Ведьмин смех - Лили Мокашь

Но мы постараемся ее подлечить, это в нашей власти. Мы занимаемся целительством, проводим обряды для плодородия, защитные ритуалы.

– Все женщины… – ошарашенно повторил Рамон. – И Мануэла тоже одна из вас? Как же она попала впросак?

– Нет, она чужачка. Ей не дано, иначе она не посмела бы связываться с Исамар – та очень сильная ворожея.

Он немного помолчал, осмысливая услышанное. Червь сомнения все сильнее глодал его, вызывая ощущение безысходности. Рамон сел напротив Ракель, посмотрел в ее лазоревые глаза и спросил напрямую:

– Выходит, моя любовь к тебе – всего лишь воздействие чар?

Та печально улыбнулась и ответила с неподдельной искренностью:

– Ты впервые говоришь мне о любви. Я тебя не привораживала, ты сам увлекся мной.

– Разве?

– Да. Ты неоднократно намекал мне про женитьбу, но не утверждал, что любишь меня. Я и не воспринимала твои слова всерьез. Но поверь, Рамон, я ничего не делала, чтобы вызвать в тебе влечение, мне не нужны фальшивые чувства. Понимаю, что такой, как я, непросто найти себе пару, посему смирилась, что мне придется коротать свой век в одиночестве. Но когда я встретила тебя у колодца… Не знаю, как это объяснить, но мне кажется, это судьба.

Из комнаты донесся голос Сантаны, зовущей Ракель, и они не успели закончить разговор. Девушка отправилась на подмогу с теплой водой и нарезанными полосками ткани, а Рамон остался ждать исхода родов. Прошло не более четверти часа, когда из комнаты выглянула счастливая Ракель и жестом пригласила его войти.

Исамар полулежала, опершись на подушки, и держала на руках запеленутого младенца, который жадно сосал грудь.

– Девочка, – торжественно возвестила Сантана. – Радуйся, Исамар, помощница тебе будет и ученица. Как назовешь ее?

– Марисоль, – ответила та с улыбкой, наполненной нежностью.

– Роды прошли на диво легко, не скажешь, что первые, – сообщила Сантана, судя по всему, уже простив коварную Исамар. – Ребенок вылетел, как ядро из пушки. Он здоров, да еще родился в такой день. Значит, боги не злятся на тебя. Ты сможешь сегодня ночью явиться в лес?

– Разумеется, я приду! – ответила Исамар без раздумий. – Я чувствую небывалую легкость, особенно после стольких месяцев тягости! Сама знаешь, каково это, будто у тебя впереди привязано ведро воды!

В этот момент на пороге показался Карлос, незадачливый муж Исамар.

– Где тебя носит, пока твоя жена рожает? – строго отчитала его Сантана. – Все уже закончилось, а роды стремительные. Повезло, что нам случилось быть рядом! А то представляешь, она бы оказалась одна, беспомощная.

– Вот уж пропесочила! – добродушно отозвался Карлос. – Я договаривался про корм для свиней, заодно услышал, что случилось с Мануэлой, и ужаснулся. Ее работа?

– Надеюсь, урок тебе будет, – проворчала Сантана. – Знаешь ведь, с кем живешь, и все равно заглядываешься на другие юбки. Смотри, в следующий раз не поздоровится и тебе! А сейчас есть повод для радости: дочка у тебя родилась!

Исамар с умилением взглянула на насытившегося младенца и осторожно передала сверток мужу.

Ракель тихонько потянула Рамона за руку, давая понять, что они тут лишние. Выйдя из дома, они остановились на крыльце. Зарево заходящего солнца придавало небу цвет апельсина, золотило волосы девушки, румянило щеки, делало ее красоту совершенной, неземной.

– Я сказала всю правду, – произнесла Ракель напоследок. – Теперь тебе решать, как поступить дальше. Приходи сегодня, как стемнеет, к колодцу, где впервые встретил меня. Сам все увидишь.

– Приду, – с жаром заверил Рамон, сжав ее ладонь и не желая выпускать.

Ракель отняла руку, на прощание коснувшись кончиками пальцев руки Рамона, и удалилась по сумрачной улице.

Первая ночь мая выдалась ясной и звездной, по-весеннему прохладной, но пронизанной предчувствием знойного лета. С наступлением темноты опушка леса возле городских ворот волшебным образом преобразилась. Возле колодца высилась горка подношений лесным духам – свежеиспеченные пирожки и всякие безделушки. Ветви молодых деревьев были увешаны разноцветными ленточками. В центре поляны воздвигли деревянный шест, на его вершину водрузили колесо, украшенное листьями, цветами и лентами. Неподалеку был сложен костер – пламя только разгоралось, окутывая дрова мягким золотым мерцанием.

Рамон озирался по сторонам, ища взглядом Ракель. Здесь присутствовали все жители Рупьи, кроме детей и стариков. По очевидной причине не было и Мануэлы. Исамар явилась с мужем и младенцем на руках. Выглядела она бодрой, как если бы не родила несколько часов назад, и ее лицо сияло счастьем. Все нарядились в праздничные одежды, в которых преобладал белый и оттенки зеленого. Женщины вплели в волосы весенние цветы – незабудки и примулы. Наконец среди калейдоскопа лиц Рамон заметил свою зазнобу. Ракель походила на невесту в легком белом платье, ее черноволосую голову венчал пышный венок из цветущего боярышника. Отринув сомнения, Рамон подошел к девушке, взял за руку и отвел в сторону.

– Я должен кое-что сказать тебе, Ракель, – решительно произнес он. – Ведь я не просто так попал в ваш город. У меня нет никакой умершей родственницы здесь. Святая Инквизиция послала меня проверить, действительно ли в Рупье обитают ведьмы. И теперь, убедившись, что эти слухи не лишены оснований, я не могу сдать вас. Мне нравится ваш город, а тебя я полюбил всей душой.

Вопреки опасениям Рамона, Ракель не разозлилась, а посмотрела на него с пониманием и даже улыбнулась.

– Я рада, что ты сознался, мы ждали этого. Оставайся у нас в городе. Здесь тихо, уединенно, никто тебя не отыщет. Ты обретешь дом и семью.

– Не все так просто, – с горечью возразил наемник. – Я-то никто, сам себе хозяин, моя судьба никого не заботит. Однако Инквизиции известно о вас, и она не оставит идеи дознаться, что тут происходит.

– Кто предупрежден, тот вооружен, – веско произнесла Ракель. – Общими усилиями мы закроем дорогу чарами, чтобы никто с дурными намерениями не смог сюда пробраться. И будем бдительны, чтобы предотвратить опасность.

– Ты так и не сказала, как ко мне относишься, – полувопросительно выговорил Рамон, не пытаясь скрыть волнение.

– А ты еще не понял? – нежно улыбнулась Ракель. – Я люблю тебя! Между прочим, меня избрали Майской королевой. Согласен ли ты, Рамон Паскуаль, быть моим королем?

– Ты еще спрашиваешь! – воскликнул тот и сгреб ее в охапку.

Ему на голову торжественно надели венок из зеленых листьев и поставили в пару с Ракель.

Началась ритуальная часть праздника. Женщины по очереди подходили к костру. Каждая кидала в огонь ветку дерева, приговаривая: береза – в честь Богини, дуб – для долголетия, ель – для деторождения, ива – чтобы отсрочить смерть, яблоня – во имя любви, виноградная лоза – для радости, орех – для мудрости, рябина – для магической защиты, боярышник – как олицетворение чистоты. Костер вспыхнул, дохнул жаром, искры взметнулись до вершин деревьев.

Сантана выступила вперед и провозгласила:

– Огонь Бельтейна, пламя в моем сердце, моей душе, моих чреслах! Моя жизнь и свет разгораются и взмывают вверх, приветствуя летнее Солнце. Взойди и принеси плодородие, силу и радость!

Под бой барабанов женщины и мужчины начали размеренно двигаться по кругу возле шеста, обвивая лентами столб. Ночь полнилась магией. В траве горели зеленые огоньки светлячков. То и дело слышались таинственные шорохи и шепоты, выдавая присутствие лесных духов, что слетелись на празднество в эту колдовскую ночь. Ветерок приносил отголоски тихого смеха и перезвон далеких колокольчиков.

– Наступает время соприкосновения реальностей, когда истончается граница между мирами, – прошептала Ракель. – Майское дерево соединяет мир живых и потусторонний. Сила, исходящая во время ритуального танца, выплескивается в лоно Земли для оплодотворения, чтобы дать обильный урожай. Этот костер, что взвивается до самых небес, оберегает нас от диких зверей, от призраков прошлого и замысливших зло, освещает нам путь во тьме.

Тем временем ритм барабанов нарастал, ему вторило протяжное пение Сантаны. Хоровод вокруг шеста превратился в безумный танец. Девушки, подобрав юбки, и молодые парни поочередно прыгали через костер для очищения и обретения здоровья, силы огненной стихии. Пламя пылало все ярче, но, когда нужно, словно приседало, чтобы не обжечь прыгающих. От древних обрядов кровь в жилах Рамона закипала, его переполняло звенящее ощущение счастья.

Разделяя его чувства, Ракель с искристым смехом обняла возлюбленного и увлекла в круг танцующих.

– Сегодня светлый праздник весны и любви. Бельтейн зажигает пламя в сердцах, теперь они бьются в унисон. И пускай повсюду пылают майские костры!

Ксения Черриз

Поцелуй ведьмы

1. Пять ассоциаций со словом «ведьма»

Колдовство, метла, остроконечная шляпа, котелок, Маргарита у Булгакова.

2. Существует ли в жизни настоящая любовь?

Конечно, да. Разве можно сомневаться? Любовь спасет этот мир.

3. О чем эта история?

Моя история о том, что иногда мы принимаем за любовь жадность и жажду обладать. Но только