Нежный плен - Роберта Джеллис

— Значит, и моей матушке… — прошептала Джоанна.

Джеффри обнял ее и почувствовал, как она дрожит.

— Я не послал письмо…

— Но они, должно быть, уже знают о том, как Джон обошелся с папой. Они узнают это от графа Пемброкского, даже если мы не напишем им ни строчки.

— Да. И я не решаюсь послать это предостережение об угрозах Джона. Ты знаешь, что случится, если я поступлю так.

Губы Джоанны задрожали в улыбке, хотя она все еще не избавилась от страха.

— Предостерегать Иэна об опасности — то же самое, что ткнуть быка острой пикой. Он помчится домой сломя голову… Джеффри, что нам делать?

— Во-первых, мы должны написать письмо вместе. Тебе лучше знать, как убедить твою матушку задержать Иэн в Ирландии. Я же преподнесу новости так, чтобы Иэн решил, будто большой опасности пока нет. И это на самом деле так, Джоанна. У Пандулфа еще есть время, чтобы связаться с папой. Во-вторых, мы должны объехать все: вассалов и смотрителей замков, чтобы предостеречь их и одновременно проверить. Думаю, все они преданы нам. Они увидят выгоду нашего покровительства в период хаоса.

Это успокоило Джоанну. Она глубоко вздохнула и кивнула головой.

— Нам хватит времени?

— Если отправимся порознь, то хватит. Ты должна объехать владения своей матери. Я же сначала поеду на север, потому что предпочел бы посетить северных вассалов Иэна дважды. Они больше других склонны к измене. Вся эта северная часть — настоящий очаг бунта. Затем я отправлюсь в свои замки, после чего заеду в Лестер за Адамом и проверю с ним его владения.

— За Адамом? О, Джеффри, ты ведь не допустишь, чтобы ему угрожала опасность?! Мой брат так безрассуден, так необуздан!

Джеффри укоризненно посмотрел на свою невесту:

— Адам уже не ребенок. Конечно, я буду по необходимости сдерживать его, но не более того. Он должен знать своих людей, а они — его. И не настолько неблагоразумен, как ты думаешь. За его дурачествами кроется прекрасный ум.

— Но при встрече с опасностью он так же теряет голову, как и Иэн, если не больше! Впрочем, и ты не лучше! — воскликнула Джоанна. — Позволь мне поехать с тобой. Адам иногда слушается меня.

Джеффри снисходительно улыбнулся.

— Как бы я ни относился к опасности, уверяю, что не позволю Адаму нестись сломя голову в самое пекло, — Он еще крепче обнял девушку. — Я не могу взять тебя с нами, Джоанна, и не потому, что не хочу. Папа способен на многое, и я молю Бога, чтобы ничего не произошло. Но мы должны быть готовы ко всему. Вот почему Адам должен находиться со мной в Суссексе, а ты — в Роузлинде, откуда можно легко добраться до других южных замков.

— Роузлинд? Южные замки? Неужели, кроме всего прочего, ты еще боишься и Франции?

— Конечно. Тебе ведь известно, что французские короли всегда хотели быть сюзеренами Англии. Начиная с Вильяма Бастарда [5], короли Англии были вассалами французских королей. — На своих землях, во Франции, но не в Англии! — Действительно, так оно и есть. Но французские короли всегда предпочитали забывать об этом. А если папа объявит Джона недостойным трона? Если он развяжет священную войну против человека, одержимого дьяволом, который ведет его подданных по дороге в преисподнюю?

— Тогда король Филипп набросится на нас, как голодный волк!

— Именно так. Тебе следует приказать рыбакам и купцам наблюдать за морем денно и нощно. Если мои опасения оправдаются, ты должна находиться там, где они могут легко прийти к тебе на помощь, а я направлюсь туда, где буду защищать свою страну.

— Джеффри! — Джоанна снова задрожала, но голос ее звучал ровно, спокойно. — Я не могу находиться в двух местах одновременно. Если я должна объезжать своих вассалов, то просто не смогу оставаться в Роузлинде.

Он наклонился, поцеловал девушку и еще крепче прижал к себе.

— До весны французы не нападут на нас. Папе понадобится немало времени, чтобы распространить известие о непокорности Джона и связаться с Филиппом. Вряд ли Филипп упустит возможность получить хорошую цену за то, что с радостью сделал бы и без вознаграждения.

Джоанна закрыла глаза и положила голову на плечо Джеффри. О, как бы она хотела, чтобы земля разверзлась и ад поглотил короля Джона, короля Филиппа, а вместе с ними и папу!

— Больше никаких новостей?

— Каких-то особенных — нет, но все говорит, что ветер дует не в том направлении. Джон объявил налог в две марки на всех тех, кто не участвовал в Уэльской кампании.

— Это, несомненно, справедливо, но ведь две марки — слишком большой штраф.

— Да. Полагаю, что он придумал его в качестве предупреждения. Джон уже поговаривает о походе на Францию в следующем году, чтобы отвоевать назад то, что перешло к Филиппу.

— Он когда-нибудь чему-либо научится? — вздохнула Джоанна.

— Знаешь, я не думаю, что это совсем уж плохая затея. Я и раньше говорил в порывах гнева, что ненавижу короля. Он ненавистен мне как человек, но как король, имеющий дело с вопросами, которые он понимает, там, где необузданный страх подданных не приводит его к ошибкам, а гордость не толкает на глупость, он мудр. И этот поход на Францию может иметь успех. На этот раз он не собирается использовать только мощь Англии.

— Я не понимаю, — пожаловалась Джоанна.

— Эта долгая история началась в дни правления короля Ричарда, который заключил соглашение с Оттоном из Германии, обещая помочь тому стать императором Священной Римской империи. После смерти Ричарда Джон ничего не делал, чтобы как-то способствовать этому, но он очень хорошо принимал Оттона и оказывал ему всяческие почести, когда тот приезжал в Англию. Теперь, когда Филипп стал таким могущественным, другие короли и великие герцоги Европы ищут способ сдерживать его.

— И они смотрят на Джона? — спросила Джоанна с недоверием.

— Возможно, пока и нет, но их можно подтолкнуть к этому. Король предложил Реноду Даммартину отличные условия, в том числе земли, ежегодный доход с которых достигает трехсот фунтов. Раз Филипп так обошелся с Ренодом, он станет преданным эмиссаром Джона.

— Ты считаешь, что это мудрое решение? — спокойно спросила Джоанна.

— Да, считаю. Если создать такой союз и фламандцы, и германцы — те, кого склонит на свою сторону Даммартин, ударят с востока, тогда как король нападет на Францию с юга и с запада, Филипп окажется между молотом и наковальней.

Последовала короткая пауза. Джеффри погрузился в размышления с легкой улыбкой на губах, видимо, думая о чем-то весьма приятном. Джоанна не видела всего его лица, но по линии подбородка и губам поняла, что он больше не нервничает. Волна негодования охватила ее.

— И ты отправишься на войну с Францией, если король призовет тебя? — тихо спросила она.