Стая - Алексей Ядрышников

       Я схватился за поручни, потому что удерживаться на ногах без поддержки было чрезвычайно сложно. Какая-то неведомая сила сканировала меня вдоль и поперек по всему телу не давая пошевелиться, унося мысли совершенно далеко за пределы сознания, будто забирая в себя дальнейшую мою способность управлять ими, руководить собственными движениями в полной мере.

       - Говори не молчи! Что, совсем плохо тебе? - Виктор Павлович обеспокоился не на шутку. Было видно, как он суетливо осматривал меня, пытаясь привести в чувство.

       Все это, как виделось со стороны, продолжалось не больше минуты. Потом силы стали приходить в норму, возвращая положенные мне природой рефлексы и естественный контроль над собой.

       - Ну, Виктор Павлович, я у вас вместо подопытного кролика, что ли? - возмутился я, еле-еле шевеля онемевшим языком. - Участвовать в таких экспериментах я совсем даже не согласен. Пробуйте уж на ком-нибудь другом.

       - Зато все получилось как нельзя лучше. Честно признаться, я не ожидал такого результата. Думал, на себе обратно тащить тебя придется, - радостно изрек он, потирая руки.

       - А на Вас все эти преобразования не действуют, как я погляжу?

       - Я же объяснял уже. Город принимает меня за своего и тут не требуется никакой блокиратор. Я не могу даже увидеть того, что именно здесь происходит в момент работы программы очистки. Пойми, что если мы сумеем разработать необходимые защитные приборы, то и вы сможете жить в Городе без особых проблем. Довольно странно такое звучит, но это так, хотя гарантии никакой нет. В наше время кто борется за выживание людей в оставшемся мире? А что делать, если каждый думает только о своей выгоде? - он тяжело вздохнул. - Твои ощущения во многом помогут нам в нашей работе. Пойдем, давай, будем спускаться обратно в бункер, пока нас второй волной не накрыло. То от ее вездесущего дуновения даже мне несдобровать будет.

       Я как завороженный последовал обратно вниз по прутикам решетки на землю за Виктором Павловичем, однако, все еще поражаясь тому, что остался в живых.

       - Что же это за волны такие и для чего их проводят? - спросил я тихим голосом, ступая следом.

       - Видишь ли, в чем дело. Веришь ты мне, или нет, не знаю, но мы и пытаемся данное выяснить. Скажу только, что существует два вида таких волн. Первая волна, как я уже и говорил - это действие программы очистки от посторонних элементов, вероятно непонятных и чуждых самому Городу. От нее еще можно как-то защититься, как сегодня показала практика. Проходит каждую ночь после заката солнца почти сразу. Другая волна - более серьезная, затрагивающая уже абсолютно все элементы Города, так называемая - программа обновления. Действие ее еще не изучено до конца. Свершается обязательно вслед за первой, где-то спустя час, но уже не каждые, а только определенные ночи, непонятно каким образом избираемые для всего этого действа. Может произойти через три дня, а может и через месяц по мере необходимости. Программа восстанавливает все разрушенные структуры Города, заполняет прилавки магазинов, нормализует работу различных служб и так далее, - он вытянул руку в сторону обломков автомобиля. - Я не зря взорвал нашу машину, дабы дать тебе, так сказать, на наглядном примере продемонстрировать ее работу. Вот увидишь - наутро будет стоять здесь как новенькая. К вокзалу на ней самой и поедем, тебя провожать.

       Я ничего уже не спрашивал и только автоматически следовал за Виктором Павловичем, пытаясь усвоить сказанную им информацию, хотя это получалось у меня довольно плохо. Либо объяснял он не совсем доходчиво, либо я был далек от совершенства в области познания, чтобы понимать все эти головоломки без лишних вопросов.

       "Программа обновления. Программа очистки. Просто бред какой-то, - мысли крутились в голове, как назойливые мухи вокруг варенья. - Но ведь я сам видел это и прочувствовал даже на собственной шкуре всем своим сознанием. А если бы блокиратора не было, что произошло тогда со мной? Страшно подумать".

       - Ну вот, теперь мы в полной безопасности, подальше от этого Города-монстра, - сказал Виктор Павлович, когда мы уже незаметно для нас обоих оказались на дне шахты лифта, в самом конце его движения и пересекли такую зону страшного и разрушительного влияния.

       Только тут я случайно обратил внимание и на лифт и решетки вокруг него. Они почему-то уже не казались такими новенькими и блестящими, как вначале пути - на поверхности, были изрядно проржавевшими, местами даже прогнившими с изъедающей их коррозией по краям. Да и сам лифт выглядел не лучше - от резавших глаз белых панелей практически ничего не осталось - одни торчавшие обломки, сколотые и ободранные внутри и снаружи, побитые и потертые временем.

       Виктор Павлович провел меня опять в какую-то незнакомую комнату с мягкими желтыми обоями на стенах, дверях, и даже на потолке. Прямо в центре стоял неизвестный агрегат, напомнивший мне чем-то кресло стоматолога только с множеством разноцветных проводов, подключенных прямо к нему.

       - Сейчас не волнуйся, я сниму показания твоего мозга, так сказать, прямо по горячим следам, какие явления ты недавно наблюдал и чувствовал. Это совсем не опасно, - с этими словами он включил небольшой экран прибора, который заманчиво замигал всеми цветами радуги, словно приглашая отправиться с ним в недолгое и увлекательное путешествие в глубины моего же собственного сознания. - Давай, располагайся поудобнее.

       Я уселся в него, совершенно не заботясь о последствиях такого опрометчивого поступка, полностью передавая себя в руки Виктора Павловича, наверняка определенно точно не желавшего мне ничего дурного. По крайней мере, проделывать что-либо подобное было ему просто не выгодно, так как в этом случае он не смог бы получить от меня необходимых кореньев. Тем более, если бы он и имел враждебные намерения, то не показывал бы оружие и не раскрывал своих секретов относительно Города. Хотя случиться может всякое.

       "Да будь, что будет, - думал я, махнув про себя рукой, проворно залезая на сидение и после закрывая глаза".

   Глава 11. Атака.

       Андрей просыпался довольно тяжело, отходя от такого затянувшегося вечера, какой выдался ему именно вчера. Сказывался еще и поход в баню, от которого страшно болела голова, тем более парился он на совесть, несколько раз посещая парильную комнату и нахлестываясь там свежим березовым веником до изнеможения. Запах листьев до сих пор стоял у него в носу.

       Он совсем даже не помнил, каким образом очутился в кровати с Людмилой, которая, наверное, заботливо и уложила его туда. А может он еще был в состоянии передвигаться, и сам залез к ней, следуя своему природному инстинкту, возможно просто захотев согреться, ни сколько не смутившись этой банальной причины, что выглядело вполне даже правдоподобно.