По ту сторону Рая (СИ) - Шагаева Наталья

— Ты никогда не станешь Оксаной. Ты другая — уникальная женщина, которая стала мне очень дорога. Наши отношения с Оксаной строились не на чувствах, а по расчёту с моей стороны. А с тобой… — усмехается, наклоняется ко мне, убирает соринку с моего лица. — Ничего не работает, только чувства, от которых меня распирает. Просто верь мне и дай шанс. Хотя нет, никаких шансов. Ты моя и будешь со мной, — хитро прищуриваясь, заявляет он. — Не толкай меня на преступление. Иначе я выкраду тебя и запру в высокой башне. Буду склонять к близости и заставлять рожать мне детей. Но, обещаю, тебе понравится, — в его глазах загорается огонь.

— Ну, Глеб, я серьезно! — толкаю его в плечо.

— Я тоже, — он ловит меня за платок и тянет к себе. — Ты теперь принадлежишь мне… — он хочет что-то еще сказать, но поднимается сильный ветер, а потом Глеб дергается и немного отшатывается от меня. Я ничего не понимаю, только вижу, как к нам бежит парень с пистолетом и вскрикиваю от испуга, когда вижу, как Глеб заводит руку назад, ощупывает плечо и на его руке остается кровь. Много крови!

— Глеб! — кричу я, видя, как он бледнеет и морщится. К нам подбегает парень.

— Ствол спрячь! — рычит Глеб.

— Спокойно, это мой человек, — хрипло сообщает мне Романов.

— Глеб! — вновь всхлипываю я. — Вызовите скорую! — парень быстро реагирует, вызывая скорую и сообщая, что у Глеба огнестрельное ранение в плечо. Я соскакиваю с лавочки, обхожу Глеба и вижу дырку у него в плече, из которой сочится кровь. Зажимаю рот рукой, чувствуя, как подкашиваются ноги. Срываю с себя платок, пытаясь перетянуть ему руку, чтобы остановить кровь.

— Стефания, сядь! Саня! — рычит Глеб и парень забирает у меня платок и сам довольно грамотно перетягивает плечо.

— Все хорошо, слышишь, пуля ничего не задела, со мной все хорошо, — успокаивает меня Глеб, но я ему не верю, потому что он бледнеет.

— Мы поймали его, — сообщает парень. Но он успел выстрелить, — виновато оправдывается он.

— Ясно. Стрелка — в подвал. А девушку отвезите домой и охранять.

— Я никуда не поеду, — лихорадочно вытряхиваю сумку, нахожу бумажные салфетки и вытираю с лица Глеба испарину. — Я не оставлю тебя! Ну где же скорая! — уже кричу парню.

— Стеша, солнышко, — поражаюсь, как он, раненый, умудряется успокаивать меня. — Все не так плохо, как тебе кажется. Тебе нельзя волноваться, — он пытается улыбнуться, но я вижу, как Глеба начинает трясти. — Со мной все будет хорошо.

— Нет, я поеду с тобой! — из глаз брызжут слезы, мне так страшно за Глеба, что я сама покрывают холодным потом.

— Пожалуйста, любимая моя, успокойся, подумай о нашей дочери, — пытаясь глубоко дышать. — Не плачь! — приказывает, он тянется к моему лицу, стирает слезы, но сжимает челюсть, пытаясь, преодолеть боль.

— Я не плачу, — рыдая проговариваю я, высматривая скорую.

— Не плачь. Скажи, ты меня любишь? — вдруг спрашивает он.

— Конечно, люблю. Давно, безумно люблю, ты необходим мне. И если с тобой что-то случится, я не переживу, — быстро отвечаю я, утирая слезы, и он улыбается.

— Тогда слушай меня. Дыши глубоко. Я обещаю, что со мной будет все хорошо. Ты выйдешь за меня замуж? — неожиданно спрашивает он.

— Глеб, ты не приемлешь браки, прекрати меня отвлекать!

— Ты выедешь за меня замуж? — настаивает он, а я слышу вой сирены скрой помощи.

— Да! Да! — выкрикиваю я, сжимая его руку, быстро киваю и выдыхаю, когда наконец подъезжает скорая помощь.

ЭПИЛОГ

Глеб

Время неумолимо, оно несется на полной скорости, не оставляя нам шансов на исправление ошибок. Прошлого не вернуть, все наши ошибки уходят в историю, оставляя нам опыт.

Кажется, только недавно родилась моя дочь, а сегодня ей уже почти два года. Дети растут, я старею, в общем, все идет своим чередом. Все враги наказаны, я стараюсь, чтобы мой бизнес был безопаснее и больше никогда не касался моей семьи.

Все было банально просто. Я перешел дорогу многим и многим был неугоден. Чем успешнее твое дело, тем ценнее жизнь. Предчувствие меня не обмануло. Нет, на меня не готовили покушение, меня пугали и предупреждали таким образом. Хотели бы убить — убили бы. Планы у моих врагов были достаточно обширные. Благо, их стрелок раскололся быстрее, чем они их осуществили. Меня таким образом запугивали, дальше должна была пойти в ход моя семья, и я благодарю Бога, что дело обошлось только моей кровью, и я смог устранить этих бездарных мстителей. Но есть в этом и плюсы, из-за страха за меня Стефания обнажила все свои чувства и отдалась мне окончательно. И, черт побери, приятно осознавать, что женщина, на которой я помешан, так же помешана на мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рабочий день подходит к концу. Я разминаю шею, просматривая последние документы. А сам посматриваю на путевки на Сейшелы. Поля уже большая и мы можем всей семьей полететь отдохнуть. До этого врачи не рекомендовали возить ребенка так далеко. Стефания еще не знает, что я снял целую виллу для нас со своим кусочком пляжа. Димка будет рад провести с нами целых десять дней. Сейчас он живет с Оксаной. Он уже большой мальчик, поэтому живет на два дома. Когда хочет — у нас, когда хочет — у матери. У моей бывшей жены все хорошо, она нашла своего мужчину. И она даже благодарна за то, что я ее тогда отпустил. Оксана изменилась. И сейчас мне кажется, я совсем ее не знал. Но если быть до конца честным перед собой, то я скорее подавлял ее. И все потому, что не любил. А Оксана, как комнатный цветок, нуждается в постоянном уходе и внимании.

Дверь моего кабинета распахивается, первая вбегает Поля, а следом за ней Стефания и Димка.

— Папа, — дочь сразу же тянет руки и залезает ко мне на колени, хватая мою ручку. Успеваю спасти документы, убирая их в ящик, отдавая на растерзание моей юной художнице ежедневник.

— Привет, конфетка, — целую мою девочку в мягкие волосы и поправляю ободок с ушками. — Ну и кто ты у нас сегодня?

— Киса, — Поля ведёт бровями, строя мне глазки, и складывает губки бантиком. Ей всего два года, а она уже маленькая кокетка.

— Ты мой котенок, — усмехаюсь я и отодвигаю чашку с кофе, к которой она уже тянет руки.

— И откуда вы такие красивые? — спрашиваю я, смотря, как Стефания поправляет Димке ворот рубашки. Они очень хорошо ладят. Дима называет мою жену Стешей, и они общаются как друзья. Иногда Стефания узнает какие-то важные вещи первой, потому что мой сын боится признаться мне напрямую.

— Мы гуляли, — отвечает Стефания. А я ловлю ее взгляд и понимаю, что моя жена чем-то недовольна. Она улыбается, но я чувствую, что внутри бушует буря, ещё немного и она убьет меня взглядом.

Интересуюсь делами сына, а сам разговариваю взглядом с женой. Выгибаю брови, смотря, как она прищуривается и кусает губы. Ммм, да она в ярости! Люблю подавлять ее бунты. А бунтует моя жена часто. Ничего не изменилось, мы до сих пор меряемся характерами. И это подогревает наши отношения. Я не собираюсь ее подавлять и лишать права голоса. Но моя жена должна знать грань, за которую нельзя переходить, и признавать мою власть. Но, черт, как же вкусно и сладко она покоряется по ночам, опускаясь передо мной на колени. Перевожу взгляд на ее ноги, затянутые в капрон, и Стеша одергивает платье. Очень интересно, что творится у нее в голове?

Прошу секретаршу принести нам кофе, а детям — сок и сообщаю семье, что мы летим отдыхать, показывая путевки. Дети счастливы, Стеша тоже улыбается, рассказывая Поле, что мы полетим на самолёте. В кабинет входит секретарша и подаёт нам напитки. Стефания принимает кофе и награждает мою секретаршу оценивающим взглядом. Обожаю, когда она ревнует. Меня это возбуждает, иногда я специально провоцирую. Мне нравится укрощать мою дикую кошку. Поля болела последнюю неделю и спала с нами, а днём Стефания сидела с ней, не доверяя больного ребенка няне. Поэтому я очень голодный, а ее злость и ревность подогревает меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})