Расплата - Мари Са

сухие губы прошлись по ее щеке, переместились к виску, скользнули по волосам, словно пытались распробовать всю ее на вкус. По телу пробежала приятная дрожь. Аня впилась пальцами в короткие мужские волосы. Внутрення волна предвкушения поднималась внутри.

— Поехали домой, малыш, — упрашивал он, продолжая целовать и похоже забыв, что уже дал такое распоряжение. — Поехали, а? Тебе понравится. Ты же хочешь? Правда?

Мужчина нежно, но ощутимо прикусил ее за ушко, потерся пальцами о сосок, доводя до полного иступления. Внизу все заныло и стало явно чего-то не хватать. Такого большого, твердого, горячего. Только от одной мысли, как он пристроится между ее ног и заполнит все внутри, захотелось застонать и окончательно потерять лицо.

— Ты ведь разрешишь мне. Да? — он все продолжал спрашивать и спрашивать, будто когда-то до этого она ему отказывала. — Хочу тебя, очень…

Горячий язык скользнул в ее приоткрытый рот, полностью выбивая любое желание сопротивляться.

— Хорошая девочка, — продолжал урчать он голодным зверем. — Сладкая. Вылежу тебя всю.

От пошлых словечек, слышимых только ей, кружилась голова, немели ноги и простреливало все внутри. Хотелось, чтобы эта пытка уже скорее закончилась, они оказались в знакомой постели на прохладных простынях. А мужчина делал бы с ней такие вещи, от воспоминания о которых на следующей день пылало бы лицо. Но как назло машина ехала непозволительно медленно. Поэтому они еще какое-то время томительно сгорали на заднем сидении.

Глава 29

Уютный, небольшой коттедж, расположенный не в глухом уединении, а в окружении таких же, но стоящих на достаточно расстоянии, домиков встретил их тишиной и покоем. Здесь не было привычного шума сосен, да и лес находился далековато. Чистые, ухоженные улочки, богато обставленные дворы, дорогие тачки возле ворот. Все говорило о престиже, максимальной безопасности и не любви местных жителей к чрезмерному вниманию.

Но не за это Марату приглянулся крошечный по его меркам домик. Тихая, спокойная атмосфера семейной жизни. Детские крики и смех почти в каждом дворе. И возможность перекинуться хотя бы парой слов с соседями. Не ему. Анюте. Девушке здесь нравилось.

В отличии от холодности прошлого особняка, куда она приезжала, если не с неприязнью, то с хорошо ощутимым страхом. Здесь Аня вела себя естественно и раскрепощено. А толстые стены, хорошая звукоизоляция и высокий забор служили барьером от любопытных взглядов. Каковых впрочем было не много.

Элитная недвижимость, доступная по зубам далеко не каждому смертному, исключала появление на территории случайных лиц. Тем временем как богачи, жившие по-соседству, ценили покой и уединение едва ли меньше самого Марата.

Дом и участок были оформлены на девушку, но она пока об этом не знала. Подарок, который мужчина тщательно готовил к знаменательной дате, поэтому вся информация хранилась в строжайшем секрете. К тому же, зная характер девушки, — отказ был вполне ожидаем. Нужно тщательно подготовить почву, прежде чем свалить на нее подобный сюрприз.

Внутрь они ввалились как грабители, круша все на своем пути, врезаясь в стены, дверные проемы и сами двери, если те оказывались закрытыми. У Марата, как это всегда бывало рядом с ней, срывало крышу и отказывали тормоза. Руки становились деревянными. А пальцы, вот уже десять секунд теребящие застежку лифчика, совершенно не слушались.

Мужчина зарычал, дернул сильнее и порвал злосчастное белье. Напридумывают лишних крючков. Зачем вообще это надо? Грудь у малышки и без нижнего белья смотрелась идеально. Он прихватил пальцем один из острых сосков. Не удержался и прошелся по нему языком, оставляя влажную дорожку на мягкой бархатистой коже.

Девушка застонала, податливо выгнулась, подставляя страстным поцелуям обе возбужденные вершинки. Он конечно же не удержался. Вылизывал, прикусывая темно-бордовую плоть, заводясь от ее стонов больше, чем от любых ласк собственного прелюдия. И сам терся о тонкое бедро, пытаясь хоть как-то снять напряжение, продержаться немного дольше и не кончить прямо здесь, в коридоре, у стены, в трех шагах от спальни.

— Ну все! Пошли в кроватку!

Подхватил разгоряченную красотку на руки и уволок в постель. Там, на холодных простынях, стащил с них обоих остатки одежды и сделал то, о чем мечтал уже долгое время, но никак не решался. Подобной ласке девушка отчаянно сопротивлялась, находя в ней нечто постыдное. А вот Марат напротив. Но будучи неопытен в данном вопросе, старался не торопить события. И вот время настало.

— Марат! — вскрикнула крошка, едва он задрал ее бедра и положил ноги на свои плечи. — Марат! Постой! Что ты делаешь? Не надо! Я не…

Следующее ее слово захлебнулось в волне протяжного полустона-полуоха.

— Я немного, малышка, — проговорил он и сделал очередное движение языком. — Ты такая вкусная. Обалдеть!

Некоторое время в комнате раздавались лишь женские стоны и пошлое хлюпанье. Марат проводил языком по горячим, влажным складкам, надавливал на нежный, чувствительный бугорок и сам получал не меньшее удовольствие, чем его девочка, в порыве наслаждения раздвинувшая ноги шире. Открывая ему дорогу и давая зеленый свет.

— Ох ты ж, блядь! — выругался он, хотя зарекался выражаться матом рядом с ней.

Но сейчас ни одно цензурное слово не шло на ум. В штанах творилась настоящая революция. И мужчина не был уверен, что девушка кончит раньше него самого. Никогда он еще не достигал разрядки ни разу к себе не прикоснувшись. В пору бы посмеяться над старческим недержанием или другими нелицеприятными болезнями, готовящимися будущим. Но было так хорошо, что хотелось лишь рычать и ускорять темп. Замечать, как выгибается тонкая фигурка, дрожит в последних судорогах оргазма и обмякает в его руках.

Марат и сам находился на пределе. Подхватил девчонку за тонкую талию, придвинул ближе, поудобнее устраиваясь между ее ног и вошел одним резким движением, заполняя податливую разгоряченную плоть до самого упора. Малышка охнула, широко распахивая глаза и цепляясь пальцами за смятую простынь.

Он замер на пару секунд, просто чтобы сразу не кончить, чтобы хоть немного продлить сладкое удовольствие, в которое раз за разом погружала его девочка. Как у нее получается оставаться такой невинной и раскрепощенной одновременно — загадка, постичь которую он больше не пытался. Просто принимал как данность. Это его женщина! Его любовь! И он готов порвать кого угодно за один лишь волосок, упавший с каштановой головы.

Несколькими крупными толчками Марат почти достиг пика. Наклонился, прикусывая нежное местечко на тонкой белоснежной шее, вырывая очередной стон и чувствуя как член становится еще больше, скользит по мягким, набухшим стеночкам. Внутри девчонки так тесно, узко и влажно, что рвет крышу, сознание затуманивается, и мир вокруг перестает существовать.