Маг с изъяном - Евгений Щепетнов

Илару стало не по себе – действительно, настоящая колдунья, не то что он. А еще – ему стало жалко женщину, защемило сердце: неужели она вот так и погибнет вдалеке от родины? А может, у нее есть семья? Они ищут ее, ждут, а мама или бабушка – вот тут, в клетке, как зверь… и скоро умрет. Несправедливо. Нельзя так. Все-таки рабство – это гадко. Если бы в империи было запрещено рабство, не было бы таких трагедий, как у Дарана, как у этой женщины.

Илар отошел от клетки, подошел к работорговцу и стражнику, о чем-то спорящих и ругающихся, послушал их разговоры и неожиданно вмешался:

– Ее и ту, больную, – четыре золотых.

– Хмм… давай! – оживился торговец. – Деньги с собой? Пошли к агенту, оформим сделку!

– А посмотреть на больную? – нахмурился стражник. – Может, там вообще не за что платить?

– Да нормально там все, нормально! Она не такая уж больная! – заторопился работорговец. – Вот тут, глядите!

Старик откинул полог на входе в палатку, Илар шагнул за ним внутрь и поморщился – пахло плохо, больным человеком. На подстилке в углу кто-то пошевелился и со стоном поднялся по команде работорговца.

Женщина, лет тридцати или старше, изможденная, белая, как мел, худая, как скелет. Она натужно закашляла, и музыкант готов был поклясться, что на ее руке, вытершей рот, остались следы крови.

– Ты что предлагаешь? Да она хорошо, если неделю проживет, скотина ты эдакая! – взревел стражник. – Иссар, не бери ее! Это ходячий труп, у нее легочная лихорадка!

– Хозяин, она похожа на мою маму, – шепнул Даран, тоже побледневший как полотно. – Купи ее, пусть хоть умрет по-человечески. Я отработаю, клянусь! Купи! Пусть хоть последние дни… – Он закашлялся и отвернулся в сторону, чтобы никто не видел его слез.

– Я беру ее! – дрогнувшим голосом сказал Илар, прервав грозную речь стражника. Тот замолк, пожал плечами:

– Как знаешь. Тебе решать.

Потом стражник отвел работорговца в сторону, пошептался с ним и, снова подойдя к Илару, сказал:

– Он отдаст еще за шесть золотых нормальную бабу. Здоровую, правда туповатую. Ее родня продала в рабство – денег надо было на новый дом. Молодая, двадцать пять лет. Некрасивая, даже уродка, но работать может. Сильная. Итого – десять золотых, как ты и хотел. Оформление его. Возьмешь?

– Возьму, – кивнул Илар. – Только на больную и на короко пусть оформляет вольную.

– Вольная дороже в оформлении, – поморщился стражник. – Ну ладно, сейчас я все улажу.

Отошел к работорговцу, минуты три спорил, потом хлопнул торговца по плечу, от чего тот едва не упал, подошел:

– Все. Уладил! Проклятый торгаш! Кровь всю выпил. Идем оформлять.

Глава 7

– Я чего-то боюсь… вдруг она ка-ак прыгнет! – шепнул Даран.

Илар хихикнул, но вообще-то ему было не до смеха. И правда – что за племя такое? И что шаманка сделает, когда выйдет на свободу? Впрочем, это ее дело. Главное, чтобы они с Дараном были целы.

Стражник уже куда-то исчез – похоже, пошел пропивать комиссионные, полученные от работорговца, так что рассчитывать можно было только на себя.

Работорговец равнодушно шел рядом – деньги получены, осталось передать товар, и пусть катятся со своими уродками и больными куда подальше.

Позади шла молодая баба, выкупленная Иларом, она и правда была уродливой. Маленькие глазки на широком туповатом лице, толстые в лодыжках, и не только в лодыжках, ноги попирали землю, вбивая в нее ступни, размером со ступни привратного стражника. Крутые бедра наводили на мысль о тягловых быках, а не о женщине. Будущая служанка покорно шла за новыми хозяевами, и на ее безмятежном лице, украшенном курносым веснушчатым носом, не отражалось ни одной мысли. Полная безмятежность и довольство жизнью. А что, разве плохо? Всегда сыта, думать не надо, что сказали, то сделала, благо сил хватает. А в деревне не всегда и ела-то досыта. Чем жизнь в деревне отличается от рабства? Только тем, что работать приходится не меньше, а то и больше, а вот есть – гораздо меньше.

Больную пока что из шатра не забрали – решили вначале освободить шаманку, а уж потом забрать доходягу. Илар был не совсем доволен своим решением выкупить умирающую; ну да, это хорошее дело, достойное, вот только денег оно не прибавило, наоборот, убавило настолько, что еще немного – и денег не будет вообще. А нужно же будет ее хоронить! Мало того, что это стоит денег, так и сама процедура похорон всегда наводила на Илара плохое настроение. В смерти нет ничего хорошего, если, конечно, это не смерть заклятого врага. Но таковых пока не имелось.

Шаманка так и сидела в клетке, как огромная нахохлившаяся лесная птица. Когда Илар в сопровождении работорговца подошел ближе и торговец начал отворять дверцу, закрытую на висячий замок, короко не пошевелилась и не выдала ни одним движением того, что она услышала приближение своих хозяев. Работорговец отцепил от кольца в полу тонкую длинную железную цепочку и бросил ее конец Илару:

– На! Хочешь – сам отцепляй от ее ноги! Я близко к этому идолу не подойду! Еще покусает, потом ходи к лекарю, снадобья пей. Забирай ее! Эй ты, чучело! Иди с ним! Что, неясно?! Встала, встала, быстро!

Шаманка медленно откинула капюшон, уставилась в лицо работорговца темными глазами, потом вдруг протянула в его сторону костлявую темную руку и что-то прошипела на незнакомом Илару языке. Торговец отшатнулся, выругался, отошел от клетки, осенив себя жестом, отгоняющим злых духов:

– Мерзкая тварь! Она еще меня и проклинает!

– А ты знаешь язык короко? – хмуро спросил Илар.

– Немного, – пожал плечами работорговец. – Я долго жил на юге, и, бывало, у меня оказывались их рабы. Как-то надо было с ними разговаривать. Их девочки в цене, любители острых ощущений частенько покупают короко. Да и мужчины короко… их дамы любят. Тут, в столице, короко редко оказываются, хотя по специальному заказу таких рабов завозят. Далеко, за них должны платить очень много, чтобы сюда привезти. Ну чего она там застряла? Решила навечно у меня поселиться? Эй ты, вали отсюда! Вот – с ним иди!

– Погоди, – остановил его Илар. – Я сам ей скажу. Эй, я не знаю, как к тебе обращаться… выйди из клетки. Иди – куда хочешь. Тебе сделали серьгу вольноотпущенной, старую серьгу вынули. Вот бумага – ты свободна. Я тебя выкупил. Ты меня понимаешь? Эй, выходи!

Илар помахал рукой перед лицом спокойной, как смерть, шаманки, но она даже не моргнула, и музыкант растерянно обернулся к работорговцу:

– Ну как ей сказать, если она не понимает! Что делать?

– А я знаю? – зло бросил работорговец. – Сейчас позову слуг, пусть ее вытолкнут из клетки! А там уже сам решай, как с ней будешь обходиться! И скорее забирай больную – мне некогда, я ужинать хочу! Купил – забирай! Я с тобой вожусь уже полдня, а навара нет! Жалкие монетки!