Девушка с татуировкой дракона - Стиг Ларссон

Состоялся новый допрос. На этот раз он расспрашивал Лисбет Саландер о ее сексуальной жизни, которую она твердо считала своим личным делом и вообще ни с кем обсуждать не намеревалась.

По окончании визита Лисбет Саландер поняла, что повела себя неправильно. Сперва она молчала, уклоняясь от его вопросов; он истолковал это как застенчивость, отсталость или желание что-то скрыть и принялся вытягивать из нее ответы. Саландер убедилась, что он не отстанет, и начала выдавать немногословные и безобидные реплики, которые, как ей казалось, соответствовали ее психологической характеристике. Она упомянула Магнуса, которого изобразила как своего ровесника, увлеченного программиста по профессии: он вел себя с ней по-джентльменски, водил в кино и иногда ложился с ней в постель. Магнус был чистейшим вымыслом, который по мере ее рассказа обретал все новые краски, но Бьюрман использовал его как повод для того, чтобы в течение последующего часа подробно разбираться в сексуальной жизни подопечной.

— Как часто вы занимаетесь сексом?

— Время от времени.

— Кто бывает инициатором — ты или он?

— Я.

— Вы используете презервативы?

— Естественно. — Она слышала о СПИДе.

— Какое положение ты предпочитаешь?

— Ну, обычно на спине.

— Ты любишь оральный секс?

— Ой, подождите минутку…

— Ты когда-нибудь занималась анальным сексом?

— Нет, мне не доставляет особой радости, когда трахают в зад, — но, черт возьми, вам-то какое до этого дело?

Это был единственный раз, когда она вспылила в обществе Бьюрмана. Сознавая, что знать об этом ему не следует, она уставилась в пол, чтобы глаза не выдали ее чувств. Когда она вновь посмотрела на адвоката, сидевшего по другую сторону письменного стола, он ухмылялся. Лисбет Саландер тут же поняла, что в ее жизни грядут решительные и неприятные перемены.

Она покинула адвоката Бьюрмана с чувством отвращения. К такому повороту она оказалась не готова. Пальмгрену никогда бы в голову не пришло задавать подобные вопросы, зато он всегда охотно шел навстречу, если ей требовалось что-нибудь обсудить. Правда, такая потребность возникала у нее редко.

Бьюрман с самого начала был ее головной болью, но теперь она осознала, что он стал превращаться в серьезную проблему.

Глава

11

Суббота, 1 февраля — вторник, 18 февраля

В субботу, пока не кончился короткий зимний день, Микаэль и Эрика отправились на прогулку мимо маленькой гавани по дороге, ведущей к хозяйству Эстергорд. Хоть Микаэль и прожил в Хедебю месяц, он прежде никогда не ходил в глубь острова: холод и частые метели не располагали к подобным вылазкам. Но суббота выдалась ясной и приятной, будто вместе с Эрикой в Норрланд явились первые предвестия подступающей весны. Было всего пять градусов мороза, но расчищенную дорогу обрамляли метровой высоты сугробы. Миновав рыбачьи домики, путники сразу оказались в густом еловом лесу. Микаэля поразило, насколько выше и неприступнее оказалась вблизи гора Сёдербергет, возвышавшаяся над домиками, чем это представлялось из селения. На миг он задумался о том, сколько раз Харриет Вангер играла здесь в детстве, но потом выбросил это из головы. Через несколько километров лес внезапно кончился и тропа уперлась в изгородь, за которой начиналась территория хозяйства Эстергорд. Микаэль и Эрика увидели белый деревянный дом и большое темно-красное здание скотного двора. Решив на хутор не заходить, они повернули и тем же путем двинулись обратно.

Когда они проходили мимо въезда в усадьбу Вангеров, Хенрик стал сильно стучать в окно на втором этаже и настойчиво махать рукой, приглашая их зайти. Микаэль и Эрика переглянулись.

— Хочешь познакомиться с легендой промышленности? — спросил Микаэль.

— А он кусается?

— По субботам нет.

Хенрик Вангер встретил их в дверях кабинета и пожал гостям руки.

— Я вас знаю. Вы, должно быть, фрёкен Бергер, — сказал он вместо приветствия. — Микаэль и словом не обмолвился о том, что вы собираетесь посетить Хедебю.

Одним из главных достоинств Эрики была ее удивительная способность с ходу завязывать дружеские отношения буквально с кем угодно. Микаэлю доводилось наблюдать, как она обращала свое обаяние на пятилетних мальчиков и те через пять минут уже были готовы бросить ради нее родную мать. Старички за восемьдесят, похоже, исключения не составляли. Через две минуты Эрика с Хенриком Вангером, полностью позабыв про Микаэля, болтали так, будто знали друг друга с детства — ну, учитывая разницу в возрасте, по крайней мере с детства Эрики.

Для начала Эрика принялась беззастенчиво ругать Хенрика Вангера за то, что тот заманил в глушь ее ответственного редактора. Старик ответил, что, насколько он понял из разных сообщений в прессе, она его уже уволила, а если нет, то, возможно, самое время освободить редакцию от балласта. Сделав театральную паузу, Эрика обдумывала это утверждение и критически разглядывала Микаэля. В любом случае, заявил Хенрик Вангер, временное приобщение к сельской жизни, вероятно, пойдет молодому Блумквисту на пользу. Против этого Эрика не возражала.

Минут пять они в самых язвительных выражениях обсуждали его недостатки. Микаэль откинулся в кресле, притворяясь обиженным, однако по-настоящему нахмурился, лишь когда Эрика отпустила несколько завуалированных двусмысленных замечаний, которые могли относиться к его минусам как журналиста, но с таким же успехом намекать на некоторую ущербность в сексуальном отношении. Хенрик Вангер хохотал, запрокинув голову.

Микаэль изумился; никогда прежде он не видел Хенрика Вангера таким непринужденным и расслабленным. Теперь легко было представить Хенрика на пятьдесят — пусть даже на тридцать — лет моложе, и Микаэль подумал, что тот был, вероятно, обаятельным мужчиной, который очаровывал и притягивал женщин. А между тем он ведь так и не женился снова. Женщины на его пути, несомненно, попадались, однако он вот уже почти полвека оставался холостяком.

Глотнув кофе, Микаэль снова навострил уши: разговор вдруг сделался серьезным и перешел на дела «Миллениума».

— Я узнал от Микаэля, что у вас возникли проблемы с журналом.

Эрика покосилась на Микаэля.

— Нет, он не обсуждал со мной служебных дел, но надо быть слепым и глухим, чтобы не понять, что ваш журнал, как и концерн «Вангер», движется к закату.

— Думаю, мы как-нибудь выправим положение, — осторожно сказала Эрика.

— Я в этом сомневаюсь, — возразил Хенрик Вангер.

— Почему?

— Давайте прикинем, сколько у вас сотрудников. Шесть? Издание тиражом двадцать одна тысяча экземпляров, которое выходит раз в месяц, печать, распространение, помещения… Ваш годовой оборот должен составлять где-то около десяти миллионов. Примерно половину суммы должны давать поступления от рекламы.

— И что из этого?

— Ханс Эрик Веннерстрём — злопамятный и мелочный дьявол, который оставит вас в покое не скоро. Сколько рекламодателей вы потеряли за последние месяцы?

Эрика выжидала, наблюдая за Хенриком Вангером. Микаэль поймал себя на том, что сидит, затаив дыхание. Ранее, когда они со стариком касались темы «Миллениума», тот либо отпускал язвительные замечания, либо прикидывал, насколько продуктивно Микаэль сможет работать для него в Хедестаде. И хотя Микаэль и Эрика оба являлись основателями и совладельцами журнала, сейчас старик обращался исключительно к Эрике, как руководитель к руководителю. Они посылали друг другу сигналы, которые Микаэль не мог ни уловить, ни истолковать. Возможно, всему виной его происхождение из бедной рабочей семьи Норрланда, в то время как она была девушкой из высших слоев, с самой разнообразной наследственностью.

— Можно мне еще кофе? — спросила Эрика.

Хенрик Вангер тут же взялся за термос.

— Ладно, вы хорошо подготовились, — признала она. — Мы истекаем кровью. Что дальше?

— Сколько вы можете протянуть?

— У нас есть полгода, чтобы переломить ситуацию. Максимум восемь-девять месяцев. На большее у нас просто-напросто не хватит капитала.

Старик смотрел в окно, сохраняя непроницаемое выражение лица. Церковь по-прежнему стояла на своем месте.

— Вы знали, что я когда-то был владельцем газет?

Микаэль с Эрикой замотали головами. Хенрик Вангер вдруг рассмеялся:

— В пятидесятых — шестидесятых годах мы владели шестью местными ежедневными газетами. Идея принадлежала моему отцу — он полагал, что наличие СМИ за спиной выгодно в политическом отношении. И нам по-прежнему принадлежит газета «Хедестадс-курирен», а Биргер Вангер является у нас председателем правления. Он сын Харальда, — уточнил старик для Микаэля.

— И кроме того, политик муниципального уровня, — добавил Микаэль.

— Мартин тоже входит в правление. Он присматривает за Биргером.

— Почему вы оставили себе только одну газету? — спросил Микаэль.

— В шестидесятые годы мы провели рационализацию структуры концерна. Издание газет было для нас скорее хобби, чем бизнесом. Когда в семидесятых годах пришлось урезать бюджет, мы среди первых активов продали газеты. Но я знаю, что значит владеть периодическим изданием… Можно задать личный вопрос?