Остров Разочарования - Лазарь Лагин

IV

Было приятно смотреть на живописные кучки туземцев, с азартом обсуждавших достоинства своих обновок. Как и большинство представителей негритянской расы, туземцы острова Разочарования были высоки ростом и отлично сложены. Цвет их кожи скорее приближался к коричневому, нежели к черному. Курчавые матово-черные волосы были по-праздничному украшены цветами. Мужчины были широки в плечах. Они легко и свободно шагали, красиво подняв головы. Женщины были грациозны и довольно миловидны. У людей пожилых и старых возраст сказывался не в ожирении и нехорошей дряблости, а главным образом в морщинах, бороздивших их открытые лица. Лысеющая голова мистера Цератода вызвала у туземцев почтительное удивление. Среди них не было лысых. Короткие трусики, которые сделали бы Фламмери и Цератода всеобщим посмешищем, составь они их единственную одежду, придавали статным туземцам вид заправских спортсменов.

Приближалось время обеда. Островитяне стали собираться домой. Пока Фламмери, Цератод, Мообс и Смит принимали от них изъявления симпатии и дружбы, Егорычев без труда сговорился с Гамлетом насчет железных бочек и получил заверения, что еще сегодня за ними придут на двух лодках, подберут доски от плота, если они еще сохранились, весла, ящики с продуктами, анкерок, отбуксируют бочки в бухту и будут держать все это добро в укромном местечке на берегу, в кустах, подальше от коварного наката. Таскать бочки наверх, на площадку, не имело никакого смысла.

Затем Гамлет и двое других особо доверенных лиц торжественно пригласили дорогих белых посетить их деревню и последними покинули площадку.

Уже спускаясь легким и упругим шагом вниз по тропинке, Гамлет Браун несколько раз оборачивал к стоявшим на самом краю площадки Егорычеву и Смиту свое умное и тонкое лицо с косым шрамом через левую щеку, улыбался им, как старый и добрый знакомый, и приветливо махал рукой, в которой был крепко зажат подарок белых - большой железный гвоздь, из которого он собирался соорудить себе отличный бурав.

Гамлета уже не было видно, когда Егорычеву внезапно пришла в голову какая-то, видимо очень важная, мысль. Он бросился вдогонку за островитянами.

- Не легко нам придется с этим молодым большевиком, - вздохнул Фламмери, адресуясь к Цератоду.

- Мда-а-а... И все-таки довольно противно иметь дело с этими четырьмя жуликами... Очень нечистоплотное занятие...

- Неужели у вас нет никакого дела? - прикрикнул Фламмери на прислушивавшегося к их разговору репортера. И когда тот покорно удалился, Фламмери ласково осведомился у Цератода: - А вы серьезно убеждены, сэр, что выдавать себя за господа нашего Иисуса Христа более чистоплотно?

Цератод молча проглотил пилюлю.

А тем временем Егорычев уже нагнал Гамлета и вел с ним, несколько отстав от его односельчан, строго секретный разговор.

- Значит, вы тогда видели, как эти люди в черных одеждах высаживались на остров?

- Мы спрятались за деревьями и видели. Они вылезли из брюха очень большой черной рыбы.

- Это не рыба, это корабль. Ну, такая большая лодка, которая приспособлена плавать под водой.

Гамлет посмотрел на Егорычева с вежливым недоверием.

- Они все сразу съехали на берег? - спросил Егорычев.

- Сначала только их главный начальник и с ним три человека. Они потом все вернулись обратно в рыбу, а потом уже высадились остальные чернокожие белые, которые потом остались, а рыба ушла под воду. С ними было много ящиков и много мушкетов.

- А когда их начальник в первый раз съезжал на берег, он вез с собою что-нибудь?

- Три ящика... и лопату.

- Ты не заметил, он их не уронил в воду? - спросил Егорычев, с трудом сохраняя на лице безразличное выражение.

- Они вынесли их на песок и остались сторожить, а начальник пошел налево и дошел почти до самого ущелья...

- Вспомни хорошенько, Гамлет, вспомни хорошенько, это очень важно! Он поднялся к Священной пещере? - Егорычев уже знал, что именно так называлась пещера, в которой он обосновался.

- Нет, туда он не поднимался. Мы даже подумали, будто он ходил искать, куда сложить эти ящики, пока на берег сойдут остальные. Потом он вернулся за ящиками, и они все пошли куда-то сюда, но только не на мыс, и провели там довольно много времени и вернулись на берег уже без ящиков и без лопаты. Но зато, когда они вторично прибыли из рыбы, они поднялись прямо на мыс, в Священную пещеру.

- Эх, вы, что бы вам проследить, куда начальник спрятал первые три ящика и лопату!

- Мы не могли. Они стали стрелять из своих мушкетов, когда понесли ящики, и мы убежали. Мы сразу догадались, что это как раз и есть те самые мушкеты, о которых нам рассказывали наши деды, а нашим дедам рассказывали их деды... Но только они их не понесли в Священную пещеру, потому что мы бы тогда снизу это увидели. Маленький Боб вам, может быть, расскажет побольше моего, потому что я не решился идти за ними следом, а он ходил. Он очень отчаянный парнишка, этот маленький Боб Смит.

Егорычев вспомнил мальчишку, который первый с Гамлетом выскочил на лужайку во время преследования Сморке, и невольно улыбнулся:

- Действительно, отчаянный паренек... Ты мне его покажешь, Гамлет? Я постараюсь прийти к вам в деревню, чтобы потолковать с ним.

- Я вам его обязательно покажу, сэр. Буду рад, если вы будете гостем Нового Вифлеема. Вы всем нам очень понравились.

- Только пока никому ни слова о нашем разговоре. До свидания, Гамлет!

- Хорошо, сэр. До свидания, сэр!..

Пока Егорычев разговаривал с Гамлетом, а потом возвращался наверх, на Северный мыс, на лужайке неподалеку от пещеры произошел разговор, о котором мы не можем не поставить в известность наших читателей.

Беседовали Фламмери и Цератод. Они совершали предписанную наукой прогулку перед ужином. Фламмери на ходу стругал себе хлыстик.

- Какой Фремденгут эсэсовец! Он делец, честнейшая фирма. Его слово вернее любого векселя, - сказал Фламмери, пряча ножик в карман.

На это Цератод брюзгливо ответил:

- Охотно верю. Но, по совести говоря, эта характеристика штаба войск СС...

- Копия характеристики. Вы же сами обратили внимание Егорычева на то, что это всего лишь копия!

- Это я сказал Егорычеву. Но меня самого это не очень утешает. Если говорить строго между нами, барон Фремденгут не кто иной, как самый обыкновенный эсэсовский палач... Да-да, палач, и, пожалуйста, не возражайте. Особо доверенное лицо рейхсфюрера СС, да еще при таком концентрационном лагере, как Майданек!..

- Мне припоминаются, дорогой мой Цератод, кой-какие войны. И кой-какие концентрационные лагери во время англо-бурской войны. Буры - старики, женщины, дети - за колючей проволокой, и их оптом расстреливают.