Безмолвный ковчег - Джульет Геллатли

останков этого вида были найдены кости крупных млекопитающих, и появилось предположение, что «массивные» ели их. Однако более тщательные исследования показали, что эти кости использовались для того, чтобы выкапывать коренья и луковицы.

Было обнаружено, что первые реальные свидетельства мясоедения появились всего 1,5–2 миллиона лет назад. По эволюционным меркам это – почти что вчера. А первым мясоедом стал «человек умелый» (Homo habilis). Считается, что эти люди непосредственно не охотились, они ели животных, которые были убиты крупными хищниками из семейства кошачьих. На самом деле, все это догадки. Тем не менее, найденные орудия в виде острия, ясно показывают, что охота была изобретена, примерно, 1,5 миллиона лет назад «человеком прямоходящим» (Homo erectus). Этот вид перестал существовать примерно 200 000 лет назад.

Существует очень странное предположение, что, однажды попробовав мясо, наши предки перестали питаться чем-либо другим. На самом деле, охота часто была способом общения для мужчин, примитивным аналогом похода в бар. Причем, не всегда успешным. А основу питания по-прежнему составляли дикие растения, некоторые из них высушивали для того, чтобы запастись ими впрок. Женщины и дети собирали фрукты, травы, орехи, семена и ягоды. Такая растительная пища всегда была основой для поддержания жизни. Фактически, человек дошел до ступени развития, близкой к сегодняшней, питаясь полностью веганской пищей. И даже когда мы начали есть мясо, оно составляло минимальную часть рациона.

Периодически звучат заявления о том, что без мяса у нас не развилась бы кора головного мозга, благодаря которой мы можем мыслить и рассуждать логически. Для ее развития необходимы нейтральные жирные кислоты Омега 3 и Омега 6, а Омега 6 имеется в мясе. Но вот только игнорируется тот факт, что жирная кислота Омега 6 присутствует в более чем 200 растениях. Омега 3 также обнаружена в некоторых растениях, орехах и семенах, но больше всего ее в водорослях и морских животных. Развитие мозга, почти наверняка, связано с местонахождением древних людей на морских побережьях и в устьях больших рек, где имеется множество водорослей и другой растительности. Поэтому не было необходимости есть ни мясо, ни рыбу.

Когда «человек разумный» (Homo sapiens) стал распространяться по всему миру и как завоеватель, захватывал все на своем пути, мясо прочно вошло в человеческий рацион. Охота появилась, когда произошли изменения климата, наступил ледниковый период, и в северных регионах источники пищи оказались уничтожены. Но с точки зрения эволюционных масштабов, эти события произошли не так давно, и наш организм по-прежнему запрограммирован на потребление вегетарианской пищи. Фактически, вплоть до 20 века мясо было прерогативой богатых и наделенных властью особ. А крестьяне его ели только в некоторые религиозные праздники, может быть 3–4 раза в году. Но, поскольку состоятельные люди ели мясо, этот продукт стал ассоциироваться с богатством, и, в конце концов, почти все стали брать с них пример. Привычки правящей элиты всегда впоследствии переходят к обществу в целом.

Но даже теперь, когда нам удалось настолько хорошо, по-обезьяньи перенять образ жизни «сильных мира сего», что мы утопаем в дешевом мясе, наш организм по-прежнему не приспособился к его переработке. В результате, как уже описывалось выше, процветают болезни, такие как сердечно-сосудистые и рак. Мясо настолько противоестественно для нас, что мы чаще всего даже не можем есть его без предварительной кулинарной обработки. На самом деле, мысль о том, чтобы съесть сырого ягненка или теленка, вгрызаясь в его плоть, сердце, желудок, вызывает у большинства людей отвращение. Вряд ли это признак того, что мы являемся прирожденными плотоядными.

У животных всеядных и плотоядных желудок выделяет сильные кислоты для переваривания мяса. Кишечник у них очень короткий для того, чтобы отходы мяса, токсины и канцерогены выходили из организма как можно скорее. С человеческим кишечником – кишечником приматов – все наоборот. Он очень длинный и справляется с большим количеством клетчатки. Она медленно проходит через кишечник, позволяя, тем самым, организму усвоить как можно больше питательных веществ.

Среди других показательных различий: плотоядные не могут ловко управлять передними конечностями, а мы можем. Для охлаждения тела плотоядные учащенно дышат, а мы потеем. Плотоядные лакают воду с помощью языка, а мы ее втягиваем ртом. Организм плотоядных способен самостоятельно вырабатывать витамин С, а наш организм не может.

Колин Спенсер написал очень подробную книгу об истории вегетарианства под названием «Пир еретика» (Лондон, 1994). В книге детально рассмотрен тот информативный материал, который лег в основу данной главы. Но ничто не подытоживает наличие нашего родства с другими видами животных настолько точно и лаконично, как простой показ слайдов. Доктор Дэвид Райд, веган, который в течение 15 лет был консультантом в медицинском подкомитете при Британской Олимпийской ассоциации, в последнее десятилетие проводил один небольшой и очень интересный опыт. Он показывал на лекциях слайды с изображением пищеварительных трактов человека и гориллы, и спрашивал своих коллег-врачей, могут ли они отметить что-либо особенное на этих снимках. Они делали разные комментарии о том, принадлежат эти пищеварительные органы мужчине или женщине, но никто и не заметил, что на одном из слайдов были органы обезьяны.

Если мы будем есть только мясо и молочные продукты, то погибнем. Если же будем питаться исключительно веганской пищей, то не только останемся в живых, но и наше здоровье станет намного лучше, жить мы станем дольше и счастливее. Безусловно, это говорит о многом, не так ли?

Глава 13

Развитие навстречу смерти

Просто поразительно, насколько нам легко пресытиться. Впервые я посетила Майорку в 18 лет, это было волшебное путешествие в другую страну, в мир невиданной еды, неведомого языка, необычных синих морей и золотых песков. Но прошло несколько лет, и все европейские страны превратились в однородную смесь из одинаковой архитектуры, сходных реклам, появилась международная еда. Так продолжалось до недавнего времени, и только в 1993 году, вновь отправившись в Кению, я почувствовала, что нахожусь в другой стране.

Такси, которое везло меня из аэропорта в гостиницу, ехало через Момбасу, и у меня рот непроизвольно открывался, так я была удивлена сменой эпох. Светило жаркое зимнее солнце, с меня тек пот, я вдыхала новые ароматы, некоторые из них были очень сильны, и наблюдала за толпами людей, занятых своими делами. Это было зарубежье, это была развивающаяся страна, это был хаос. Витрины магазинов в стиле «арт деко» 30-х годов, рифленые железные крыши с ржавчиной, снующие торговцы – негры и индейцы, автомобильные сирены, визжание двигателей мотоциклов-мопедов, звонки велосипедов, крики продавцов и покупателей, ощущение того, что это – их реальность, а я