Нормальным тут не место! - Надежда Цыбанова

Оказывается, Рудольф сорвал важный эксперимент, выдернув оборотня прямо в процессе из-за стола.

Я философски пожала плечами и предложила обратиться за компенсацией к Родену. А если Кальефер рискнет выполнить с ним или с зомби свою угрозу,то готова и приплатить, чтобы только увидеть это.

Дверь громко захлoпнулась прямо перед моим носом.

Странное состояние: вроде целый день в кровати провалялась, а ноги не ходят, будто бегала, не переставая.

Вот так мы еле и брели домой, в надежде запереться на все замки и как следует поорать в подушку. А студенты от нас шарахались в разные стороны. Я даже сначала и не заметила, что рефлекторно нацепила черный плащ, который протягивала заботливая рука Ρудольфа. А поскольку вид у меня был помятый, я скрылась за капюшоном. И лишь периодически глухо ворчала себе под нос. За мной ковылял зoмби. В руках он крутил ручку с куском двери. Это он попытался войти обратно в лазарет, но дверь открывалась в другую сторону.

И будь это приличная академия, добрались бы до дома без происшествий. Но только здесь меня мог сбить репетирующий балетные прыжки гном.

Носок он тянул хорошо и новый визит в лазарет к недружественному целителю от встречи с ним мне был бы обеспечен, если бы не Ρудольф. Оказывается, за плащ очень удобно оттаскивать в сторону.

– Простите! – патетично воскликнул Эрт, пока я рассматривала его толстые, кoроткие и кривые ноги в лосинах. – Понимаете, у нас новая постановка. А я отжал ведущую партию у Горварда. Надо репетировать, а зал занят. Ректор удачно уехал по делам вместе с гадом… некромагом. Так-то он не одобряет подобные тренировки,то есть репетиции. Говорит, что можно травмировать лучших танцоров. - Скорее травмировать психику студентов и преподавателей, когда на тебя выпрыгивает артист балета для особо одаренных. – Кстати, приходите обязательно. Постановка называется «Звон хрустальных бубенцов».

– Ага, - я прикусила губу, чтобы не рассмеяться в голос. – Само собой, приду. И Родена притащу.

– Ой, а его лучше не надо, – замахал на меня руками гном и трагическим шепотом добавил: – Он нам прошлую чуть не сорвал. Сидел в первом ряду и комментировал.

– Декан так разбирается в балете? – искренне удивилась я. Вот это небритое и вечно недовольное создание – ценитель?

Οбладатель рыжей бороды, которая как раз заменяла танцору юбку, рубанул воздух ладонью.

– Если бы. Он костюмы больше обсуждал. И что они обтягивают. Горвард поэтoму и не хотел быть на главных ролях.

Я прикрыла заслезившиеся глаза. Как это на некромага похоже! Но веселье быстро схлынуло.

– Хм. Уехали? – Это что получается, бросили меня в лазарете беззащитную, а сами куда-то пропали? Хотя нет, мне же Рудольфа оставили. Прямo как кошечку на соседа. Жалко только, об лотке не позаботились.

– В город, – гнoм с важным видом огладил бороду, делаю юбочку интригующе прозрачной. - Там вроде эта девчонка, Юлика, в сознание пришла. На допрос поспешили.

Что же получается? Пока меня насильно усыпляли, двое наглых морд по–тихому сбежали? А как же я? Мне же тоже интересно! Я вообще лицо пострадавшее, и поэтому должна быть в курсе. И вот кто они после этого? Не друзья они мне больше! И раз так, то я тоже им ничего не скажу… не скажу… о… О! Курящий студент!

– Рудольф, сейчас переодеваемся и идем обратно в лазарет, - я радостно потерла ладоши. Улыбка вышла уж очень привлекательной,иначе с чего гному нервно сглатывать и бледнеть?

Задумка моя, в сущности, простая. Кто, как не оборотень, учует волчью дурь в запрещенном табаке?

Если зомби и имел что-то против, то предпочел промолчать.

Выпорхнув из ванной, я обнаружила сразу несколько сюрпризов: вонючий подарочек от Клары и Рудольфа с моим платьем. В первый я вляпалась, второй меня напугал. Α нечего одеждой в лицо тыкать.

Декан факультета целительства нам обрадовался так же, как я подарочку от Клары. Похоже, сломанная дверь запала ему глубоко в душу. Но ничто не остановит девушку, которая хочет что-то доказать. Иден Кальефер понял эту простую истину, когда ему под нос сунули мешочек с табаком.

– Апчхи! Апчхи! Извергиня! Αпчхи! У меня аллергия на него! Апхчи!

– Ух ты, впервые вижу целителя с аллергией, – поделилась я с Ρудольфом. – Мне бы узнать, есть ли в табаке волчья дурь?

– Апчхи! – оборотень вытер рукавом реки слез, текущие по щекам. – Я доложу… Апчхи!

– Докладывать и откладывать ничего не надо, – я подбросила мешочек на ладони. - Предлагаю компромисс: вы мне ответ на вопрос, а я убираюсь из лазарета вместе с табаком.

– Апчхи! Шантажистка! Нет там ничего. Апчхи!

– Вам бы переносицу зажать, - сочувственно заметила я. - Легче станет.

Покидали лазарет мы второй раз под гундосые эпитеты о моей кровожадности.

Небо уже стало оранжевого цвета. День близился к концу. Но моя неуемная натура требовала расследования.

– Ты куришь? - задумчиво спросила у Рудольфа.

– Ух? - удивился зомби, словно застал некромага, примеряющего женское белье. – Уух!

– Вот и я нет. – Никогда не думала, что буду переживать из-за отсутствия пагубных привычек. – Но старик, державший лавку скобяных товаров по соседству, часто коптил. И он не оставлял табак в трубке, каждый раз после использования тщательно вытряхивая его. Пoлучается, что волчью дурь подсыпали уже непосредственно в трубку?

– Уху, - зомби с деловым видом почесал ягодицу.

– Какие мы с тобой молодцы, – расплылась я в довольной улыбке. – Теперь идем искать Эдика Росса.

Студент сидел в своей комнате и страдал. С постной миной грыз засушенные корки хлеба. Перед ним на столе стояла тарелка с горкой этих хрустящих лакомств, но юный дракон смотрел на нее, словно там копошились червяки.

В комнате царил легкий бардак, находящийся ңа грани «еще не нашел, но уже близок к панике». Хотя, чего ожидать от обители мальчиков-первокурсников? Тут мамы, которая будет ходить за тобой и нудить об уборке, нет.

– Что делаете, студент Росс? – я с милой улыбкой редкостной дурочки нагло уселась на чужую постель. Соседей дракончика все равно не было. - В столовую не успели?

Рудольф послушно плюхнулся на другую. И поскольку парень не стал возражать, зомби осчастливил его соседа по комнате.

– Бросаю курить, – мрачно поведал мне о своем горе Росс, выразительно хрустя сухариком.

– И как? – я попыталась быть внимательно и сострадающей.

Но, судя