Май, весна и апокалипсис. Книга 2 - Николай Александрович Ермаков

— Я в группе был, мы вместе четверых монстров уничтожили.

— Впечатляет! — произнес Сергей Сергеевич, посмотрев на меня с толикой уважения, — Но у нас, Виктория Константиновна, свои задачи. Надеюсь, вы хорошо восстановились? А то к нам привезли несколько человек в очень тяжелом состоянии.

— Не знаю, — ответила девушка, прислушавшись к себе, — Чувствую я себя неплохо, но на сколько хватит сил, не могу сказать.

— Ну тогда пойдемте, проверим это на практике, — настойчивым, почти приказным тоном потребовал врач.

— Да, идёмте, — кивнула Вика и взяла меня за руку, — Миша тоже с нами пройдется, — после этих слов она вопросительно посмотрела на меня и на Сергея Сергеевича, который хоть и выглядел несколько недовольным моим присутствием, но всё же не нашел заслуживающих внимание причин отказать ей в этом желании. Ну а мне вообще некуда было торопиться.

Спустившись на первый этаж, мы вошли в просторную, хорошо освещённую комнату, где на кушетках лежало несколько человек, вокруг которых копошились медики, срезая одежду и обрабатывая многочисленные раны.

— Начнем вот с этого! — Сергей Сергеевич показал на крупного мужчину, у которого обе ноги были замотаны окровавленными бинтами, а на груди зияла огромная рана, в которой свистел воздух при каждом его вдохе. Даже не верится, что с такими повреждениями можно выжить.

Вика подошла к нему и положила руку на плечо, после чего рана прямо на глазах стала затягиваться. Но в тот момент, когда дыра в груди уже значительно уменьшилась и стала походить скорее на застарелый рубец, Вика покачнулась и убрала руку.

Увидев, что девушке плохо, я поддержал её за талию, а Сергей Сергеевич недовольно спросил:

— И что, это всё⁈

— Всё, — ответила слабым голосом Вика, — Сил больше нет.

— Ай! — он раздраженно махнул рукой, — Иди отдыхай, сами тут разберёмся!

Я помог ей выйти за дверь и, усадив на скамейку, достал из хранилища сникерс, который протянул девушке:

— На, подкрепись!

— Спасибо, — она взяла батончик, откусила небольшой кусок, а когда его прожевала и проглотила, то пояснила, — Не успела восстановиться после прошлого раза, меньше трёх часов прошло. Наверное, надо больше времени.

— Не нравится мне, как этот Сергей Сергеевич к тебе относится, — я покачал головой, — Будто ты ему чем-то обязана.

— Ну, он вообще такой человек, — пожала она плечами, — Считает, что медики должны отдавать все силы для спасения пациентов.

— Вот-вот, — кивнул я, — Всё должны отдавать силы, а не ты одна!

— Тут все работают много, — возразила Вика, — Просто никто кроме меня не умеет делать чудеса.

— Да никто и не говорит про чудеса… — я хотел ей сказать, что она не должна работать на износ, за всех остальных, но понял, что её не переубедить и, мысленно махнув рукой, сказал, — А, впрочем, решай сама, ты ведь взрослая девочка, но постарайся, чтобы врачи тебя не угробили с таким подходом.

— Я после того раза всегда внимательно прислушиваюсь к себе, чтобы не было переутомления. Разве что чуть-чуть, как сейчас. Ладно, что тут сидеть, — она поднялась со скамейки и протянула мне руку, — Давай прогуляемся!

— Посмотри как тут красиво, — произнесла Вика, когда мы вышли в парковую зону, окружающую больницу, — А осенью здесь ещё и вкусно, наверное, — она показала на цветущие деревья, — Это ведь настоящие плодовые яблони и вишни. Правда, весь урожай съедает детвора, ещё до того, как он поспеет.

— Да, и правда красиво, — согласился я, осматриваясь по сторонам, — Как в парке.

— Ты, наверное, удивляешься, почему я так себя веду? — спросила девушка, резко переменив тему разговора.

— Честно говоря, да, — не стал я отрицать.

— А всё очень просто! — сказала она, — Я ходила к психологу.

— К психологу? — удивился я.

— Ну да, — кивнула она, — Мне ведь после той истории с Родриго закрепили бесплатного психолога. Правда, бесплатным была она до моего восемнадцатилетия. Но и за это время она мне хорошо помогла, — Вика замолчала и мы пару минут просто шли рядом по неширокому тротуару, выложенному цветной плиткой. Я не видел смысла задавать ей какие-либо вопросы на тему наших отношений. Захочет — сама расскажет. И, действительно, она продолжила:

— А когда я на тебя обиделась и ушла, то на следующий день похоронили бабушку, и мне стало так тоскливо и одиноко, что прямо аж умереть захотелось. Подумалось, что вот, я умру, а когда ты об этом узнаешь, то будешь горевать и поймешь, что был очень неправ. Ну вот скажи, ты бы заплакал, если бы я умерла?

— Меня бы это огорчило, — честно ответил я.

— Огорчило… — вздохнула она, — Вы вообще, мужики, толстокожие, и вам всем только одного надо — чтобы перед вами ножки раздвигали! Огорчило бы его! Меня бы больше не было, а его бы это огорчило! — она неожиданно перешла на крик, как будто внутри неё прорвалась плотина сдерживавшая злость, — Ну и вали отсюда, кобель! Видеть тебя больше не хочу! — Со всей ненавистью выплюнув мне в лицо эти слова, Вика резко развернулась и, не оглядываясь, направилась быстрым шагом по направлению к больнице.

А я остался на месте, озадаченно глядя ей вслед. Странная она вообще, какая-то! Н-да!!!

Выйдя за территорию больницы, я сел на лавочку и позвонил Гене, чтобы он подъехал сюда. А пока он добирался, я размышлял о Виктории. Было бы разумно совсем разорвать с ней отношения и забыть её, как страшный сон. Уж слишком она неуравновешенная и непредсказуемая. В другое время я, наверное, так и сделал бы…

Но сейчас от окончательного разрыва отношений меня останавливала мысль о том, что кто-то из парней может опять получить опасное ранение. А это ведь очень и очень вероятно. Правда, сейчас Вика сильно нагружена на общественные нужды, но при хороших отношениях, я думаю, мы сможем получить от неё скорую целительскую помощь. Хотя лучше было бы постоянно держать Вику держать при себе, но теперь, кажется, это уже невозможно. Ладно, посмотрим, что дальше будет…

Глава 17

К Марине я решил сегодня не заезжать, да и звонить ей тоже не стал. Хватит на сегодня женщин,