Небесная танцовщица и капитан (СИ) - Корсарова Варвара

Он дошел до края галереи, затем ему пришлось забраться на уцелевшие перила, потому что настил дальше был сорван. Он лег на перила животом, цепляясь за вертикальные брусья руками и ногами, и пополз вперед, как лемур.

– На ноги вставай! – крикнули ему. – Тебе же все равно прыгать придется, чудила! Там дырка впереди!

Луц принялся неуклюже подниматься. Кое-как разместил ступни на поручне, и долго не решался оторвать руки и выпрямиться.

Элли морщилась, глядя на него.

Он все делает неправильно! Совершенно не умеет держать равновесие, и ноги у него слабые.

Опорную ногу нужно ставить прямо, четко прямо! Спину ровно, но мышцы расслабить. А у Луца от напряжения лопатки торчат, и сам он весь скособочился. Никакого понятия у человека о динамике равновесия!

Руками машет, хватает воздух. И то и дело смотрит вниз. И от страха его колени стучат друг о друга!

– Он сейчас упадет, – пробормотала она под нос.

– Не каркай! – легонько толкнул ее Бумброк.

Луц тем временем, двигаясь мелкими шагами, махая руками как мельница, дошел до обломанного края перил.

– Прыгай! – кричали ему.

А Бумброк сказал негромко:

– Дай бог, чтобы тот край галереи не обвалился от его прыжка. Там часть креплений тоже вывернуло. Может не выдержать его веса.

Луц замер в луче прожектора, не решаясь сделать прыжок над разломом.

И тут не вовремя ударил короткий порыв ветра – ударил и тут же стих, но этого хватило: Луц дрогнул и потерял равновесие. Изогнулся, отчаянно замахал руками, опрокинулся на спину и полетел вниз.

Страховочный канат натянулся; все закричали и перегнулись через перила, всматриваясь в темноту.

– Ты жив, Луц?

– Жив! Тяните меня скорее!

Луца вытянули на галерею; разболтавшиеся крепления страшно трещали и скрипели. Пулкинс загнал всех внутрь.

Луц постанывал, хлопая себя по бокам оледеневшими руками. На его щеке была кровь: при падении он зацепился за снасть. Его усадили в угол кабины и сунули в руки фляжку.

– Простите, братцы, – жалобно говорил он. – Не смог я. Перила оледенели, да и ходят туда-сюда – винты-то повылетали. Да еще ветер, будь он неладен!

– Никто не сможет, – угрюмо ответил Ройс. – Ладно. Спустим человека сверху. И при этом попробуем не порвать оболочку ко всем чертям. Но время поджимает. «Горгоне» надо уходить выше, набирать скорость. Капитан ее придерживает из-за нас. А мы тут возимся!

– Дайте мне пройти по галерее, – сказала Элли. – Я смогу. Это же совсем просто.

По случайности в этот момент в кабине все замолчали, и поэтому слова Элли в тишине прозвучали громко. На нее уставились скептические, усталые лица. Пулкинс нахмурился и, подражая капитану, попробовал рявкнуть:

– Кстати, что тут делает горничная? А ну брысь в каюту!

– Она и правда сможет, – сказал Луц из угла, слабым, но твердым голосом. – Я видел, что она вытворяла на камбузе. Она ж циркачка!

– Танцовщица кабаре, – поправила его Элли. – Но по канату ходить умею. А тут даже не канат – перила. Это все равно, что гулять по проспекту. Прыгнуть тоже смогу – тут же совсем ничего, пять-шесть футов! Перешагнуть можно. Я легче вас всех. Крепления меня выдержат. Только расскажите подробно, пожалуйста... что мне потом делать, когда я окажусь на том конце галереи?

– Барышня, иди отсюда, – посоветовали ей без юмора.

– Я смогу! – Элли повысила голос. – Луц, скажи!

Но вместо Луца заговорил старый Бумброк:

– Братцы, пусть попробует, – он тяжко вздохнул и почесал подбородок. – Если она и правда по канату ходить умеет. Чего нам терять? Тут нужен человек ловкий, легкий. Привяжем ее как следует страховкой и пусть идет. Упадет – вытащим.

– Ты свихнулся, старый хрыч? – возмутился штурман Ройс. – Девчонка пойдет чинить оболочку и двигатель? Где такое видано?

– Бумброк поумнее вас всех, – отрезала Элли. – А что не видано – так увидите.

– Я не могу этого позволить, – Пулкинс взялся за переговорную трубку, чтобы связаться с капитаном. Приложил ее к уху, выругался, постучал по рычагу, еще раз выругался и повесил трубку.

– Что-то с внутренней связью! Чертова статика. Я иду на мостик доложить капитану. А ты не дури и немедленно отправляйся к себе, – велел он Элли и стремительно вышел.

Как же, так она и послушалась.

Элли повернулась к команде.

– Я сделаю все, что нужно, – сказала она твердо. – Я умею ходить по канату. Умею держать в руках монтировку и знаю, как ей пользоваться. Вам без меня не обойтись.

Схватила комбинезон и стала решительно его натягивать прямо на платье. Ей помогал Бумброк. Остальные мужчины пристыженно молчали и прятали глаза. На галерею вместо нее не хотелось выходить никому.

Ройс вздохнул, как рассерженный медведь.

– Ладно, слушай, – заговорил он. – Пройдешь до двигателя. Подцепишь его крюком. Потом возьмешь нож и срежешь край оболочки. Матросы втянут лоскут и прихватят его изнутри. Так-то ничего сложного. Главное – перепрыгнуть с одного участка галереи на другой.

– Перепрыгну, – уверила его Элли, путаясь в рукавах комбинезона. Он был рассчитан на высокого мужчину, но Бумброк закатал штанины и закрепил их ремнями. Застегнул страховочный пояс. Вручил Элли тяжелый крюк и нож.

– Давай, дочка, – он похлопал ее по плечу. – Не подведи. И поторопись: времени мало.

Элли застегнула шлем, натянула очки на глаза и вышла на галерею – быстро, пока остальные не опомнились и не остановили ее.

Снаружи все еще было относительно тихо. Далеко в черном как смола небе изредка вырастали извилистые ветки молний, подсвечивая рваные края облаков.

Влажный холодный воздух ожег легкие, но и взбодрил. Элли почувствовала прилив энергии. Сердце билось ровно и азартно, и все казалось простым и выполнимым.

Такой подъем случался с ней каждый раз, когда она собиралась делать рискованный трюк на сцене. Сейчас ее сцена – небо и океан. Зрителей немного, но они стоят целого зала.

Элли сразу же забралась на перила, выпрямилась, раскинув руки, и оказалась в белом круге прожектора. Знакомое ощущение! Но сейчас прожектор не нужен. Он сбивает с толку

– Освещайте цель, а не меня! – крикнула она. Луч покорно переместился на дальний край галереи, куда ей предстояло добраться. Да, так лучше.

Элли сделала первый шаг и сразу поняла, как неудобно идти по тонким перилам в ботинках на толстой подошве. Надо было разуться, идти в одних носках.

Нет, перила скользкие. Не помогло бы. Да еще страховочный канат мешает: он тянется за ней как змея и сбивает баланс.

Вдох-выдох: голова освобождается от лишних мыслей. Спина прямая, как струна. Глаза сфокусированы на одной точке. Еще шаг, и еще.

Все просто! Перила не проседают под ногами, как канат. Они твердые и надежные.

Элли перенесла вес с левой ноги на правую, и тут-то что-то громко скрипнуло, вниз полетел болт, перила дрогнули и чуточку покосились. Одновременно с этим ударил порыв ветра, резанув холодным лезвием по щеке.

Стоя на одной ноге, Элли поймала равновесие, изящно взмахнув руками. Глянула вниз и замерла. Сердце подпрыгнуло и бешено заколотилось.

Внизу – клокочущая черная бездна. Не сцена, не сетка, а пучина! В старину пираты так казнили пленников – заставляли их пройти по доске над океаном.

Высота – тысяча футов или больше. Если она упадет, то повиснет на страховке, как кукла.

Не погибнет, нет. Но все же от острого ощущения высоты ей стало страшно.

Брус под ногами вибрирует. Мышцы ног чувствуют, как ненадежны крепления. Вот-вот передышка кончится, на дирижабль обрушится стихия.

По спине скатилась струйка ледяного пота.

– Давай, давай! Хорошо идешь! – подбодрили ее из кабины. – Молодец, девчонка!

Она вытянула руки. Пальцы лишь чуть-чуть не дотягивались до бока «Горгоны». Но это почти-касание успокоило ее.

Она дошла до конца перил. Обломанный конец подался под ее весом и ушел вниз. Не давая себе времени на страх, Элли сильно оттолкнулась и прыгнула.