Осколки вечности - Александра Верёвкина

— И всегда ты пытаешься понять, к примеру, насильника-педофила? — укоризненно хмыкнул я. — Оправдываешь его действия отсутствием материнской любви?

— Понять пытаюсь всегда, — упрямо вздернула она вверх прехорошенький носик. — Неужели ты никогда не делал ничего плохого, будь то разбитое окно или обиженная до глубины души девушка? Хотел бы ты, чтобы тебя поняли? Не пожурили, засыпав умными наставлениями на будущее, а разобрались, что называется, в корне проблемы?

Я растерялся от количества вопросов и задумался на секунду над потаенным смыслом, скрывающимся за пространным разговором. Она хочет показать мне, что никогда не осудит, что заслуживает доверия и искренности? Или я слишком много выдумываю?

— А если я скажу тебе, что убивал людей, притом без всякой на то причины, ты найдешь этому оправдание? — помимо воли вырвалось у меня очень опасное признание. — Сможешь и дальше смотреть мне в глаза, зная, насколько беспросветно темная душа скрывается за ними?

Черт, когда это я начал говорить то, что думаю?

— Я и сейчас смотрю тебе в глаза, — после минутного оцепенения ожила девушка, заговорив неестественно высоким голосом. — И вижу, что тебе трудно говорить об этом. Больно. Значит, это правда?

Я неоднозначно мотнул головой в ответ и поднялся на ноги, желая прекратить дурацкую беседу на тему людских пороков. Хватит с меня откровенности, однажды я уже видел на себе взгляд, кричащий о моей неисправимой чудовищности. Второго такого мне не выдержать, не от девочки, воплотившей в себе все мои представления о чистоте помыслов и поступков.

— Джей, — взволнованно подскочила она ко мне, судорожно цепляясь пальчиками за края свитера. — Это же неважно. Нет, разумеется, важно, но не для меня. Пожалуйста, только не уходи, не сейчас, когда я с космической скоростью рушу свою жизнь по собственной глупости. Черт, я что-то совсем не то говорю, — еще больше занервничала Астрид, до крови прикусив нижнюю губу в приступе ярко выраженного недовольства собой. — Я…я люблю тебя. Вот, — шепотом добавила девочка, отступая на шаг или два, в то время как пол под моими ногами расходился по швам.

Она не должна была этого говорить! Я запретил себе воспринимать подобные вещи, поэтому просто обязан сделать вид, будто не расслышал, не понял, что угодно!

— Спасибо, — с приличествующей случаю благодарностью произнес я. Браво! Выглядеть тупее мне еще не приходилось.

— Пожалуйста, — изумленно ответила она, бросая в мою сторону изучающий взгляд. Наверняка надеялась уличить в ехидстве. Облом, как говорят тинэйджеры.

Лихорадочно подыскивая действенный способ красиво выйти из растекшегося по комнате болота, не плюхнувшись при этом лицом в зловонную жижу, я добрел до двери, решительно схватился за ручку и столь же рьяно очутился рядом с готовой вот-вот заплакать девчонкой, сгреб в охапку растерянное создание и крепко прижал к груди. Пусть услышит мое безжизненное сердце, поймет, кем я являюсь на самом деле, и возненавидит. В этом случае мне не придется больше истязать себя противоречивыми желаниями, я наконец смогу быть собой, вернусь к прежней жизни и навсегда забуду о неделе, проведенной в ее обществе.

— Ты можешь ничего мне не рассказывать, — слабо прошептала она, неуверенно скрещивая руки за моей спиной, — а можешь поделиться всем. Я приму любое твое решение, потому что хочу быть рядом. Это глупо звучит, я знаю, зато предельно искренно.

Верно, Астрид, ты глупая. Доверчивый, влюбчивый несмышленыш, обидеть которого у меня рука не поднимется, а посему я должен идти. Мои планы относительно тебя…они неосуществимы. Я не могу и не хочу быть с тобой. Хочешь знать правду, ту самую, которая так важна и бесценна? Появившись здесь впервые, я задумал убить тебя. Да, без всякого сожаления на глазах у мерзавца Лео, к тому времени влюбленного в тебя, уж я бы постарался устроить все столь трагичным образом. Именно так он поступил со мной, заставив наблюдать за смертью Айрис. Именно таким циничным образом он лишил меня души, оставив истлевать абсолютно полое тело. И я прожил месяц, ровно тридцать дней, слившиеся в единое целое — боль, страдание, горечь утраты и кошмары. Сновидения наяву и во сне, в которых я пытался исправить свою ошибку, избавлял любимую девушку от мучений и дарил ей жизнь, отдавая взамен собственную. Поверь, я сходил с ума, и продолжаю терять рассудок от неимоверного количества ненависти, впитавшегося в кожу, ставшей моим лучшим другом, союзником и единственной целью.

Что из этого эмоционального мысленного монолога я произнес вслух? Понятия не имею, но по тому, как спокойно и умиротворенно билось маленькое сердечко, несложно было догадаться, что мне удалось сохранить свои размышления в тайне.

Медленно придвигаясь к кровати, я осторожно высвобождался из объятий Астрид и заставлял себя постепенно приходить в норму. К чему весь этот драматизм? Мне хорошо с ней, и этого вполне достаточно. Правда никого не доводила до добра, как и чрезмерное любопытство, да, мисс?

Игриво щелкнув девочку по носу, я с трудом заставил ее залезть под одеяло, трижды произнеся вслух клятвенное заверение в том, что никуда не уйду, а затем улегся рядом, милостиво позволив нежным пальчикам перебирать свои волосы.

— Спокойной ночи, Джей, — сонно прошептала она, все же с некоторой опаской закрывая глаза. — И все-таки в тебе слишком много странностей…

Последнее, что я разобрал, это некий намек на постоянное бодрствование, вызвавший на моем лице снисходительную улыбку. Очень скоро она догадается о том, какого монстра пустила в свое сердце. Но как воспримет? Оставалось лишь гадать.

Ночь пролетела для меня незаметно, и сладкая полудрема сменилась тянущим предвкушением чего-то неприятного. Эту комнату все считали особенной, благодаря выдумке Айрис, и только я относился к ней, как к камере пыток. Слепящие лучи восходящего солнца, льющиеся сквозь кропотливо склеенные неровные осколки цветного стекла, висящие в воздухе оттенки, тающие и прозрачные напоминания о моем уродстве — что может быть хуже?

Девочка спала, с головой укрывшись одеялом, но стоило мне пошевелиться, как она тут же распахнула веки и заспанным голосом попросила не уходить.

— Придется, — с напускной строгостью заговорил я. — Вчера я угнал машину, которую по-хорошему следовало бы вернуть владельцу. И в выходные у меня обычно много дел на работе, невозможно каждый день делать исключения.

— Я тебе надоела? — скорее утвердительно спросила Астрид, не позволив ни единому мускулу на лице дрогнуть. — Ответь честно, Джей. Я понимаю, у нас ничего общего, да еще и разница в возрасте…тебе со мной скучно.