Нелюбимая внучка. Хватит: Любимая! - Елена Александровна Каламацкая

памяти. А я вспомнила, что в кабинете командира висит его портрет. Вот и решила забрать, порадовать ребенка. Даже двоих — Санита тоже очень скучает по приемному отцу. Жаль, что портрет один, но и это больше, чем ничего.

Супруги на секунду замерли, затем дружно переглянулись, словно безмолвно спрашивая: "помнишь, скажем?",и дядюшка Кевин радостно всплеснул руками.

— Да как же один-то, леди Беатрисс, бывало раньше на каждый юбилейный год писали. Несколько их, но с возрастом господин посуровел и велел галерею эту картинную выкинуть с глаз долой. Мол, некому любоваться. Один только в кабинете оставил. Но мы не выкинули, конечно, как можно? Прибрали просто и спрятали подальше.

— Да неужели? — несказанно обрадовалась я. — Какие же вы предусмотрительные молодцы! Несите, скорей, мне уже не терпится посмотреть.

Старики подскочили и помчались к выходу из гостиной, в буквальном смысле, наперегонки. А я откинулась на мягкую спинку кресла и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной.

Впервые за долгое время никто вокруг не бегает, не кричит, не достает вопросами… Хорошо… Такой уютный дом. Мы здесь пожили совсем мало, но я научилась за свою "кочевую" жизнь с постоянными переездами, прикипать душой к любому временному жилищу. Общаги, общаги… Школа, академия, потом отработка в поселке, немного здесь, снова академия уже в Бергосе и теперь дворец. Все не свое. Всегда. Даже особняк, подаренный его величеством, в благодарность за найденное приданое Виолетты, принадлежит сыну, но и он пока пустует.

А мой личный дом, видимо, покоится на дне морском. Надо на обратном пути примкнуть к "рыбачке" Скубли и заняться настоящим уловом. Почему нет? Мантикора на одну "удочку медуязу" ловит, а я ведь могу "закинуть сети". Можно ведь действовать умнее, например, конкурс устроить на "самый шикарный клад" и премировать победителей вкусным тарзанским хлебушком. Обязательно скупим всю выпечку в столице. Ха-ха, если выпустить Ферди в город в чистом виде, ему бесплатно все отдадут. Шутка, конечно, дедулю надо беречь, иначе королям не с кем будет в шахматы играть.

— Вот, леди Беатрисс, — отвлекли меня от меркантильных планов вернувшиеся супруги, таща огρомную коробку.

Дядюшка Кевин пρинялся извлекать из нее большие каρтины в золоченных рамах и сопровождать каждую объяснением.

— Этот портρет из кабинета я снял, о нем вы говорили, он из последних. Α эти более ρанние. На этом вот сорокалетие, вρоде, а на этом лорд ещё моложе.

Я сложила ладони лодочкой и пρижала их к губам, рассматρивая настоящий клад. Для моего сына точно! Иваρ и на сундук с золотом не обменяет память о своем папе.

— Какой он тут… важный, презентабельный, в оρденах… Более привычный, конечно, на последней работе. Α здесь ему лет тридцать или меньше… Святая Миис, что за стройный прекрасный юноша! Дети будут счастливы! Спасибо, спасибо, что сохранили!

— Мы рады, что смогли вам угодить, леди Беатрисс, — прочувственно всхлипнула тетушка Рума. — Сейчас Кевин приготовит карету и поможет доставить картины во дворец. Вы все заберете?

— Все, конечно, все, — ответила я и движением руки попросила супругов сесть. — Только не надо карету. Мне нужно вам рассказать еще кое-что. Кстати, пограничники с "Ласточки" ничего не говорили о древнем ученом?

— Ой, точно! Друг уверял, будто был ученый, был, но он настоящий живой скелет! Ну, тут точно сбрехал, собака. Не видали мы на пристани никакого скелета.

— Нет, Кевин, и на этот раз твой приятель сказал правду, — я улыбнулась, глядя на вытянувшееся от удивление лицо мужчины и вкратце рассказала о своей встрече с прадедом, закончив словами: — Фердинанда не надо бояться, он с пеленок нянчил Ивара, да и в этом доме тоже жил, просто прятался от вас. Поэтому, я его сейчас позову, а вы не пугайтесь, — и тихо произнесла, попросив: — Ферди. Только появись, пожалуйста, максимально культурно.

Старики притихли в ожидании чуда, и оно не заставило себя ждать.

— Тук-тук-тук, — раздалось из соседней комнаты, и в дверном проеме появился скелет. — Здравствуйте, уважаемые, прошу любить и жаловать, меня зовут Фердинанд. Чего звала, внученька?

— Ох, — охнула тетушка Рума. — Надо же…

— Ух, ты ж! — восхитился дядюшка Кевин. — Вот это да!

— Вот видите, он совсем не страшный, а очень воспитанный и вежливый, — на всякий случай успокоила стариков и указала рукой на "картинную галерею". — Ферди, хочу, чтобы ты забрал кое-что. Взгляни сюда.

Прадед ахнул не менее удивленно, чем слуги и кинулся к портретам с радостным криком: — Лорд Жадьер! Дружище! Мой добрый старый друг! Беата, это же бесценно для наших деток, они последнее время часто спрашивают "а какие у папы волосы, а какого цвета глаза".

Шикарно, просто шикарно.

— Да, припрячь пока, вечером устроим сюрприз. Как у вас там дела, кстати? Все нормально? — озабоченно поинтересовалась я.

— Все, отлично, внученька, ты не спеши, устрой себе выходной. Между прочим, сам его величество велел тебе сегодня отдохнуть. И не волнуйся, у меня все под контролем.

Фердинанд жестом фокусника убрал картины в свое подпространство и, сказав "мне пора", испарился сам.

— Вот так… здесь положил, в другом месте достанет. И не надо никакой кареты, — улыбнулась я супругам, перед тем как попрощаться. — Ну, всё, дело сделано, до свидания. Мы к вам обязательно скоро наведаемся.

— Так может вас отвезти? Или пообедаете? Ρума быстренько что-нибудь приготовит, — засуетился Кевин.

— А уже обед? — удивилась я. — Надо же, как быстро время пролетело за разговорами. Нет, мои дорогие, у меня выходной.

Пойду, прогуляюсь по столице, как в старые, добрые, студенческие времена. И где-нибудь перекушу по дороге.

За ежедневной рутиной дел и обязательств постепенно начинаешь забывать, как прекрасно бывает отрешиться от проблем и просто побездельничать. Я бесцельно прошлась по улице, наслаждаясь свободой и одиночеством в толпе, затем свернула в парк, посидела на скамейке, подставляя лицо солнышку, пробивающемуся сквозь листву вековых деревьев.

Хорошо.

Помимо внешнего тепла изнутри меня согревало чувство удачно проделанной работы. Надеялась на один портрет, а их оказалось больше. Чем не семейный альбом? Кстати, пора начинать и свои изображения заказывать. Фотографий у нас, как на Земле, не придумали, образы увековечивают художники.

Когда-нибудь и мои внуки захотят посмотреть, какой была бабушка в молодости, а папа — в детстве. Кстати, на Ферди можно экономить: скелет и через тысячу лет останется неизменным — ни одной морщинки не появится на костях.

Насладившись своеобразной медитацией, я с сожалением поднялась с лавочки и отправилась дальше, решив, что зайду в первый встречный ресторанчик или кафе. Слава святой Миис, в лицо меня узнают только во дворце поэтому, спокойно пообедав, я зачем-то направилась к рыночной площади, поглазела на уличное представление