Пятый элефант - Терри Пратчетт

– Вы точно не хотите выпить? – спросила Серафина и вдруг вскочила на ноги. – А, вот и мой муж…

Барон ворвался в комнату, словно смерч, который где-то по пути прихватил несколько щенков. Собаки то вырывались вперед, то возвращались и прыгали вокруг хозяина.

– Привет! Привет! – взревел барон.

Ваймс увидел перед собой огромного мужчину – не слишком толстого, не слишком высокого, но общими масштабами на одну десятую больше среднего человека. Также можно было бы сказать, что у барона было лицо с бородой, на самом же деле это была борода с лицом, которое едва-едва виднелось в узкой полоске между бровями и усами. Барон надвигался на Ваймса в облаке шерсти, прыгающих щенков и запаха старых половиков.

Ваймс был готов к рукопожатию, но не к такому. Он даже поморщился, когда чудовищная сила чуть не смолола в порошок кости его руки.

– Рад, что зашел, эй? Много слышал о тебе!

«Но видимо, все-таки недостаточно», – подумал Ваймс, подозревая, что больше никогда не сможет пользоваться правой рукой. Она все еще находилась в тисках. Собаки заметили гостя. Ваймс был тщательно обнюхан.

– Огромный привет Анк-Морпорку, эй? – воскликнул барон.

– Э… Да, конечно, – пробормотал Ваймс. Кровь доходила только до запястья.

– Садись! Садись! – пролаял барон. Ваймс пытался подобрать другое слово, но не смог, потому что барон не говорил, а именно лаял – короткими, отрывистыми фразами, заканчивая каждую либо вопросительным, либо восклицательным знаком.

Ваймса подвели к креслу. Наконец барон отпустил его руку и упал на огромный ковер, а возбужденные щенки мгновенно облепили его.

Серафина издала звук, одновременно похожий на рычание и мягкий укор заботливый жены. Барон послушно сбросил с себя собак и переместился на кресло.

– Принимайте нас такими, какие мы есть, – сказала Серафина, улыбаясь одними губами. – В нашей семье принята неформальная обстановка.

– У вас тут очень красиво, – неубедительно произнес Ваймс, окидывая взглядом огромный зал.

Стены были увешаны охотничьими трофеями, но по крайней мере тролльих голов тут не было. Не было и оружия. Никаких вам копий, ржавых старинных мечей или сломанных луков – вопиющее нарушение закона, касающегося внутреннего убранства замков. Ваймс долго смотрел на стену, потом на резную панель над камином. Затем опустил взгляд чуть ниже.

Один из псов – тут следует сразу объяснить: Ваймс использовал термин «псы» только потому, что они находились в помещении, а в таком месте очень редко встретишь волка – наблюдал за ним. Ваймсу еще не приходилось встречать животных, умеющих смотреть столь оценивающе. Пес именно что рассматривал его.

И что-то знакомое было в бледно-золотистой шерсти, смахивающей на гриву. На самом деле она напоминала гриву Ангвы, но была несколько гуще. И еще одно отличие… На первый взгляд оно могло показаться мелким и незначительным, но в действительности было страшно важным. В этом псе, как и в Ангве, ощущалось некое едва сдерживаемое движение, но если Ангва всегда выглядела так, словно вот-вот бросится наутек, то этот пес, судя по его виду, готов был кинуться вам в горло.

– Вам понравилось посольство? Знаете, этот дом принадлежал нам, пока мы не продали его лорду В… Be…

– Витинари, – подсказал Ваймс, неохотно отводя взгляд от пса-волка.

– Конечно, ваши люди многое там переделали, – продолжила она.

– Да и мы от себя добавили, – сказал Ваймс, вспомнив о блестящих пятнах на деревянных стенах, где еще совсем недавно висели охотничьи трофеи. – Но ванна – это поистине… Прошу прощения?

Со стороны барона донеслось едва слышное поскуливание. Серафина смерила своего супруга уничтожающим взглядом.

– Да уж, – резко произнесла она. – Очень неплохой дом. Был.

– Вам так повезло, что в городе есть теплые источники, – сказал Ваймс.

«В этом тоже заключается дипломатия, – подумал он. – Твой рот болтает без умолку, а ты следишь за глазами собеседников. Все как у стражников».

– Сибилла как раз собиралась поехать на воды в Бад-Хайсс-Бад…

Он услышал за спиной тихое рычание барона и заметил, как на лице Серафины буквально на мгновение проступило выражение недовольства.

– Я говорю что-то не то? – спросил он с невинным видом.

– Мой супруг сейчас неважно себя чувствует, – произнесла Серафина особым голосом жены, и Ваймс мгновенно понял смысл ее слов: «Сам-то он считает, что все хорошо, но погоди, муженек, вот останемся мы наедине…»

– Думаю, будет лучше, если я все-таки вручу свои верительные грамоты, – сказал Ваймс, доставая бумаги.

Серафина протянула руку и быстро выхватила у него документ.

– Я его прочту, – пообещала она. – Конечно, это не более чем формальность. Командора Ваймса все знают. Не хочу вас обидеть, но мы были несколько удивлены, когда патриций В…

– Лорд Витинари, – услужливо подсказал Ваймс, сделав ударение на первом слоге.

В ответ ему раздалось тихое рычание.

– Ну да, конечно… Сказал, что приедете именно вы. Хотя мы ожидали увидеть кого-нибудь из более… опытных… дипломатов.

– О, я ничуть не хуже других разношу бутербродики с огурцами, – успокоил ее Ваймс. – А если нужно сложить горкой золотистые кругленькие конфетки, лучшего человека вы днем с огнем не сыщете.

Баронесса долго смотрела на него ничего не выражающим взглядом.

– Прошу прощения, ваше превосходительство. Морпоркский – не мой родной язык, боюсь, мы случайно могли понять друг друга неправильно. Насколько я знаю, в реальной жизни вы стражник?

– В реальной жизни – да.

– Мы всегда выступали против организации стражи в Здеце, – заявила баронесса. – Всякая стража ограничивает свободу личности.

– Да, да, мне приходилось слышать подобные доводы, – согласился Ваймс. – Но все зависит от того, является ли личность, о которой вы так печетесь, вами самими либо кем-то, вылезающим из окна вашей ванной комнаты, – он заметил, как баронесса поморщилась, – с мешком фамильного серебра за плечами.

– К счастью, с личной безопасностью у нас никогда не было проблем, – пожала плечами Серафина.

– Неудивительно, – заметил Ваймс. – Учитывая стены, ворота и все такое прочее.

– Надеюсь, Сибилла сможет присутствовать на приеме сегодня вечером. Но мы, кажется, вас задерживаем, я знаю, у вас столько дел… Игорь вас проводит.

– Йа, фрау мафтер, – откликнулся появившийся за спиной Ваймса Игорь.

Ваймс почувствовал, что река ярости вот-вот прорвет плотину собранности.

– Я передам сержанту Ангве, что вы справлялись о ее здоровье, – пообещал он.

– Конечно, – кивнула Серафина.

– Но сейчас мне так не терпится принять приятную, расслабляющую ванну, – сказал Ваймс и с удовольствием отметил, что барон и его супруга дружно вздрогнули. – Что ж, удачного вам дня.

Шелли браво шагала рядом с ним по длинному коридору.

– Пока мы отсюда не уберемся, ни слова, – прошипел Ваймс.

– Сэр?

– Потому что я хочу убраться отсюда живым.

Несколько псов провожали их до порога. Они не рычали, не скалили зубы, но двигались с куда большей целеустремленностью, чем та, которая, как правило, свойственна животным, склонным нюхать друг у друга под хвостами.

– Я покладайт пофылку в карету, ваша фветлофть, – сказал Игорь, открыв дверь кареты и постучав себя костяшками пальцев по лбу.

– Я обязательно передам ее Игорю, – пообещал Ваймс.

– О, не Игорю, герр мафтер. Нужно отдавайт ее Игорю.

– Разумеется.

Когда лошади пошли рысью, Ваймс выглянул в окно. Волк с золотистой шкурой сидел на ступенях лестницы и смотрел им вслед.

Наконец карета выехала из внутреннего двора замка. Откинувшись на спинку дивана, Ваймс закрыл глаза. Шелли была достаточно умна, чтобы хранить молчание.

– И никакого оружия на стенах, ты заметила? – спросил Ваймс через некоторое время. Его глаза по-прежнему были закрыты, словно он разглядывал запечатленную на веках картинку. – Почти во всех замках стены буквально увешаны подобным хламом.

– Но они же вервольфы, сэр.

– Ангва что-нибудь рассказывала о своих родителях?

– Нет, сэр.

– Они не пожелали говорить о ней, и это факт. – Ваймс открыл глаза. – Гномы? – пожал плечами он. – С гномами я всегда ладил. И с вервольфами… С ними у меня тоже не возникало никаких проблем. Но сегодня мне досталось от всех. От всех, кроме этой поганой вампирши. Почему?

– Понятия не имею, сэр.

– У них очень большой камин.

– Вервольфы любят спать у огня, сэр, – сказала Шелли.

– Да, я заметил. Барон крайне неудобно чувствовал себя в кресле. А что там за девиз выгравирован на огромной каминной доске? «Хомими…»

– «Хомо Хомини Люпус», сэр, – поправила Шелли. – Это значит: «Человек человеку – волк».