Всё о великой войне - Михаил Мягков

В 1942 г. гитлеровская машина уничтожения несколько замедлила свои обороты. Дело в том, что после поражения под Москвой германская экономика стала испытывать острую нехватку рабочих рук. Многие немецкие мужчины были призваны на фронт. Заменить их намечалось гражданами других национальностей, а также военнопленными и гражданскими лицами, угнанными из оккупированных вермахтом областей. Программа военного производства, ответственными за которую были Г. Геринг, министр вооружения А. Шпеер, уполномоченный по использованию рабочей силы Ф. Заукель, предусматривала использование на производстве миллионов советских людей. Заинтересованным в поставке военнопленных на заводы Германии являлся и руководитель СС Г. Гиммлер, получавший огромные денежные гонорары от немецких промышленников.

Советские военнопленные, в отличие от граждан других стран (французов, англичан, бельгийцев и других), направлялись на самые тяжелые работы в горнорудной, химической и строительной промышленности. Условия их труда были ужасающими. Рабочий день продолжался 11–12 часов, размещение и питание были порой такими же, как в лагерях. Нацисты использовали труд военнопленных и в военном производстве, хотя это противоречило статьям Гаагской (1899,1907 гг.) и Женевской (1929 г.) конвенций.

Следует отметить, что советское правительство в самом начале войны объявило о своем намерении соблюдать Гаагскую конвенцию. Что же касается Женевской конвенции, то, хотя СССР и не поставил под ней свою подпись, все ее требования выполнялись. 1 июля 1941 г. Совет народных комиссаров утвердил «Положение о военнопленных», которым гарантировалась жизнь и безопасность, а раненым и больным медицинская помощь. Жестокое обращение в отношении пленных солдат врага запрещалось. Этот документ на протяжении всей войны соблюдался, а его отдельные нарушения преследовались в уголовном порядке. Известно, что после войны из Советского Союза в Германию возвратились 1,9 млн. немецких военнопленных; 580 тыс. бывших солдат и офицеров вермахта умерли в советских лагерях. Многие солдаты попадали в плен уже будучи обреченными. Как уже говорилось, так было зимой 1943 г. под Сталинградом. Запрет Гитлера на капитуляцию армии Паулюса стоил жизни десяткам тысяч немецких военнопленных, умерших еще на пути в стационарные лагеря от крайнего истощения и обморожений во время окружения.

Советские военнопленные прошли в немецких лагерях все круги ада. Часть из них, которые боролись против существовавшего в них эсэсовского режима или были уличены в связях с подпольным сопротивлением, направлялись в концентрационные лагеря — «фабрики смерти». Мир навсегда запомнил названия таких «фабрик смерти» как Освенцим, Дахау, Бухенвальд, Майданек, Треблинка, Маутхаузен и другие, где гитлеровские охранники осуществляли массовое уничтожение советских людей, граждан различных стран и национальностей, прежде всего евреев, славян и цыган. Миллионы узников были отравлены газами, сожжены в крематориях или закопаны полуживыми в гигантских рвах. Этим преступлениям никогда не будет забвения.

Не желая мириться с нацистским адом, советские военнопленные в массовом порядке бежали из застенков. По неполным данным, за период с 1941-го по 1944 г. из почти 4 тыс. лагерей на территории самой Германии и оккупированных вермахтом стран бежали около 450 тыс. советских военнопленных. Многие были схвачены охранниками, убиты, но тысячи добрались до своих войск. Побегов такого масштаба не знала ни одна армия в мире. Самым дерзким по праву считается захват пленным советским летчиком М. Девятаевым и девятью его товарищами немецкого самолета на аэродроме Свинемюнде в феврале 1945 г., на котором они и перелетели на советскую сторону.

Стечением времени развертывалась подпольная борьба военнопленных в лагерях. Тысячи, а возможно, и десятки тысяч групп Сопротивления были организованы в невыносимых, казалось бы, условиях плена. Руководили ими стойкие борцы, бывшие командиры и политработники Красной Армии, которым удалось избежать расстрела в районе боевых действий. Совсем недавно в Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации был найден уникальный документ — Записка заместителю наркома обороны СССР Н. Булганину «О подпольной деятельности «Военно-политического центра» в концентрационном лагере Бухенвальд», которая была подготовлена в штабе 1-го Украинского фронта, по материалам опроса бывших узников и документам германской стороны. В ней, в частности, говорилось, что «всю борьбу с фашистским режимом в Бухенвальде возглавил конспиративный центр. Руководил им коммунист — ленинградец Николай, по кличке Толстый. Конспиративный центр ставил перед собой следующие задачи: борьбу с тиранией эсэсовцев; политическое воспитание заключенных; создание в лагере боевой организации для вооруженного восстания; выявление и истребление провокаторов; спасение заключенных от голодной смерти и репрессий. Члены центра добывали сводки Совинформбюро и ночью зачитывали их своим товарищам. Оружие и боеприпасы помогали добывать заключенные, которые работали на военном заводе. Оружие по частям выносилось из цехов, а затем собиралось в лагерных бараках». Особое внимание подпольщики уделяли контрпропаганде против вступления военнопленных во «власовские» части.

Известно, что часть советских военнопленных и гражданских лиц сотрудничала с германским вермахтом. Их стали называть «власовцами» по имени бывшего командующего 2-й ударной армией генерала А. Власова, сдавшегося в плен в июле 1942 г. Однако подавляющее большинство сотрудничавших с противником (или коллаборационистов) отношения к Власову не имели и Русской освободительной армии (РОА), которую немцы создали при его участии, не подчинялись. Большинство так называемых добровольцев числились как обслуживающий персонал при частях вермахта, входили в подразделения по охране немецкого тыла, полицейские формирования и участвовали в карательных операциях против партизан в составе различных «восточных легионов». Лишь с 1943 г. некоторые добровольцы стали носить на рукаве шеврон «РОА» — знак принадлежности к армии бывшего советского генерала.

Что же заставило часть советских людей вступать на путь сотрудничества с врагом? Современные исследователи выделяют, как правило, три причины: стремление как-то выжить в жестоких условиях оккупации или плена; неприятие советского строя; национальный сепаратизм. Думается, что в основе своей это объективный подход, но с существенной оговоркой: политический мотив сотрудничества никогда не являлся сколько-нибудь значительным. Непримиримыми врагами советской власти были прежде всего белоэмигранты, оказавшиеся в 1940-х годах на территории оккупированной германским вермахтом (П. Краснов, А. Шкуро, Каюм-хан и другие), а также часть репрессированных советской властью граждан и их родственников. Однако число последних было небольшим.

На фронте главным образом воевала молодежь, воспитанная при советской власти; среди мобилизованных старших возрастов подавляющее большинство также доверяло правительству. Другое дело влияние нацистской пропаганды. Советский боец, оказавшийся в немецком плену, кроме огромного физического напряжения, голода и холода испытывал на себе еще и колоссальное давление антисоветской пропаганды. Все вражеские листовки в 1941 г. наперебой твердили: с Советским Союзом уже покончено; все, кто еще сопротивляется, будет уничтожен; единственный путь спасения жизни — помогать Германии. Можно только удивляться, что в этой ситуации большинство военнопленных Красной Армии не поддалось на угрозы и уговоры и предпочло мученическую смерть служению в стане врага. Но и тот, кто шел на сотрудничество с ним, часто делал это с одной-единственной целью — при первой же возможности возвратиться к своим. Коллаборационизм отдельных представителей народов СССР никогда не достигал таких масштабов, как, например, во Франции, Бельгии или Голландии. Советский Союз избежал участи многих европейских стран, где в полную силу действовали так называемые «пятые колонны».

Несмотря на все это, было бы неправильным утверждать, что попытки создания такой «колонны» на территории СССР отсутствовали. Об этом свидетельствует деятельность некоторых националистических, в том числе мусульманских, формирований — «Туркестанского комитета», «Волжско-татарского комитета», «Крымского центра», «Северо-кавказского штаба» и других. Все они находились под пристальным вниманием нацистских спецслужб, одним из направлений деятельности которых было содействие расколу Советского Союза и внедрение национальной розни и нетерпимости. Эти «комитеты» и «штабы» активно помогали немецким властям создавать в оккупированных районах различные воинские формирования. Как правило, людей загоняли туда обманным путем, используя ложь о том, что во всех их бедах виновно московское руководство, «задавившее культуру, искусство и религию национальных меньшинств». Довольно скоро они убеждались, что их затянули в самые обыкновенные бандформирования, возглавляемые немецкими офицерами.