Опаленные крылья - Элизабет Эштон

— Да, chérie, — ответил он успокаивающе, — я понимаю.

Когда она ушла, Марсель, вернувшийся забрать поднос с чашками, обнаружил своего хозяина в прекрасном расположении духа. Старик тихо посмеивался над раскинутыми картами:

— Я заглянул в будущее и вижу свадьбу. — Он указал на соединение червов и бубен. — И это будет скоро, Марсель, очень скоро.

Джулия вернулась в свою комнату, полная решимости бежать. Если Арман поддержит решение деда и будет настаивать на свадьбе, она уже не сможет сопротивляться, она знала это. Нет сомнений, он поступит именно так, чтобы доставить удовольствие старому человеку, к которому питал величайшее уважение. Чтобы угодить месье Боссэ, укрепить свои права на Мас, Арман снисходительно примет руку глупой испорченной английской девчонки, к которой не испытывает ничего, кроме презрения. Почему бы и нет? Ему предлагают землю, которую он любит с детства, а женитьба — невысокая цена за нее. Когда Джулия подумала о капитуляции, ее щеки запылали и дыхание участилось, но гордость одержала верх. Она не имущество, которое передается по наследству от одного мужчины к другому! Арман отверг ее любовь и даже дружбу, но не откажется от тела, чтобы скрепить сделку. У Джулии были совсем другие идеалы брака, порожденные примером ее матери. Жюльетта была для Джона всем, и он до сих пор оплакивал ее смерть. Безумные слова Денизы, брошенные в студии перед портретом Армана, произвели на нее неизгладимое впечатление. Цыган с горящими глазами, чей взгляд обращен не только к горизонту, но и на каждую девушку, которая хоть немного привлекает его внимание. Знает ли его дед так хорошо, как думает? Быть может, Дениза, которая была любовницей Армана и окрестила его местным донжуаном, успела изучить его получше? Арман будет плохим мужем — горбатого могила исправит, как говорят. Если бы она так сильно не любила его — Джулия прекрасно понимала, что ее ненависть всего лишь обратная сторона любви, — ей нечего было бы беспокоиться. Но она любила, и потому не верила, что ее брак с Арманом будет счастливым.

Джулия решила уехать домой. Она постаралась переключить мысли на свою прежнюю жизнь, работу, близких. Только вернувшись в Лондон, она сможет вновь стать беззаботной счастливой девчонкой, какой когда-то была. Она не Боссэ, а обычная городская девушка из английской столицы, временно потерявшая здравый смысл из-за какого-то дикаря и первобытных просторов Камарга. Но это только временно. Она должна разрушить чары, которыми ее опутали, оставить позади все эмоциональные переживания, которые ей довелось испытать в Провансе, и возвратиться к прежней жизни, к прежнему окружению. К своей семье. И непременно со временем все забудется.

Осталось только до конца продумать план побега. Ей не хотелось нарушать обещание, данное деду, но он сам завел разговор, замышляя подчинить ее своей воле. Дед дал ей достаточно денег, так что на дорогу хватит, а когда она снова начнет работать, сразу же вернет их ему. Нужно только добраться до Марселя — оттуда можно улететь в Англию. Кажется, один из гостей Ламонов скоро уезжает, она смогла бы поехать с ним или с ней. Составленный Джулией план немного смягчил боль в сердце, но сама мысль об отъезде рождала щемящую тоску. Однако девушка надеялась, что, вернувшись в Англию, быстро успокоится.

Шум в коридоре вернул ее к реальности. Решив узнать, что там происходит, Джулия открыла дверь и оказалась лицом к лицу с Денизой. Француженка с трудом тащила большой деревянный ящик, заполненный картинами, к лестнице, намереваясь спустить его вниз. Она раскраснелась от усердия и злости, волосы растрепались, лицо и блуза были перепачканы краской и грязью. Увидев стоящую в дверях Джулию, Дениза выпрямилась и подбоченилась, злобно уставившись на нее.

— Что… что ты делаешь? — нерешительно спросила Джулия и запнулась, чувствуя, что художница явно не в настроении, но отступать уже было поздно. — Могу я помочь тебе?

— Издеваешься?! — прошипела Дениза. — Помочь! Да неужели? Это по твоей милости нас отсюда гонят взашей! Мы уезжаем завтра утром, и это — твоя работа. Это ты наш скрытый враг. Ты добилась того, за чем приехала, лишила бедного Ги наследства. Ги, который проводил здесь каждое лето из сочувствия к дяде, потерявшему Жана. Дядя всегда тосковал по своей Жюльетте, по выдуманной Жюльетте. Он забыл, кем она была на самом деле — обычной сукой, не пощадившей его чувства. И вот внезапно появляешься ты, копия своей матери. Конечно, было легко добиться, чтобы он стал исполнять все твои желания. Наверное, ты испытываешь огромное удовольствие, наблюдая, как изгоняют надоедливых Кордэ. Ты даже не захотела выйти за Ги, чтобы уладить дело по справедливости. Это, по крайней мере, ты могла бы сделать! Но он недостаточно хорош для тебя, лишенный наследства художник, ведь ты — будущая хозяйка Мас!

Маленькая мегера сделала небольшую паузу в своей неистовой тираде, чтобы перевести дух, и Джулия смогла вставить слово:

— Я правда сожалею обо всем, что случилось, но, Дениза, я тут ни при чем. Полагаю, ты не поверишь мне, если я скажу, что вовсе не замышляла лишить вас наследства. — Она поколебалась, раздумывая, можно ли сказать Денизе, что Мас достанется не ей, но решила подождать, пока дедушка не поговорит с Арманом, — Я решила уехать домой, — закончила она.

Дениза разразилась диким хохотом:

— Уехать домой, когда ты так хорошо устроилась? Ты думаешь, я идиотка? Ты никуда не уедешь, пока здесь Арман Боссэ. Думаешь, я не знаю, почему ты отвергла Ги? Надеешься, что, получив Мас, ты получишь и Армана? Наверное, так, но я надеюсь, что он поступит с тобой так же, как со мной… Надеюсь, что он станет обращаться с тобой как с грязью, и я хочу, чтобы ты умерла!

Ее голос сорвался на визг, она подняла руки, как изогнутые клешни, и на мгновение Джулии показалось, что Дениза сейчас расцарапает ей лицо. Но пальцы француженки расслабились, она повернулась к своему деревянному ящику и потащила его вниз по лестнице, готовясь к отъезду. Джулия быстро проскользнула мимо нее, слетела по ступенькам и бросилась к двери на улицу. Она была потрясена яростью Денизы и ее обвинениями в свой адрес, но такую реакцию вполне можно было ожидать от столь вулканической личности. Естественно, и она, и ее брат были горько разочарованы, Джулия только хотела объяснить ей, что даже не пыталась повлиять на своего деда и намерена вскоре уехать домой. Видимо, старик даже не намекнул им, кому он собирается оставить Мас, и они убеждены, что поместье достанется ей.

Джулия открыла тяжелую входную дверь и от неожиданности отпрянула, увидев на пороге забрызганного грязью пастуха, поднявшего руку, чтобы позвонить. Он казался взволнованным и обратился к ней на гортанном провансальском наречии, из которого она не смогла понять ни единого слова.