Мигрант, или Brevi Finietur - Марина Дяченко

— Он… — Крокодил запнулся, — …красивый.

— А ваш — не красивый?

— Не в том смысле… Он какой-то… Идиллический, идеальный, вот только Проба в него никак не вписывается. Противоречие… Слушай, а кто построил стабилизаторы? Кто их вывел на орбиту? И по какому принципу они работают? Это ведь не человеческая технология, это не укладывается ни в какие рамки, это…

— Наш мир идеален, — сказал Аира. — Поскольку в основе его лежит идея. Но он не стабилен. Идея, будучи оторвана от своего творца, порождает нового творца и изменяется… А миру нужна кристаллическая решетка. Физические и химические законы. Ускорение свободного падения не может быть сегодня одним, а завтра другим. Чайник нагревается от огня, ребенок рождается от двух родителей, любой двигатель нужно сперва сконструировать, а потом испытать.

— Аира, — сказал Крокодил, — поклянись, что ты меня не разыгрываешь.

— Клянусь.

Они снова замолчали.

— Ты кто? — спросил Крокодил. Аира пожал плечами.

— Тимор-Алк знает о тебе больше, чем хочет говорить, — сказал Крокодил. — Его бабушка хорошо тебя знает, но почему-то не любит. Ты… Аира, ты точно был знаком с матерью Тимор-Алка.

— Да, — Аира посмотрел в небо. — Я был уверен, что она моя невеста.

— Что?!

— Мы выросли вместе и были тогда щенками, — Аира глядел на желтый огонек в зените.

— Ты что, отец Тимор-Алка?!

— Его отец — Тень. Идея. Я оказался недостаточно хорош для этой девочки.

От моря потянуло ветром. Прибой сделался слышнее.

— Она умерла, — сказал Аира. — Хозяйка себе. Хозяйка своей судьбы. Просто умерла, когда поняла, что мир, в котором ей нравится жить, не соответствует реальности.

Он легко поднялся с песка.

— Послушай, — Крокодил встал следом, — я тоже в какой-то степени оказался недостаточно хорош для Светки. Но это меня никак не задевает. Вернее, задевало, но кругом ведь полно других женщин…

— Ага.

— А Светка не такое сокровище, чтобы сокрушаться потом всю жизнь.

— Да, — Аира в последний раз посмотрел на небо, повернулся и зашагал к лесу.

— Погоди! — Крокодил встал, чувствуя, как песок течет между пальцами ног. Тек и переплавлялся весь мир; мир Раа, такой восхитительно реальный, сменялся другим — зыбким, вымышленным. Придуманным. Идеальным.

— Аира, я не успел спросить…

— Потом.

Остались следы на песке. Следы уходящего человека.

Глава четвертая

— Это наше право! Мы здесь по праву! Растет трава, течет вода, челнок выходит на орбиту — по праву!

Пьяные без единой капли спиртного, в свете высокого костра, они праздновали изменение статуса. Мальчики из новой группы, прибывшие сегодня, с завистью наблюдали за чужим праздником.

Аира называл имена. Ребята выходили к костру, покрытые шрамами, в рваных коротких штанах, с тесаками на боку; каждый получал деревянную плашку, стоившую стольких усилий.

— Тимор-Алк.

Зеленоволосый вышел в круг, и со стороны было видно, как у него подгибаются колени. Аира молча протянул ему плашку на ремешке. Тимор-Алк секунду смотрел на нее, будто не веря, потом взял и, как слепой, ушел со своей добычей в лес.

— Андрей Строганов.

Крокодил почувствовал себя мальчишкой, счастливым, как никогда.

— Светится день, и темнеет ночь, я возвожу свое жилище — по праву. Мы здесь по праву!

Подростки ревели, визжали, свистели, приветствуя Крокодила, мигранта и чужака. Взяв в ладони твердую, пахнущую смолой деревянную плашку, он с трудом подавил желание поцеловать ее на виду у всех. Это ведь не клинок; вышло бы сентиментально, недостойно сурового гражданина Раа.

В котле кипело варево, на решетках жарились грибы. Мальчишки ели, обливаясь жиром, пили речную воду, припадая губами к широким чашам. Фосфоресцирующие ночные насекомые убирались глубже в лес, подальше от костра, а Полос-Над, перепачканный копотью, все подбрасывал и подбрасывал дрова в огонь, и языки пламени, казалось, готовы были слизать с темного неба пару-другую спутников.

А потом как-то сразу наступила тишина.

Отыскав на деревянной полке склада свою одежду, Крокодил пошел к реке. Разделся догола и долго мылся не холодной, мягкой водой. Немного поплавал. Растерся жестким полотенцем. Натянул джинсы и рубашку. Почувствовал себя скованно, будто надел чужую кожу.

Повесил на грудь деревянное удостоверение на ремешке.

Приближался рассвет. Сидя на берегу реки, Крокодил следил за движениями рыб на отмели. За полетом стаи мошек, похожей на модель галактики. За тем, как меняло оттенки утреннее небо, и гасли мелкие звезды и неприметные спутники, и бледнели огни поярче. А потом огни и вовсе впитались в зеленоватое глубокое поле — поднялось солнце и осветило верхушки леса, все эти глянцевые веера, пышные перья и строения из лиан.

Тогда Крокодил встал и вернулся к костру.

На вновь разведенном огне уже готовили завтрак. Три десятка новоприбывших подростков, в новеньких одинаковых штанах до колен, разбирали тесаки и ножны; перед ними стоял, скрестив руки, незнакомый мужчина, со спины похожий на Аиру — но только со спины.

— Завтракать будешь? — спросил Крокодила Полос-Над. Он переоделся в домашнее, но воротник не стал застегивать и рукава легкой рубахи закатал выше локтя.

— А где Аира?

Полос-Над развел руками, будто присоединяясь к недоумению Крокодила.

Лодка подошла к пологому причалу, развернулась к нему правым боком и, как жук, сложила шесть лап.

Берег был полон народу. Вдоль склона сновали кабинки монорельса. Мальчишки, ныне взрослые полноценные граждане, почти одновременно спрыгнули с борта на причал, и толпа встречающих заволновалась.

Это было подчеркнуто суровое и очень торжественное приветствие. Никаких объятий, слез и поцелуев — хотя среди встречающих полно было женщин и девушек. Мальчишки, сняв с шеи удостоверение, протягивали его матерям, отцам, братьям и сестрам; те сжимали деревянную плашку в кулаке. Первые секунды было тихо — только взгляды, нечаянные прикосновения, счастливые улыбки; потом люди разом заговорили.

— С возвращением, сынок…

— Привет, малыш, сегодня будем праздновать…

— Сестры приехали…

— Молодец, я и не сомневался…

Крокодил нашел глазами Тимор-Алка. Метис стоял, по обыкновению в стороне от толпы, двумя руками держась за руки своей бабушки. Крокодил с трудом узнал ее: вместо пальмовой юбки на женщине был брючный костюм, скроенный точно по фигуре, волосы убраны под маленькую шапочку, и вся она казалась моложе и стройнее, чем тогда, на острове.