Россия и Южная Африка: наведение мостов - Аполлон Давидсон

Корабли советского ВМФ использовались и в боевых операциях. Так, в 1982 г. советский патрульный корабль был переведен из Луанды в порт Мосамедеш для укрепления его противовоздушной обороны. В июле туда был послан другой советский военный корабль. С начала войны до конца 1983 г. защиту Луанды от налетов южноафриканской авиации осуществлял большой противолодочный корабль «Адмирал Нахимов» [499] .

Ваннеман писал, что в 1981 г. советский ВМФ угрожал нанести удары по ЮАР, если южноафриканская армия будет продолжать налеты на лагеря АНК в Мозамбике. В декабре 1983 г. корабли советского ВМФ появились сначала в гавани Луанды, потом в Мапуто, проплыв вокруг мыса Доброй Надежды. Это было предупреждение южноафриканцам, проводившим операцию «Аскари» в Анголе и поддерживавшим антиправительственное движение Мозамбикское национальное сопротивления в Мозамбике [500] .

Советский план строительства современных вооруженных сил предусматривал и создание «мощного, но компактного» ВМФ Анголы с преобладанием малых и средних боевых кораблей. По оценкам Коломнина, с 1976 по 1983 г. в Анголу из СССР было поставлено шесть ракетных катеров проекта 205ЭР, четыре торпедных катера проекта 206, три средних десантных корабля (СДК) проекта 771, сторожевой пограничный катер проекта 1400МЭ «Гриф», три сторожевых катера проекта 368П и два проекта 1398Б «Аист», а также два рейдовых тральщика проекта 1258Б. В 1989–1990 гг. перед уходом советских военных советников ВМФ Анголы имели в своем составе 16 боевых кораблей, 13 из которых были поставлены из Советского Союза [501] .

Важнейшим видом военной помощи было предоставление ангольцам информации разведывательного характера. Советские разведывательные самолеты Ту-95РТ могли приземляться в Луанде. Летая с Кольского полуострова в Гавану, а оттуда в Луанду, эти самолеты, превосходившие по своим техническим данным американские аналоги, «давали полную картину ситуации в Атлантическом океане» [502] .

И ангольская армия, и кубинские войска в Анголе получали от СССР и предметы быта, и продукты, хотя и не обязательно произведенные в нашей стране. По крайней мере, часть этой помощи предоставлялась бесплатно. Полковник В. А. Варганов, советский военный советник в Анголе, вспоминал: «В 1977 г. было решение нашего правительства о взятии на продовольственное содержание ангольской армии на один год… Нам было предписано пропагандировать эту акцию советского правительства. Проверяя продовольственную службу и склады, мы обнаружили на них сосиски в банках – немецкие, рыбные консервы – испанские, сухое молоко – французское, компоты – болгарские, серые макароны в ящиках – наши. Ангольцы с недоверием воспринимали объяснения, что продукты закуплены нашей страной с целью более быстрого снабжения ФАПЛА» [503] .

Советские специалисты (как и кубинцы) обучили военным специальностям тысячи ангольцев как на месте, так и в специальных учебных заведениях СССР. Как уже упоминалось, они служили советниками и инструкторами в боевых операциях ангольских войск. Советские военные специалисты были и советниками при высшем командовании ангольских войск [504] . П. Ваннеман и В. М. Джеймс писали, что в 1978 г. представители советского генералитета взяли на себя все военное планирование ангольской армии [505] . Вряд ли советские военные советники согласились бы с этим утверждением, но, как показал В. Г. Шубин, грань между «приказом» и «советом» была иногда зыбкой [506] . Ветеран ангольской войны Д. И. Гудков вспоминал: «Все время, что я находился в бригаде, мне казалось, что командиром батальона являюсь я, и именно это определяло мое отношение к своим обязанностям» [507] .

По утверждению В. Г. Шубина, регулярных советских войск в Анголе не было, кроме тех, что поддерживали самолеты разведки ВМФ и штаб эскадрона ВМФ [508] . Советники и инструкторы под руководством «главного военного советника – советника министра обороны» регулярными войсками не считались. По словам генерал-лейтенанта К. Я. Курочкина, штат советских военных специалистов и советников под его руководством (то есть в 1982–1985 гг.) насчитывал около 2 тыс. человек [509] . Данных о числе гражданских специалистов, например, гражданских пилотов грузовых самолетов и их технической обслуги, нет. В Анголе были к тому же и семьи советников. Их число также неизвестно. В принципе это означает, что советских людей – военных и гражданских – перебывало в Анголе значительно больше: штат постоянно менялся и обновлялся.

По данным Ваннемана и Джеймса, к концу 80-х годов в Анголе находилось около 5,5 тыс. советских гражданских и военных советников [510] .

Милхазес пишет, что между 1975 и 1991 гг. в Анголе служили около 11 тыс. советских военнослужащих и что 2,5 тыс. из них были убиты, а 7 тыс. ранены [511] . Источника данных об убитых и раненых нет, но они, несомненно, преувеличены многократно. Шарый утверждал, что с начала боев до 1 января 1991 г. в Анголе побывали 10 985 советских военных советников и специалистов, в том числе 107 генералов и адмиралов, 7211 офицеров, 1083 прапорщика (мичмана), 2116 сержантов (старшин) и рядовых (матросов), 468 рабочих и служащих Cоветской армии и ВМФ. За это время там погибли или умерли 54 человека, в том числе 45 офицеров, 5 прапорщиков, 2 солдата и 2 служащих. Были ранены 10 человек и один попал в плен [512] . Ссылался он при этом на информацию участника войны С. А. Коломнина. Но в книге Коломнина – по крайней мере в том ее варианте, который был нам доступен, – мы нашли только следующие данные: «… в 1975–1991 годах в Анголе побывало 107 генералов и адмиралов, 7211 офицеров» [513] . Упоминает Коломнин и о том, что «почти 12 тысяч советских военнослужащих» прошли Анголу [514] , но источника своих сведений также не приводит, хотя и называет их «официальными».

По крайней мере, одна цифра не слишком различается у разных авторов: 11–12 тыс. советских военнослужащих. Но, как пишет Коломнин, «… сведения эти далеко не полные. Они учитывают только так называемые долгосрочные командировки, в основном на три года, кадровых военных, работавших на национальные вооруженные силы [515] . Кроме них, в Анголе побывало значительное количество так называемых краткосрочников… огромное количество наших военных моряков, летчиков и техников, обслуживавших Ту-95 и военно-транспортные самолеты. Если учитывать и их, то через Анголу прошло не менее 30 тыс. наших военнослужащих различных категорий. Кроме них на „укрепление обороноспособности страны“ работали и тысячи советских гражданских специалистов… Слово „гражданский“ скорее отражает организацию, командировавшую человека в страну, а не специфику работы. А она была часто чисто военной» [516] .

По официальным данным, предоставленным Российскому союзу ветеранов Анголы Министерством обороны России, погибших было 54 человека [517] . Коломнин считает эти данные заниженными. По его оценкам, советские потери в ангольском конфликте до 1992 г. составляли более 100 человек. «В эту цифру, – писал он, – входят не только военнослужащие, а и другие категории „спецкомандированных“: гражданские летчики, техники, моряки…» Военнослужащих, умерших в Анголе от различных болезней, в том числе от некоторых неизлечимых местных, официальная статистика также не причисляла к боевым потерям, – а их, по мнению Коломнина, было более двух десятков [518] . Кроме того, Коломнин вспоминал, что с 1975 по 1991 г. в Анголе было сбито и пропало без вести более десятка самолетов и вертолетов с советскими экипажами или советниками. Он считал, что о приведенных им и десятках других случаев сегодня знают лишь те, кто имел к ним непосредственное отношение [519] .

Но даже если учесть все эти потери, речь шла о десятках, а не о тысячах убитых и раненых. Мы не нашли никаких данных, которые хоть как-то подтверждали бы цифры советских потерь в Анголе, приведенные Милхазесом. Так что, с одной стороны, он явно и значительно приуменьшил советские финансовые затраты на войну в Анголе, сделав из этого далеко идущие и не соответствовавшие реальности выводы, с другой – многократно преувеличил число советских потерь. Советский Союз, конечно, распался не из-за ангольской войны, но Милхазес был прав в одном: эта война оказала на советскую политику значительно бóльшее влияние, чем это принято считать.

О роли советских военных в Анголе С. А. Коломнин писал:

Сегодня мало кто представляет масштабы вовлечения наших военных советников в процесс строительства ангольских национальных вооруженных сил в период с 1975 по 1991 г. Ни одна мало-мальски значимая операция ФАПЛА не проходила без участия советских военных, ни одно сколь-либо значительное решение, касающееся укрепления обороноспособности государства или усиления боеспособности вооруженных сил, не принималось ангольской стороной без консультаций с советским советническим аппаратом. Советские советники [так в тексте. – А. Д., И. Ф. ]работали практически во всех органах военного управления, начиная с центрального аппарата Министерства обороны, штабов видов вооруженных сил, командовании военных округов и фронтов до пехотных бригад, батальонов, эскадрилий и даже отдельных подразделений… Советским советникам, специалистам и переводчикам, работавшим в большинстве из пехотных частей ФАПЛА, зенитно-ракетных бригадах в Лубангу, Намибе, Мулонду, радиотехнических подразделениях южных фронтов, пришлось принять на себя основную тяжесть участия в боевых действиях. Наши асессоры, так называли в Анголе советских советников, учили ангольцев планированию боя в наступлении и обороне, грамотной организации сопровождения колонн с грузами, установке и снятию минных полей, ведению разведки и даже… военному делопроизводству. Неоценимую помощь ангольцам оказывали наши специалисты в ремонте и обслуживании советской военной техники. Многие советники зачастую становились как бы вторым, «резервным номером расчета» при командирах и начальниках, их своеобразной тенью. А случалось, в самые ответственные моменты брали функции подсоветных на себя… [520]