Диверсанты Сталина. Спецназ НКВД в тылу врага - Алексей Попов

Уже осенью 1941 года наиболее трезвые немецкие генералы признавали, что инициатива принадлежит партизанам и что для успешной борьбы против них немцы должны учиться у самих партизан. Так, генерал Роквес в секретном приказе № 1198/41 от 14 сентября 1941 года прямо говорил: «В лице русских партизан мы встречаем очень деятельного, ловкого, подвижного и решительного противника, который отлично умеет использовать местность, проводит свои операции преимущественно по ночам и, действуя в собственной стране, в большинстве случаев пользуется поддержкой населения» [433] . Подобное откровенное заявление в приказе № 52 от 14 сентября 1941 года высказывал и генерал Шенкендорф. [434]

Командир 2-го армейского корпуса в секретном приказе 1540/441 от 23 ноября 1941 года дает такую установку: «Русских следует бить их же оружием». [435]

Для борьбы с партизанскими формированиями, кроме своих войск, гитлеровцы использовали войска союзников и полицейские батальоны из предателей и изменников Родины. Так, в Старо-Дубском районе Смоленской области против партизан действовал отряд из 30 процентов мадьяр, 30 процентов румын, З0 процентов русских, 10 процентов чехов [436] . Причем при наступлении на партизан немецкие части, как правило, шли последними, пропуская вперед союзников, впереди которых шла полиция из местного населения. [437]

В начальный период войны гитлеровцы вели разведку армейскими частями, а в ближнем тылу частями СС, дивизиями охраны тыла и полицейскими батальонами. В дальнейшем для разведки партизанских формирований немцы стали формировать разведгруппы от 2—4 человек до взвода. Кроме наземной, фашисты вели авиаразведку, а также добывали сведения путем захвата документов. Особенно стремились захватить списки партизан и советских работников. [438]

Подобные попытки были особенно эффективны в начале войны. Так, например, 14 июля 1941 года в самолете, совершившем вынужденную посадку, было захвачено донесение начальника Управления политической пропаганды Северо-Западного фронта бригадного комиссара Рябчего на имя заместителя наркома обороны Л.З. Мехлиса. В донесении сообщалось о численности, организации, районах действия, задачах, вооружении и кадрах партизанских отрядов в районе Северо-Западного фронта. Документ был доставлен в Главную ставку германского командования и на другой же день разослан в штабы соединений. [439]

Обращает на себя внимание то недопустимое обстоятельство, что донесение бригадного комиссара либо не было зашифровано, либо очень быстро поддалось расшифровке.

В связи с захватом этого документа германское Верховное командование издало приказ, приравнивающий партизан к вооруженным бандитам и предписывающий их беспощадное и поголовное уничтожение.

В руки германской разведки попала также инструкция для партизанских групп, которая была переведена на немецкий язык. По мнению аналитиков Разведупра, она была использована при разработке «Наставления по борьбе с партизанами». [440]

Оккупантам удавалось захватывать секретные документы и благодаря оплошности отдельных партизанских отрядов. Так, 23 ноября 1941 года штаб 123-й немецкой пехотной дивизии разослал список бойцов отряда и памятку, разработанную комиссаром партизанского отряда. Оба документа были найдены в седле лошади, которая без чьего-либо присмотра паслась на лугу. [441]

Одним из источников информации, получаемой германской разведкой, были допросы пленных, при которых гитлеровцы не гнушались никакими способами, чтобы выбить показания от пленных красноармейцев, партизан и гражданских лиц. Давались прямые указания избивать допрашиваемых, угрожать им смертью для того, чтобы те сообщили нужные сведения [442] . Так, в директиве штаба 256-й немецкой пехотной дивизии от 5 августа 1941 года указывалось: «Опыт показывает, что арестованные только тогда дают показания, когда к ним применяется принуждение или угроза смертью. Мягкость не должна иметь место». [443]

Германским командованием был также издан приказ, чтобы расстреливать пленных партизан только после того, как получат от них нужные сведения. [444]

С этой целью оккупанты активно использовали внутрикамерную разработку. Приказ по 25-й мотопехотной дивизии от 8 ноября 1941 года гласил: «Подслушивать арестованных нужно с помощью переводчиков и подсаженных к ним русских, склонных к предательству. Это может привести к настоящим открытиям относительно партизан». [445]

Осуществляя борьбу с партизанским движением, фашисты активно использовали агентуру, насаждая своих негласных помощников в партизанских отрядах и среди местного населения [446] . Как только немецкие войска занимали тот или другой населенный пункт, гестаповцы сразу же приступали к вербовке населения. Пускали в ход все, начиная с хорошего обращения и кончая пытками, вплоть до расстрела, заставляя жителей давать подписку в том, что обязуются служить им верой и правдой и работать по их заданиям.

Начальник тылового района Северного фронта в директиве № 1198/41 от 14 сентября приказывал: «Создать широкую сеть секретных агентов, хорошо инструктированных и знающих ближайшие пункты явки. Создание этой организации является совместной задачей дивизий охраны тыла и тайной полевой полиции». [447]

Комендатурам на местах, согласно распоряжению Верховного командования, вменялось в обязанность создавать информационную сеть агентов и доверенных лиц из местного населения [448] . В местах наиболее активной деятельности партизан агентурная сеть соответственно увеличивалась.

Для усиления борьбы с партизанским движением и советской разведкой на Украине, в Белоруссии, Крыму и республиках Прибалтики наряду с управлениями полиции безопасности и СД в марте 1942 года был создан специальный орган – Зондерштаб «Р» (Особый штаб «Россия»). Он организовывал работу по выявлению дислокации партизанских отрядов, их руководящего состава, численности, партийной прослойки, по совершению террористических актов над их командно-политическим составом. [449]

На борьбу с партизанами были мобилизованы все карательные органы Германии, но наиболее широко в этих целях использовалось гестапо. Существует точка зрения, что этой организации фашистов на оккупированных территориях СССР не существовало [450] . Подобные взгляды нашли отражение, в частности, в книге Т. Гладкова и Ю. Калиниченко «Людиново – воздание и возмездие». Цитирую: «…непосредственно в компетенцию гестапо – тайной государственной полиции – гехаймстатсполицай – входила лишь территория самой Германии, а также Западной Польши, что была включена в состав Третьего рейха, и оккупированной части Франции. Функции же этого зловещего учреждения на оккупированной территории СССР выполняли органы СД – службы безопасности СС – зихерхайт-динст, а в прифронтовой полосе ГФП, этот военный аналог гестапо».

Возможно, что вышеуказанные авторы и правы, однако в документах, и в частности в документах ГРУ и НКВД, в отношении спецслужбы, ведущей борьбу против советских партизан, применяется именно термин «гестапо».

В функции гестапо входили борьба с саботажем, диверсиями, партизанским движением, розыск разведчиков Красной Армии, выявление коммунистов, комсомольцев, сотрудников НКВД, а также проведение карательных экспедиций. [451]

В задачи агентов гестапо входили разведка местонахождения, численного состава и вооружения партизанских отрядов, организация провокационной работы, террористических актов против командного состава, работа по разложению партизанских формирований. [452]

При вербовке немцы использовали методы ареста, запугивания, подкупа, заигрывания, заложничества [453] . «Наставление по борьбе с партизанами» рекомендовало вербовать агентуру преимущественно из числа граждан окраинных республик или лиц, семьи которых пострадали от советской власти [454] . Это было вполне целесообразно, так как под окраиной гитлеровцы подразумевали земли Прибалтики, Западной Украины и Белоруссии, часть жителей которых не приняли советскую власть. Зная о масштабах репрессий, проводимых в СССР в тридцатых годах, фашисты рассчитывали на поддержку огромной массы пострадавшего населения и их родственников. Следует отметить, что не все, попавшие в мясорубку сталинских репрессий, пошли служить оккупантам. Однако таковых было немало.

Для того чтобы выявить деятельность подпольных организаций и партизанских отрядов, затруднить их работу, гестапо стремилось всеми мерами внедрить в них своих агентов, что производилось разными способами – либо путем перевербовки нелегального работника или партизана, либо путем подсылки своего агента в партизанский отряд. Пытались использовать выявленных, попавших в плен неустойчивых партизан.

Разведчиков партизанских отрядов, попавших в плен, а также представителей местного населения шантажировали тем, что их семьи будут арестованы и расстреляны, если они откажутся сотрудничать с гестапо. Так, после ареста Антонины Круковской, жительницы г. Орджоникидзеграда Брянской области, ей было предложено стать разведчицей гестапо, иначе ее обещали расстрелять, причем вместе с матерью и родным братом. [455]