!»

Ну да, не остывают, потому что и так уже ледышки.

– Это все, конечно, хорошо и здорово. А ты чего хочешь?

– В смысле? – удивился Виталик.

– Ну, папа хочет внуков. А ты? Хочешь детей? Жену? Ты вообще девушками интересуешься?

– Я даже как-то не думал об этом… То есть думал. Конечно, я интересуюсь девушками! – Он покраснел как рак. – За кого ты меня принимаешь? Я, между прочим, тоже собой кое-что представляю. У меня школа с золотой медалью, красный диплом Политехнического. Я лауреат президентской премии за разработку нейросети, способной землетрясения предсказывать в десять раз точнее, чем аналоги, моя команда в турнире по программированию три раза первое место занимала…

Он говорил и говорил, перечислял свои достижения, а я внезапно поняла, что у Виталика не было ни единого шанса понравиться мне. Даже при других обстоятельствах, если бы мать силком не тащила меня к нему, мы не нашли бы общий язык.

Потому что Виталя совершенно закомплексованный парень, который всячески пытается угодить отцу. Он для того и конкурсы выигрывал, и дипломы получал, и нейросети изучал, чтобы папа его похлопал по плечу.

Даже сейчас парень рассказывал с постоянной оглядкой на отцовское одобрение. Как с таким человеком жить? Он же не существует отдельно от папычерта.

И для сравнения – Дитрих. Самодостаточный мужчина, который слушает в первую очередь себя. Пусть он не умеет любить и не собирается учиться этому, но с ним чувствуешь себя защищенной. Как за каменной стеной. Он не занудствует, не пытается казаться лучше, чем есть на самом деле.

Я постоянно думаю о нем, сравниваю, пытаюсь разобраться в том, что могу к нему испытывать. Вот даже сегодня. Зачем я сказала про то, что смогла бы любить за двоих? Вдруг он посчитает это намеком или решит, что я жалкая, готовая на все, только бы остаться с ним навсегда?

Это ведь не так. У нас – взаимовыгодное сотрудничество. Мы нужны друг другу. Благодаря мне он не видит того ужасного видения смерти.

Почему только мне все чаще начинает казаться, что я убеждаю сама себя? Будто ищу причины остаться. Даже общая кровать меня не так уж и страшит, как и жизнь в этом городе, как и год наедине с Дитом в одной квартире.

– Вот, а еще я папе наладил систему бережливого производства на складах, – ворвался в мои мысли голос Виталика, который продолжал перечислять свои достоинства, словно пытался продать себя подороже. – Только он сказал, что видел это иначе, надо переделывать. Ой, что-то я заговорился. Так дашь позвонить?

– Что ты собираешься ему сказать? Что тебя похитили и привезли в город за полярным кругом?

– Ну-у-у да. Я нужен папе, он меня быстро заберет!

Я со вздохом протянула телефон. Правда, разговор получился коротким. Судя по всему, проблемой папочка-черт не очень-то и проникся и вытаскивать сына не спешил. Даже обругал его за то, что разрушил договоренность с Орловой.

– Он сказал, что наша с тобой помолвка разорвана твоей матерью… из-за меня… – Побледневший Виталик так и держал у уха трубку, из которой доносились гудки. – А значит… значит, я пока ему не нужен. Твоя мать успела напеть ему всякого, меня он даже слушать не стал!

– Мне жаль.

– Он же приедет за мной, да?

Виталя выглядел как оставленный родителями ребенок. Впрочем, так и было. Я догадывалась, что отец его заберет, не пропадать же единственному наследнику. Просто сделает это позже и без особого энтузиазма.

– Приедет, конечно. – Я ободряюще кивнула. – Не беспокойся. Он тебя не бросит.

Но Виталик внезапно насупился. Потер переносицу и сказал совсем другим, серьезным голосом:

– Да пошел он… Я не буду его ждать. За кого он меня считает?! Я сам найду, как отсюда уехать.

Кулаки Виталика сжались. Он быстрым шагом направился к двери, но я преградила дорогу:

– Куда ты пойдешь? У тебя нет ни денег, ни мобильного, ни даже теплой одежды.

На улице было пасмурно и ветер завывал в хлипкие оконные створки. Я хоть и не пылала любовью к Виталику, но смерти