Дюна. Первая трилогия - Фрэнк Герберт

Они пролетели над мелким бассейном, на котором четко выделялись полосы серого песка, пересекавшие бассейн от горловины до противоположной стороны, где пальцы песчаной дельты тянулись вверх по темной скале… Кинес откинулся в кресле, думая о пропитанных водой телах, одетых в дистикомбы. Поверх плаща у каждого был щит-пояс, а на поясе — кобура станнера с медленными стрелками; маленькие, с монетку, аварийные передатчики-медальоны на шее. И у герцога, и. у его сына были ножи на запястьях, и ножны их выглядели изрядно потертыми. Люди эти поразили Кинеса странным сочетанием мягкости и силы. В них чувствовалась какая-то уравновешенность — как были они в этом отличны от Харконненов!

— Когда вы будете докладывать Императору о смене правления, сообщите ли вы, что мы соблюдаем правила? — спросил Лето, на миг переведя взгляд с приборной панели на Кинеса.

— Харконнены ушли, вы пришли, — ответил Кинес.

— И всё как полагается? — спросил Лето.

У Кинеса напряглось лицо.

— Как планетолог и Арбитр Смены, я непосредственно подчиняюсь Империи… милорд. Герцог жестко улыбнулся:

— Но нам обоим известно реальное положение дел.

— Позволю себе напомнить, что Его Величество покровительствует моей работе.

— Да? И в чем же она состоит?

В наступившей тишине Пауль подумал: «Отец слишком жестко давит на этого Кинеса».

Пауль покосился на Халлека, но воин-менестрель старательно вглядывался в унылый ландшафт за колпаком кабины.

Кинес натянуто проговорил:

— Вы, разумеется, имеете в виду мои обязанности как планетолога.

— Разумеется.

— Главным образом это биология и ботаника пустыни… кроме того, немного геологии — бурение и взятие образцов. Возможности целой планеты никогда нельзя исчерпать.

— Пряность вы тоже исследуете?

Кинес чуть вздрогнул, и Пауль отметил каменную линию его скулы.

— Странный вопрос, милорд.

— Не забывайте, Кинес, что теперь это мой лен, а мои методы отличаются от харконненских. Меня не будут заботить ваши исследования Пряности до тех пор, пока вы будете посвящать меня в свои открытия. — Герцог в упор взглянул на планетолога. — Харконнены не поощряли исследований Пряности, не так ли?

Кинес не ответил.

— Здесь вы можете говорить откровенно, не опасаясь за свою жизнь, — сказал герцог.

— Императорский двор действительно далеко, — пробормотал Кинес и подумал: «Чего ждет от меня этот налитый водой пришелец? Неужели он считает меня настолько глупым, что надеется привлечь на свою сторону?»

Герцог рассмеялся, глядя на приборы:

— Как-то вы кисло отвечаете. Я вас понимаю: мы заявились сюда с целой армией дрессированных убийц и ждем, что вы немедленно поймете, насколько мы отличаемся от Харконненов, так?

— Я читал ваши пропагандистские материалы, которыми вы наводнили и сиетчи, и деревни, — сказал Кинес. — «Любите доброго герцога». Ваш пропагандистский корпус…

— Хватит! — рявкнул Халлек. Он подался вперед — его больше не интересовали пейзажи внизу.

Пауль положил ладонь на плечо Халлека. — Гурни! — укоризненно сказал герцог и оглянулся. — Этот человек долго жил при Харконненах. Халлек, помедлив мгновение, расслабился:

— Извините, сир.

— Ваш Хават — тонкий человек, — сказал Кинес. — Но цель его достаточно ясна.

— Значит, вы расскажете нам об этих базах? — спросил герцог.

Кинес резко ответил:

— Они принадлежат Его Величеству.

— Но они не используются.

— Их можно использовать.

— И Его Величество тоже так считает? Кинес твердо взглянул на герцога:

— Арракис мог бы стать подлинным раем, если бы его правители поменьше думали о выкачивании Пряности.

«Он не ответил на мой вопрос», — подумал герцог и сказал:

— Как планета может стать раем без денег?

— Что такое деньги, если на них нельзя купить того, что вам нужно? — вопросом на вопрос ответил Кинес.

«Ах вот как!» — подумал герцог, а вслух сказал:

— Мы обсудим это в другой раз. А сейчас, кажется, мы приближаемся к внешнему краю Барьерной Стены. Мне держать тот же курс?

— Тот же, — пробормотал Кинес.

Пауль посмотрел в свое окно. Внизу под ними гористый ландшафт постепенно перешел в унылое плоскогорье, потом в кинжальные, выступы шельфа. За шельфом к горизонту тянулись серповидные холмики дюн, изредка перемежаемые более темными пятнами песка. Может быть, скальные обнажения. Яснее увидеть мешал раскаленный, дрожащий воздух у поверхности.

— Есть ли здесь какие-нибудь растения? — спросил Пауль.

— Есть, — ответил Кинес. — В этих широтах в основном водятся мелкие водокрады, как мы их зовем, — буквально охотятся друг на друга ради воды, собирают даже слабые следы росы. Некоторые участки Пустыни прямо-таки кишат жизнью. И вся она приспособилась к этим условиям. Если вы окажетесь в песках, вам придется подражать этой жизни — иначе погибнете.

— Вы имеете в виду — придется красть воду друг у друга? У людей? — спросил Пауль. Идея возмутила его, и голос это выдал.

— Бывает и так, — признал Кинес. — Но я имел в виду другое. Видите ли, климат моей планеты волей-неволей приучает к особому отношению к воде — требует такого отношения. Вы все время помните о воде — и не можете позволить себе потерять ничего, в чем есть хоть капля влаги.

И герцог повторил про себя: «…климат моей планеты!..»

— Возьмите на два градуса южнее, милорд, — обратился к нему планетолог. — С запада идет ветер.

Герцог кивнул. Он уже увидел, как с запада накатывается кипящая волна рыжей пыли. Он развернул орнитоптер — сопровождающие машины повторили вираж, их крылья сверкнули оранжевым, отраженным от дюн блеском.

— Думаю, мы обойдем фронт бури, — спокойно сказал Кинес.

— Опасно, должно быть, попасть в такую бурю, — заметил Пауль. — Это правда, что песок, который она несет, режет даже самые прочные металлы?

— На этих высотах речь идет скорее о пыли, а не о песке, — ответил Кинес. — Поэтому по-настоящему опасны потеря видимости, турбулентные потоки, забитые воздухозаборники.

— А мы сегодня увидим, как добывают Пряность? — спросил Пауль.

— Возможно, — отозвался Кинес.

Пауль откинулся на спинку кресла. Вопросы были нужны ему, чтобы, используя способности к сверхвосприятию, «отметить» нового знакомого, как учила мать. Теперь он запомнил его — голос, мельчайшие детали лица и жестов. Неестественная складка на рукаве, почти незаметная, выдавала нож в пристегнутых к предплечью ножнах. Кроме того, он заметил странные выпуклости на поясе Кинеса. Пауль слышал, что люди Пустыни подпоясывались кушаком, в котором носили всякие мелкие предметы. Видимо, Кинес тоже носил такой кушак — силовым шитом это быть никак не могло. Ворот одеяния скрепляла бронзовая фибула с выгравированным на ней зверьком — кажется, зайцем. Вторая брошь, поменьше, с тем же изображением, была прикреплена к откинутому на спину капюшону.