Анжелина и холостяки - Брайан О'Рейлли

Продолжая рассказывать, Пепино нарезал и переложил в металлическую миску конкассе, ловко очистив от кожуры и зернышек три помидора и оставив их мариноваться в оливковом масле вместе с нарезанной кубиками морковкой, петрушкой и чесноком. Разогрел в сковороде оливковое и сливочное масло, быстро сполоснул дюжину креветок. Выложил овощи в сковороду, плеснул туда белого вина, а сам тем временем аккуратно вынул из креветок черную нитку, оставив головы. Поставил на маленький огонь вторую сковороду, протерев ее большим зубчиком чеснока, налил немного оливкового масла и подрумянил четыре больших ломтя багета. Посолил соус, щедро посыпал перцем, добавил шафран, щепотку кайенского перца и немножко коричневого сахара. Переместил креветки в соус, перевернул и, едва они порозовели, выложил на тарелку. Облагородив свой импровизированный beurre blanc [27] кусочком сливочного масла, он выложил на блюдо поджаренный хлеб, сверху креветки и ароматный соус, который не стал протирать, сохранив грубую «деревенскую» структуру. В довершение посыпал мелко рубленным зеленым луком и петрушкой.

Анжелина налила в два бокала белого вина, которое Пепино использовал для соуса, — восхитительно сухое, кисловатое пьемонтское Gavi di Gavi , — и они чокнулись, прежде чем приняться за еду. Креветки были приготовлены идеально. Они съели их целиком, с наслаждением высасывая сладкую мякоть из головок, до последней капли собрали соус кусочками кростини, которые аппетитно похрустывали снаружи, оставаясь нежными и сочными внутри.

Покончив с едой, Анжелина официально спросила Пепино, не хотел бы тот работать в ее ресторане.

— Да, мисс. Хотел бы. Очень.

Пепино рекомендовал Анжелине своих племянников: Томаса — в качестве мойщика посуды, поваренка и вообще помощника — и Майкла, который мог заниматься баром и быть на подхвате практически в любом деле. Анжелина наняла еще двух официанток, Пегги и Лизу. Пегги, постарше, имела уже двадцатилетний опыт, а Лиза чудесно улыбалась, отлично ладила с людьми и страстно желала учиться. Последней Анжелина отыскала даму-метрдотеля. Миссис Филдинг, жившая за углом, до пенсии работала в знаменитом отеле «Бельвю-Стратфорд»; она согласилась прервать заслуженный отдых отчасти ради интереса, но в основном, потому что они с Анжелиной буквально с первой встречи заговорили, как старые подружки.

За неделю до открытия Анжелина возилась в кухне, дорабатывая рецепт зобной железы с артишоками и белой тосканской фасолью, когда рядом неожиданно возник Джерри, с двумя пластиковыми стаканами лимонада и большим бумажным пакетом.

— Здорово, Шеф. Помнишь, ты как-то говорила, что тебе нужны здесь часы?

— Привет, — улыбнулась Анжелина. — Все время забываю купить, хотя сто раз на день смотрю на это пустое место на стене.

— Угадай, что я принес. Взгляни-ка. — И он вытащил из пакета большие круглые старинные часы, классической формы, с белым циферблатом и простыми черными цифрами.

— Отлично. То, что надо.

— Но угадай, где я их раздобыл.

— И где же?

— Они из нашей школы Санта-Тереза.

— Не может быть!

— Точно тебе говорю. Я нашел их в подвале Сан-Джо, вместе с остальным хламом. Они прежде висели в библиотеке, там сзади написано. Когда меня в третьем классе оставляли после уроков, это были самые медленные часы в мире. Клянусь, они тикали раз в час.

— Нормальные часы, не выдумывай. Просто малолетние преступники не умеют определять по ним время.

— Это точно. Ладно, я принес тебе лимонаду. — Джерри поставил на стол большой стакан.

— Спасибо.

— А я пока схожу за стремянкой и повешу для тебя эту игрушку.

— Ты молодец! — крикнула Анжелина вслед.

Джерри вернулся с алюминиевой стремянкой и принялся устанавливать ее под тем местом, где предполагалось повесить часы.

Анжелина разогревала в сотейнике масло из виноградных косточек, чтобы обжарить мясо. Все внимание ее было обращено на сотейник. Она хотела опустить мясо ровно в тот момент, когда масло начнет пузыриться, но еще не гореть. Для этого необходима только сосредоточенность. Да еще немного практики.

— Ой-ей!

Анжелина вскинула голову. Ножка лестницы скользнула по полу, и Джерри едва успел спрыгнуть, но стремянка с грохотом рухнула на пол. Рука Анжелины дернулась, и большой палец задел край раскаленного сотейника.

Джерри мгновенно оказался рядом:

— Покажи, скорее!

— Черт побери! — Слезы брызнули из глаз. В самом чувствительном месте, где палец примыкает к ладони, уже краснело пятно ожога. — Не трогай!

— Все будет хорошо, погоди минутку. — Джерри выплеснул лимонад из стакана и сунул в рот кубик льда. Потом, взяв руку Анжелины, нежно приник губами к ее ладони и бережно коснулся места ожога.

Он словно чувствовал, когда потянуть в себя теплую жидкость, выпустив в обмен прохладу льда. Боль постепенно отступала. Спустя несколько секунд ледяной поцелуй отозвался трепетом облегчения во всей руке, шее, спине.

— Ох.

— Легче? — поднял глаза Джерри.

— Да, — выдохнула она. — Гораздо лучше. Думаю, ничего страшного.

Он ласково отер слезы с ее щеки.

— Все в порядке?

— Да, спасибо.

В этот момент в кухню вошла Джиа с Фрэнсисом на руках. Увидела упавшую стремянку, дымящееся в сотейнике масло и Анжелину с Джерри, которые стоят посреди кухни, держась за руки и глядя друг другу в глаза.

Она многозначительно откашлялась, постаравшись, впрочем, чтобы это не прозвучало осуждающе.

Оба разом обернулись к ней. Джерри выпустил руку Анжелины и торопливо принялся собирать кубики льда в полотенце.

— О, привет, Джиа.

— Привет, Ма.

— У вас тут все в порядке? — осведомилась она.

Джерри протянул Анжелине полотенце, и та тщательно обмотала им ладонь.

— Лестница упала, а я обожгла руку. И Джерри приложил лед. — Анжелина чувствовала, что краснеет.

— Угу.

— Это старый прием, меня мама научила, — оправдывался Джерри. — Отлично помогает.

— Мне уже гораздо лучше, — заверила Анжелина.

Джиа выдержала паузу — с неподражаемым выражением лица матери, которая уже сто раз видала подобное.

— Ну а мы с Фрэнсисом гуляли и просто заглянули проверить, как тут идут дела, — произнесла она наконец.

— Дела идут отлично, — заверил Джерри.

— Просто замечательно, — эхом отозвалась Анжелина. — Сейчас приберу здесь, намажу чем-нибудь ожог и приготовлю нам поесть.

— Вот и ладно, — сказала Джиа. — Мы посидим пока на улице.

— А я все-таки повешу часы. — Джерри поднял стремянку и подтащил к стене.

Джиа, словно патрульный, обошла кухню, мимо Анжелины, которая рылась в аптечке в поисках неоспорина и пластыря, на миг задержалась рядом с Джерри, метнув в него пронзительный взгляд. Джерри ответил невиннейшей из своих улыбок.

— Главное, что никто не пострадал, — констатировала Джиа, величественно выплывая за дверь.

Солнечным октябрьским днем перед входом в бывший ресторан Сколари на Десятой улице собралась небольшая группа людей. Анжелина, Джонни и Тина, Мама Джиа с малюткой Фрэнсисом на руках, Дон Эдди и Большой Фил, Джерри и Гай, мистер Купертино и мистер Петтибон — событие было исключительно семейным.

Полотнища ткани скрывали вывеску, которую Анжелина заказывала лично. Веревку, которая скрепляла ткань, она сама держала в руках.

— Все собрались? — спросил, озираясь, Бэзил.

Тина быстро пересчитала собравшихся по головам:

— Все на месте.

Анжелина выступила вперед.

— Позвольте сказать несколько слов. Сегодня первый день жизни нового ресторана, и без всех вас этого никогда бы не случилось. Поэтому я хотела, чтобы вы все пришли сюда и увидели его название.

— Должно быть, «Анжелина» , — предположил Джонни.

— Брось, Джонни. — Джерри дружески толкнул его в плечо. — Не гадай, а то все испортишь.

— Простите, — смутился Джонни.

— Прошу вас, — продолжала Анжелина, — приходите сюда обедать, в любое время, рассказывайте о ресторане своим друзьям, знакомым, всем подряд, и начинайте прямо сегодня. И…

— Тетя Анжелина, — взмолилась Тина, — ну пожалуйста, я не могу больше ждать!

Анжелина улыбнулась, подняла руки над головой.

— Ладно. Итак…

Она потянула веревку, ткань медленной волной стекла на землю, открывая взорам золотые буквы на оливковом фоне. Теперь все могли прочесть новое название заведения:...

Il Primo Amore

Раздались аплодисменты, радостные крики, и Анжелина просияла.

— Какая прелесть! — воскликнула Тина.

— «Il Primo Amore». — Бэзил словно пробовал слова на вкус. — Почему вы выбрали такое название, Анжелина?

— Есть такая итальянская поговорка: Il primo amore che non dimenticate mai . Первая любовь никогда не забывается.

— Выходит, ты назвала ресторан в честь Фрэнка, — сказал Гай.

— И Фрэнсиса. И еды, которую готовила для всех вас. Когда я кормила свою семью, кормила своих друзей, это было для меня очень значительным делом.