Мой палач. Реквием (СИ) - Екатерина Ромеро

спит на кровати, обложенная подушками и укрыта одеялом. Вижу, как мотылек за руку малышку держит. Не отпускает. Понимаю ее. Я отлично ее понимаю.

— Ась…

Услышав меня, Ася быстро на ноги встает, дочь загораживая. От меня!

— Пошли, поговорить надо.

Глава 28

В эту ночь я сомкнуть глаз не могу. Укладываю Амели, которая конечно, не зовет меня мамой. Я для нее чужая тетя, а Тимур за дверью — чужой дядя. Глотая эту боль, я все равно отлипнуть от нее не могу и насмотреться тоже.

Малышка плачет несколько минут, но вымотавшись, все же дает себя уложить. Я пою ей свою колыбельную и обняв подушку, Амели прикрывает глазки.

Бес не заходит к нам до самого утра, хотя я отлично знаю, что он за дверью. Не понимаю только, почему он не входит, почему дал мне эту возможность побыть с ребенком.

В голове все перемешалось и теперь я вообще ничего не понимаю. Амели жива. Все это время была жива, тогда как…как это все получилось? Нет, Бес все же не убийца моей дочери, тогда кто…Кто он для меня теперь?! Звук открывающейся двери заставляет подняться и тогда я снова вижу его.

— Ась…

Заметно уставший, мрачный как громовая туча Бес строго чеканит, кивая на дверь, тогда как я Амели за руку беру. Я ее защищу. Не оставлю ни за что снова.

— Пошли, поговорить надо.

Оборачиваюсь и на дочь смотрю.

— Я не могу ее оставить!

— Мы будем сразу за дверью. Обещаю.

Киваю и осторожно следую за Бесом.

Выйдя в коридор, обхватываю себя руками. В голове миллион вопросов, однако сейчас даже не знаю, с чего начать.

— Спасибо за дочь. Ты вернул ее. Дочь вернул мне.

Эмоции переполняют, не сдерживаюсь, подхожу и обнимаю его, поднявшись на носочки. Тимур стоит как стена каменный, не двигается. Слышу только дышит тяжело. Губами к моим волосам прикладывается, целует в макушку, по спине проводит тяжелой рукой.

Отстраняюсь. Смотрю в его глаза серебристые. У самой слезы текут снова и снова.

— Как? Как ты сделал это?

Вижу, как кулаки Беса сжимаются и желваки на его скулах крупно ходят. Он злится, только я не знаю, на меня или…

— Булат. Он ребенка нашего забрал после рождения. Он знал, что ты беременна была. Следил за тобой.

От шока я аж рот приоткрываю. Это страшный человек. Господи, как Амели вообще выжила с ним?

— Почему? За что…

— Ради мести. Он хотел ее своей сделать. Как меня выдрессировать, а если ему что-то бы не понравилось, то тоже…

— Что тоже?

Шепчу онемевшими губами.

— Казнить.

Чеканит Бес, а я не могу…слезы валят из глаз и я прикладываю дрожащую руку ко рту.

Опасливо осматриваюсь по сторонам. Булат вернется. Он уже вероятно, едет за нами!

— Амели…

— Тихо, спокойно. Не бойся.

Перехватив меня за руки, басит Бес, а я не могу. Страх потерять мою девочку снова просто сбивает с ног. — Он заберет, заберет ее! Тимур!

Паника накрывает с головой и тогда Бес быстро перехватывает меня за плечи, встряхивая.

— Тихо, Ась! Спокойно!

— Нет…не надо!

— Посмотри на меня, на меня!

Рычит палач, заставляя посмотреть ему в глаза раскаленного металла.

— Он не вернется. Не вернется больше! Булата нет. Его нет, поняла меня?

— Как это нет…как?

— Я убил его.

Холодно бросает Бес, отпуская меня, а и я затихаю, не веря в то, что услышала.

— Убил? Своего родного дядю убил?!

Тимур отворачивается и я вижу, как сильно напрягаются его плечи, а спина становится каменной.

— Я должен был сделать это сразу, как только научился держать нож в руке.

— Почему?

— Потому что это был он. Все это время это был Булат.

Говорит глухо, даже не смотря на меня. Вижу, как напрягается Бес, и не понимаю. О чем он говорит.

— Я не понимаю…Тимур.

Подхожу и осторожно к плечу Беса прикасаюсь, ощущая стальные мышцы, на что палач разворачивается и окидывает меня строгим взглядом.

— Не твой отец мою зарезал, Ася. Это был Булат. Твоего отца заставили признаться предо мной. Я убил твоего невиновного отца. Булат разыграл сцену с подставными ментами, следователем, чтобы я поверил. Понимаешь? Ничего не было. Твоя семья ни в чем не виновата перед моей! Ты не виновата ни в чем! Это была ложь, в которую я верил.

Жестко говорит Бес и меня как будто водой ледяной окидывают. Как будто бьют по лицу, наотмашь, больно.

Медленно пячусь назад. Вот теперь мне и правда страшно и больно. До чертиков просто.

— Нет…Нет. Я не верю.

— Это правда, мотылек.

Строго чеканит он, а у меня цепь перед глазами, холод, боль, и яма глубокая. Все, что творил со мной Бес, купаясь в ненависти ко всему моему существу.

— То, что я сделал с тобой, не прощают. Мотылек мой, не плачь.

Бес ласково по щеке моей проводит большим пальцем, вытирая слезы, тогда как меня будто током бьет. Мой жестокий палач, мой красивый демон. Боже.

— Нет…Нет-нет!

Отшатываюсь от него, а Тимур разворачивается и гневно ударяет кулаком по стене. Снова, снова и снова.

Сыпется штукатурка, он рычит, а я остановиться не могу. Боль…ее так много. Я не могу его простить. Простить такое невозможно.

— Вы еще не собраны? Тимур, мать твою, ну что вы творите?

Бубнит подошедший Виктор.

— Ася, иди дочь забирай, Эмира и пускайтесь на выход. Мы уже ждем вас.

— Куда…Виктор, что происходит?

Не понимаю уже ничего. Вижу только, как Тимур отвернулся, а из его руки кровь капает на пол. На стене отпечаток его кулака остался. Боже…что он сделал с собой.

— Люди Булата уже едут сюда. Давайте быстрее, не до истерик уже, вот честно. Собирайте детей и на выход, быстрее!

Киваю и несусь в спальню. Подрываю с кровати сонную Амели, прижимаю к себе.

— Ася…

Усмехаюсь. Она меня Асей зовет, а не мамой, но это ничего. Это вообще не важно.

— Просыпайся, моя маленькая. Пошли с нами. Сейчас поедем на машине кататься.

Хватаю плед и заворачиваю Амели в него. У нее нет теплой одежды, но пока и так сгодится.

По пути заглядываю в комнату Эмира, но там уже пусто. Кажется, Тимур уже забрал мальчика.

На выходе с Маргаритой переглядываемся, которая лишь коротко кивает, приложив руки к груди. Она девочку мою еще не видела, да я и сама смотреть на нее не могу спокойно, хочется к себе ее прижать и не отпускать.

На улице мрачно, но мне все равно на это. Мое солнышко