Я сломалась и падаю вниз - Владимир Колычев

— Дело в том, что этот Миша когда-то был ее любовником. Я не хотела признаться в том, что спала с ним.

— Значит, его зовут Миша. А фамилия?

— Черемнов.

— Где он живет?

— Ну да! Я вам скажу, а вы его арестуете. И меня тоже. Даже разбираться не станете! — разволновалась Мила.

Она вдруг резко поднялась, достала из шкафа бутылку виски, скрутила пробку, плеснула в стакан на два пальца, тут же увеличила порцию и залпом выпила.

— Уф!.. Ой! — Мила растерянно посмотрела на Матвея. — Извините, как-то не подумала! Будете?

Он отрицательно покачал головой.

— Вам видней. А я повторю, ничего?.. — Она снова плеснула себе, но уже меньше, чем на два пальца. — Только вы не подумайте, что я алкоголичка. Просто Алла сегодня зашла, мы разговорились, слово за слово, капля за каплей. Мы ведь раньше так с ней отрывались, что вспомнить стыдно. Меня и сейчас, бывает, заносит, — с лукавым прищуром сказала она. — А Алла себя блюдет. С тех пор как замуж вышла. Я ее сегодня нарочно на грех подбила.

— За кого она замуж вышла? — спросил Матвей и зевнул во весь рот, закрыв его ладонью.

Ему действительно хотелось спать, но не настолько, чтобы это мешало разговору.

— За успешного бизнесмена. Она очень счастлива в браке.

— Как ее фамилия?

— Крикалева. — Миле понадобилось время, чтобы вспомнить.

— Крикалева, говорите. Что-то знакомое. «Центр-Глобус», да? Эта фирма принадлежит ее мужу? — схитрил Матвей.

Кулагина захлопала глазами и коротко ответила:

— Нет.

— А какое отношение к «Центр-Глобусу» имеет Алла?

— Никакого! А почему тут должна быть какая-то связь?

— Так она же Крикалева.

— Да, но ее муж не владеет «Центр-Глобусом»! — Мила посмотрела на него большими глазами.

— Ну да! — Матвей выразительно хлопнул себя по лбу. — Вырастил две березы, в них и запутался. Это у меня от недосыпания. — Он снова зевнул, прикрывая рот ладонью. — Вчера в поезде спать не мог, сегодня весь день на ногах. Вы уж меня извините. Так в чем вы там хотели покаяться?

— Покаяться?

— Говорили, что разобраться в чем-то нужно, перед тем как вас арестуют.

— Так я же ни в чем не виновата! И Диму Мише не заказывала!

Кулагина выдохнула и залпом выпила. Матвей достал сигарету, раскурил и протянул ей.

— Это вместо закуски, если хотите.

— Да, спасибо. — Она взяла сигарету, затянулась, подошла к окну, открыла форточку.

— Может, на балкон пойдем? — спросил Матвей, закуривая.

— Нет, здесь можно.

— Лучше там. На балконе воздуха больше, — сказал он, поднимаясь.

— Он и здесь есть. — Мила суетливо взяла пульт, включила сплит-систему на вытяжку и тут же достала из шкафа второй стакан.

— Будешь?

— Нет, меня в сон клонит, и голова болит все сильнее.

— Так у меня таблетка есть! Очень хорошо помогает! — заявила Мила, вышла в прихожую, достала из сумочки лекарство, принесла ему. — Вот, сразу боль снимает.

Матвей кивнул, бросил таблетку в рот, включил кран, плеснул воды в ладонь и хлебнул прямо из нее. При этом он незаметно выплюнул таблетку.

— Я понимаю, дорога тяжелая, весь день на ногах, а я тебя сюда притащила. Но ты должен понять, что я ни в чем не виновата. Я с Мишей просто спала. Когда Дима нас знакомил, даже не знал, что так будет.

— Было, ну и что? Ты ж за Димой замужем не была? — Матвей приложил пальцы к нижним векам, не позволяя глазам закрыться.

— Нет, не была.

— Но Дима наказать мог?

— Да, мог.

— Так ведь бояться-то уже нечего. Я сейчас, один момент…

Матвей уложил руки на стол, закрыл глаза, щекой коснулся предплечья. Он укладывал голову на руки так, чтобы сквозь щелочку между веками, незаметную для Милы, видеть окно, в котором отражался дверной проем за его спиной.

— Эй! — Мила сначала похлопала его по спине, затем толкнула кулаком в плечо, после чего двумя руками тряхнула за голову.

Но Матвей в ответ лишь невменяемо замычал, а затем и вовсе перестал подавать признаки жизни. Мила вышла из кухни, минуты через три вернулась. Кириллов видел, как она появилась в дверном проеме. Женщина снова тряхнула его, пытаясь разбудить, после чего отошла в сторонку. Только тогда за спиной капитана появился человеческий силуэт.

Матвей не знал, что с ним собираются делать. Возможно, противник, не сомневаясь в своей безопасности, сразу начнет связывать его. Или он сначала ударит? Может, хочет убить?

Кириллов не стал ждать и сам пришел в действие. Он вскочил со стула и, не оборачиваясь, ударил ногой назад. Сила, точность и фактор неожиданности — все это стало оружием, принесшим ему победу.

Мужчина, стоявший за спиной капитана, согнулся пополам. Матвей локтем ударил его в шею, тут же выхватил из кобуры пистолет и наставил его на Милу. Та взвизгнула от ужаса, отскочила к окну. Руки она инстинктивно вскинула вверх и в стороны.

В них ничего не было, поэтому Матвей позволил себе переключиться на главного противника. Наблюдая за женщиной, он схватил его за шкирку, протащил на кухню и бросил на пол. Там Кириллов и упаковал супостата как охлажденную свиную тушу. Одной парой браслетов он стянул ему руки за спиной, а другой приковал к его ноге Милу.

На полу лежал Миша, тот самый киллер, который нужен был Матвею. А ведь сейчас капитан мог бы оказаться на его месте.

Сначала Матвей обследовал квартиру, поднял с пола пистолет, оброненный киллером, затем позвонил Верютину и спросил:

— Как у тебя?

— Спокойно.

— А я взял на живца. Фоторобот наш ожил.

Пистолет был без глушителя, значит, киллер не собирался убивать Матвея. Возможно, он хотел ударить его рукояткой по хребту.

— Да ну?!

— Сейчас разбираться буду. А ты в оба смотри!

Он чувствовал, что Мила заманивала его в ловушку. Она очень уж волновалась, когда звонила ему, путалась, сперва сказала, что будет ждать его на квартире, потом оказалось, что Мила еще не выехала туда. Да и зачем она тащила его сюда, когда могла встретиться с ним у себя дома?

Он заехал за Верютиным, забрал его с собой. Это потеря во времени, тем не менее они оказались на месте раньше Милы. Почему она опоздала? Уж не для того ли, чтобы зайти в квартиру вместе с ним? А то вдруг Матвей подумает, что тут кто-то затаился?

Именно так он и решил, хотя Мила с распахнутой настежь душой показала ему дом, даже шкаф-купе открыла. Только вот на балкон его не повела и покурить туда не пустила. Она не снимала квартиру с сигнализации.

Валера находился сейчас во дворе дома, контролируя обстановку. Его пара наручников держала на привязи Милу, которую от страха охватила глубокая икота. Внешний контроль сейчас необходим. Вдруг на помощь Мише подтянется сам Морж со своими бойцами?

Если, конечно, мужчину, лежащего на полу, звали Мишей. Мила ведь и соврать могла.

Матвей обыскал пленника, нашел у него в кармане водительские права на имя Черемнова Михаила Андреевича, но ведь это могла быть липа. Впрочем, следствие разберется.

— Зачем ты в Елену Сумарокову стрелял? — спросил Матвей.

— Да пошел ты!.. — Киллер брызнул слюной.

— Понятно.

Матвей снял с Милы браслет, зацепил им вторую ногу пленника. Женщину он вывел в спальню и связал своим брючным ремнем.

— Меня заставили! — Она разрыдалась.

— Разберемся. Как твоего дружка зовут? Только честно.

— Его и правда Миша зовут! — Женщина посмотрела на него глазами, жаждущими похвалы.

— Усыпить меня собиралась?

— Да, Миша сказал…

Матвей кивнул. Сначала Черемнов помог Миле избавиться от Маканина. Затем она согласилась оказать ему ответную услугу, поэтому и заманила Матвея в ловушку. Что ж, эта умница и красавица сама подписала себе постановление на арест.

Глава 22

Казалось бы, сон и нервное потрясение — понятия несовместимые, но за окном еще не стемнело, когда Елене захотелось спать. Это ее не удивляло. Засыпая, она догадалась, что ей в чай подмешали снотворное.

Ночью появился Морж. В комнате, из которой он к ней зашел, горел свет. Елена хорошо видела его, но понимала, что ей снится сон, очень страшный, кошмарный. Так бывает, когда в состав снотворного входят опиаты или что-то в этом роде.

— Чего лежишь?

Он щелкнул выключателем, и глазам женщины стало больно от яркого света. В ее сознании что-то вспыхнуло. Елене вдруг стало ясно, что Морж ей не снится.

Выглядел он неважно. Под воспаленными глазами темные мешки, щеки впалые. С тех пор как Елена в него стреляла, он заметно истощал, осунулся. Как будто страшная болезнь глодала его изнутри. Но ведь чем хуже чувствовал себя Морж, тем сильней он должен был ненавидеть Елену. Может, в нем и не было прежней силы, но в руке пистолет с глушителем.

— Вставай! — Он смотрел на нее зло, но без ненависти.

— Зачем?

— Поднимайся! — Морж шагнул к ней, схватил за руку, сдернул с постели.