Соматика: Возрождение контроля ума над движением, гибкостью и здоровьем - Томас Ханна

Эти симптомы СМА обычно неверно диагностируются традиционными медиками, которые они пытаются лечить при помощи механического или химического вмешательства в локальные проблемные мышечно-скелетные области. Подобные местные вмешательства не производят длительного эффекта на симптомы, поскольку пытаются исправить функциональную проблему мозга так, будто это структурное нарушение в периферической структуре тела. В результате возникает хроническая патология, которую невозможно успешно вылечить при помощи традиционной медицины. Такое состояние кажется неизлечимым, не оставляя других вариантов, кроме использования обезболивающих лекарств, которые только маскируют симптомы.

Медицинские исследователи вполне отдают себе отчёт в отсутствии успеха при диагностике и лечении того, что они называют «местными мышечными расстройствами». Ревматолог Нортон М. Хадлер открыто выразил свое профессиональное недоумение относительно того, что «примитивная природа нашего понимания патофизиологии таких местных костно-мышечных расстройств, как боль в спине, шее или плечах, является укором в адрес клинических исследований».[58]

Хадлер видит трудность ещё и в том, что проблемы, связанные с местными мышечными расстройствами, составляют львиную долю всех жалоб на здоровье. «В многочисленных исследованиях подобные люди составляли большинство среди всех пациентов, обращавшихся к семейным врачам, в скорую медицинскую помощь, к врачам на производстве, ревматологам, ортопедам, остеопатам и хиропрактикам.»[59]

Такое состояние, как СМА, так мало изученное, но так сильно влияющее на огромную часть населения, может быть преодолено только одним способом: переобучением коры головного мозга, отвечающей за сознательные чувствительно-двигательные функции. Коре головного мозга нужно сенсорно напомнить то, что было ею забыто, чтобы она снова обрела полный двигательный контроль над пораженной мышечной областью.

И когда это происходит, указанные выше симптомы исчезают и хронические, неизлечимые состояния отступают.

СМА можно преодолеть только обучением, а не лечением. Должен возникнуть внутренний процесс, посредством которого в петлю сенсомоторной обратной связи поступит новая сенсорная информация, позволяя двигательным нейронам сознательной части коры головного мозга снова полноценно контролировать мышцы и произвольно расслаблять их.

Такова общая природа патологий СМА. СМА в особенности проявляется в виде трех патологических процессов: 1) рефлекс травмы; 2) рефлекс испуга; 3) рефлекс Ландау.[60] Легкие случаи СМА – это атрофия, вызванная недостаточным использованием (например, лежачий больной или человек в инвалидном кресле) и привычным неправильным использованием мышечной системы (например, «горб стоматолога», вызванный постоянной работой в наклоненном вперед положении).

Рефлекс травмы проявляется как защитная мышечная реакция на сильную травму. Это рефлекс избегания боли. Съёживание, к примеру, является очевидным проявлением этого рефлекса. Если удариться с одной стороны грудной клетки, то травмированные мышцы с этой стороны станут хронически напряжёнными. К примеру, после операции по удалению грыжи мышцы живота на травмированной стороне тела обычно будут постоянно сокращены. Если была сломана левая нога или постоянно болит левое колено, человек будет избегать опоры на левую ногу и станет заметно наклоняться на правую сторону, что вызовет сколиоз. Таковы примеры СМА, вызванной рефлексом травмы.

Рефлекс испуга проявляется как стрессовая реакция на угрозу или неприятную ситуацию, реальную или воображаемую. Если угрожающая ситуация, провоцирующая рефлекс испуга, проявляется достаточно часто и достаточно сильно, мышечные сокращения рефлекса приобретают хронический характер, что приводит к напряжению в постоянно приподнятых плечах, вогнутой грудной клетке, натянутым приводящим мышцам бедра и, в некоторых случаях, хронически подогнутым локтям и коленям.

Побочный эффект хронического паттерна рефлекса испуга – это поверхностное дыхание, которое отражается на функциях сердца и центральной нервной системы, последнее провоцирует хроническое преобладание симпатического нервного возбуждения. Эти примеры СМА, вызванные рефлексом испуга, являются подкорковым алгоритмом мозга, который невозможно напрямую контролировать волевыми импульсами коры головного мозга.

Рефлекс Ландау является реакцией возбуждения, при которой сокращаются мышцы задней части тела, распрямляя спину в готовности двигаться вперед. Мышцы, которые при этом задействуются, – это центральные мышцы-разгибатели позвоночника, ромбовидные мышцы, средняя ягодичная мышца или грушевидная мышца, а также мышцы задней поверхности бедра. Такая реакция проявляется в ситуациях, где от человека требуется действие, например, стук в двери, звонок телефона, ответ на запрос и т. д. К сожалению, типичная повседневная жизнь в городском индустриальном обществе переполнена такими эпизодами. И постоянное повторение подобных ситуаций и рефлекса Ландау переводит рефлекторные мышечные сокращения в хроническую форму.

Мир бизнеса – это мир, где как минимум 80 % людей, достигших сорока лет, страдают от болей и тугоподвижности в области спины, мышцы которой от таза до шеи хронически сокращены. Это всё примеры СМА, вызванной рефлексом Ландау, подкорковым рефлексом, который, входя в привычку, выходит из-под контроля волевой зоны коры головного мозга. Он становится хроническим.

Очень важно отметить, что проявления этих трех паттернов хронических рефлексов, как правило, ошибочно принимаются за «неизбежные проявления старения». Тем не менее старение не является патологией и количество прожитых лет не имеет никакого отношения к этим симптомам, кроме, конечно же, допущения, что чем дольше мы живем, тем большим количествам травм и стресса мы подвергаемся. «Старость» – это криптопатология, которая окончательно сводит на нет способность медиков диагностировать СМА.

2. Общая соматическая теория

Существуют два разных подхода к восприятию и воздействию на физиологические процессы. Первый заключается в том, что можно воспринимать тело и воздействовать на тело. Второй – можно воспринимать сому и воздействовать на сому. В первом случае мы видим объективное тело, отдельное от наблюдателя и находящееся «где-то там», это позиция третьего лица. На это тело наблюдатель может воздействовать, например, врач «лечит» пациента. Во втором случае тело воспринимается с позиции первого лица, рассматривающего субъективную сому «здесь»: буквально – себя самого. Сома учится менять себя, т. е. сома – это тело, ощущаемое и воспринимаемое изнутри.

Слово сома описывает богатый и постоянно меняющийся набор получаемых ощущений и совершаемых действий, которые происходят в жизни каждого из нас. Соматическая точка зрения даёт такое глубокое понимание и такие возможности, которые кажутся категорически невозможными с телесной точки зрения, которая является уже привычной позицией физиологической науки и медицинской практики.

То, что каждый человек испытывает изнутри – это он сам – действующее, чувствующее существо. Переживание (т. е. близкое по значению более традиционным словам «сознание» и «осознанность») является сенсомоторным явлением, в котором ощущение не может быть отделено от движения, а движение не может быть отделено от ощущения – они являются основой личной реальности человека. Эта нераздельность означает, что то, что мы не ощущаем, мы не можем этим двигать; то, чем мы не можем двигать, мы не можем этого ощущать.

Наши переживания делятся на два слоя: филогенетические и онтогенетические. То, что дано нам филогенетически, является мириадами сенсомоторных программ, которые развивались у млекопитающих так же, как прежде у позвоночных, начиная с самых ранних форм жизни. Эти программы, рефлексивные и автономные по своей природе, являются древним биологическим океаном, на котором дрейфует наш жизненный опыт. Я назвал это биологическое явление «архесомой».[61] Она представляет собой «неосознанные» процессы, от которых зависит соматическая жизнь. Эти функции «непроизвольны».

Онтогенетический слой состоит из мириад сенсомоторных программ, которые были выучены, начиная с момента рождения. Они вырабатываются во время развития в детстве из океана более глубоких рефлексов. Онтогенетический слой наших переживаний, следовательно, является результатом приобретенных адаптаций. Он составляет ту часть нашего опыта, которую мы называем «сознательными», и ту часть наших действий, которые мы называем «произвольными».