Поднятые по тревоге - Иван Федюнинский

Учитывая, что начинать наступление придется с форсирования Оки, мы отыскали в тылу обороны мелководное проточное озеро примерно такой же ширины, как река. На протоке построили плотину, чтобы уровень воды несколько поднялся. Здесь и проходили многочисленные занятия по преодолению водной преграды. Пехотинцы учились под огнем «противника» быстро переправляться через реку вброд или вплавь на подручных средствах и на лодках. Саперы тренировались в наведении мостов и паромных переправ.

Проводились специальные занятия с комендантской службой и штабами. Состоялись кустовые сборы командиров частей и соединений. Ряд занятий с командирами полков и отдельно с командирами батальонов провел и я.

Мы учили офицеров смелее применять маневр, особенно в боях за населенные пункты с каменными постройками, добиваться быстрого продвижения вперед, активно действовать ночью, используя резервы и специально подготовленные отряды, как это делалось в ряде частей при прорыве блокады Ленинграда. На каждом занятии детально отрабатывались вопросы взаимодействия и управления.

Напряженная учеба продолжалась более месяца. За это время инженерные войска построили в полосе нашего фронта 250 километров новых дорог, 75 мостов, оборудовали 39 бродов. Кроме того, они привели в порядок старые дороги и мосты.

Наступление начиналось 12 июля. В операции по разгрому противника в районе Орла участвовали войска Западного и Брянского фронтов, а также часть сил Центрального фронта. Создавались четыре ударные группировки: одна на левом крыле Западного, две в полосе Брянского, и одна на правом крыле Центрального фронтов.

Мы должны были наносить удары из районов Волхова и Новосиль, охватывая Орел с севера и юга. Главный удар намечался на левом крыле фронта западнее Новосиль смежными флангами 3-й и 63-й армий на участке в 18 километров. 61-я армия должна была наступать на Волхов, взаимодействуя с войсками 11-й гвардейской армии Западного фронта.

За несколько дней до начала наступления Ставка отозвала в свое распоряжение генерал-полковника М. А. Рейтера. В командование войсками Брянского фронта вступил генерал-полковник М. М. Попов (теперь генерал армии).

Наступление войск 3-й и 63-й армий началось с разведки боем. А 12 июля после артиллерийской подготовки, которая продолжалась 1 час 45 минут, первые эшелоны армий форсировали реку Зушу и прорвали главную полосу обороны противника. В последующие два дня удалось выйти к реке Олешне и расширить фронт прорыва до 36 километров. Одновременно войска 61-й армии форсировали Оку и продвинулись вперед на 20 километров, охватывая Волхов с севера и востока.

14 июля в разгар наступления я находился на КП генерала Белова под Волховом, когда поступил приказ, предписывавший мне немедленно выехать в район Калуги и вступить в командование 11-й армией.

Эта армия была сформирована в апреле — мае 1943 года под Тулой. В состав ее входило девять стрелковых дивизий, артиллерийские, танковые и инженерные части.

Своего предшественника на посту командующего армией генерала Лопатина я не застал: его отозвали в Москву. Познакомился с членом Военного совета генералом С. И. Панковым и начальником штаба генералом Н. В. Корнеевым.

К моему приезду соединения находились на марше в районе Козельска, так как командующий Западным фронтом решил ввести армию в бой в стыке между 50-й и 11-й гвардейской армиями. Для этого нашим дивизиям предстояло пешим порядком совершить 160-километровый марш. Время на марш и сосредоточение отводилось очень ограниченное.

Посоветовавшись с генералами Панковым и Корнеевым, я доложил командующему фронтом, что к назначенному часу все дивизии в указанный район прибыть не смогут. Следовательно, если придерживаться старого плана, то армия будет вводиться в бой по частям. Кроме того, у нас ощущалась нехватка боеприпасов для стрелкового оружия и артиллерии.

Однако мне было сказано, что задачу нужно решать даже в том случае, если придется ввести в бой первоначально только одну дивизию. По мнению командования фронта, на участке Лешево-Кцынь оборона противника была слабой. После этого мне не оставалось ничего, кроме как поспешить с выездом туда.

На рубеже Лешево-Кцынь находились пока соединения одного из корпусов 11-й гвардейской армии. С обстановкой меня ознакомил начальник штаба корпуса. Он удивился, что командование фронта считает, будто оборона здесь слабая.

— Мы две недели топчемся на месте и никак не можем продвинуться вперед, сказал он. — Противник укрепился основательно, хорошо организовал систему огня, часть танков использует в качестве неподвижных огневых точек. Не понимаю, почему вас неправильно информировали.

— Как у вас с боеприпасами? — спросил я. — Сколько снарядов можете выделить для поддержки ввода в бой наших дивизий?

— Со снарядами плохо. В батареях меньше одного боекомплекта, а подвозить трудно. Дороги, сами видели, размыты дождями.

Все это было весьма неутешительно. Вернувшись в штаб фронта, я подробно доложил обо всем и просил дать пять — шесть дней для сосредоточения армии, организации наступления и для полвоза боеприпасов, чтобы действовать наверняка. Однако командующий фронтом не отменил своего ранее принятого решения.

В ночь на 18 июля только 135-я и 369-я стрелковые дивизии находились примерно в тридцати километрах от фронта, остальные еще дальше. А уже 20 июля эти две дивизии были введены в бой.

Отсутствие тщательной подготовки сразу же сказалось. Пехота была утомлена длительным маршем по размытым дождями дорогам Для рекогносцировки и уточнения вопросов взаимодействия командиры имели слишком мало времени. Сведения о противнике были скудными и неточными. Артиллерия и тылы отстали.

Бой принял затяжной характер.

В первый день 135-я и 369-я дивизии форсировали реку Рессета, но, встретив упорное сопротивление, остановились. Только на следующий лень удалось овладеть деревней Моилово и перерезать дорогу Моилово-Кцынь.

За неделю боев войска армии продвинулись всего на 12–15 километров.

28 июля ко мне на наблюдательный пункт приехали командующий Западным фронтом и член Военного совета. Ознакомившись с обстановкой, они остались недовольны результатами наступления.

— Почему так неудачно действуют совершенно свежие дивизии? — спросил командующий.

Я ответил, что еще перед началом наступления докладывал о нецелесообразности столь поспешного ввода войск в бой без предварительной подготовки.

— Вот и напишите объяснение в Ставку, — потребовал командующий.

Я написал обо всем правдиво, ничего не скрывая. Копию своего доклада послал в штаб Западного фронта.